— Но зачем Колышеву мчаться в Питер и убивать Саню? — спросила Инна. — Откуда мне знать? — пожала плечами Мариша. — Предположим, Колышев рассказал что-то очень для него важное Сане. Рассказал, полагая, что сам еще долгое время не выйдет на свободу. А когда выбрался на волю, то пожалел о своей откровенности. И прикончил Саню. — А заодно убил Бориса и попытался укокошить Леню! — подхватила Инна. — Ты, Мариша, малость загнула. Ну, насчет Сани я еще согласна, у Колышева могли быть причины его ненавидеть. Все-таки они почти год провели бок о бок в тесном помещении. Но какая причина была у Колышева, чтобы он стал убивать и Леню с Борисом? Они-то ему чем насолили, если он с ними даже не был знаком? — Хм, — пробормотала Мариша. — А откуда ты знаешь, что Колышев не был знаком с Леней и Борисом? Инна замешкалась с ответом. И в самом деле, с какой стати она взялась так утверждать? Никаких доказательств того, что Колышев не испытывал вражды к Лене и Борису, у нее не было. И Инна молча покачала головой. — Вот и я думаю, что нужно нам получше разузнать все про Колышева, — сказала Мариша. — Бритый тебе рассказал про него еще что-нибудь? — Что, например? — Бывший адрес, например, — сказала Мариша. — Ну да, размечталась! — фыркнула Инна. — Эту информацию Бритый оставил для себя. Он сказал, что сейчас поедет и поговорит с матерью Колышева. Вроде бы она еще жива. — А мы с Бритым поехать не можем? — разочарованно спросила Мариша. — Он нас не пригласил, — сердито ответила Инна. — Да что за глупости в самом деле! — неожиданно возмутилась Мариша. — Бритый что, считает, если Колышев сбежал, то прямым ходом рванул в гости к своей маме? — Что-то в таком духе, — подтвердила Инна. — Я сейчас сама поговорю с Бритым! — воскликнула Мариша. — Набери мне его номер! Инна послушно набрала и протянула трубку подруге. — Бритый, ты куда сейчас двигаешься? — заорала Мариша в трубку, как только услышала голос Бритого. — К маме Колышева? А нас чего не взял? Бритый что-то ей ответил, на что Мариша разразилась целым ураганом негодования. — Что ты мелешь?! — возмущенно закричала она. — Ты что, не понимаешь, что квартира его мамы — последнее место, куда Колышев сунется? Он же понимает, что именно там его будут поджидать менты, которые наверняка уже оповещены о его побеге. Ты сам, сбежав из тюряги, сунулся бы домой? Да дома у мамы Колышева мы будем от самого Колышева в большей безопасности, чем во всех других уголках мира! Бритый снова что-то пробурчал в ответ. — При чем тут Смайл? — снова закричала в ответ Мариша. — Что он у тебя просил? За мной присмотреть?! Мариша прикрыла трубку рукой и обратилась к Инне: — Представляешь, — прошептала она, — эта свинья, мой муж, звонил Бритому. — И что сказал? — Сказал, что очень занят, и просил присмотреть за мной. Ну, не идиот ли? — Не знаю, — пробормотала Инна. — Не уверена. По-моему, он рассуждает вполне разумно. Я бы на его месте тоже старалась присматривать за тобой. Но Мариша только отмахнулась от нее. Сейчас она была не в настроении вступать в полемику с подругой. — Бритый! — снова закричала она в трубку. — Ты меня слышишь? Ты что, не соображаешь? С тобой мы будем в большей безопасности, чем предоставленные самим себе. Ты же нас с Инной знаешь! Да, Бритый их знал. Поэтому он очень быстро дал себя уговорить на то, чтобы захватить подруг с собой. И уже всем троим ехать и беседовать с мамой сбежавшего из колонии уголовника Виктора Колышева. *** — Вряд ли она что-то знает, — произнес Бритый, когда они встретились возле дома матери Колышева. — Обычно матери не слишком осведомлены о делах своих подросших деток. Но что-то мы от нее бесспорно узнаем. А там поглядим. — А где сейчас Смайл? — спросила у Бритого Мариша, когда они поднимались на четвертый этаж обшарпанной панельной хрущевки, в которой жила мать Колышева. — Не знаю, — покачал головой Бритый. — Он мне только сказал, что они с Жаном нашли знакомого Ширяева. Тот будто бы имеет какую-то важную информацию, которая может пролить свет на то, кто убил Ширяева. — А что за информацию? — заинтересовалась Мариша. — Смайл сказал, что информатор пока спит, — сказал Бритый. — Спит? — удивилась Мариша. — Днем? Так пусть они его разбудят! Чего они церемонии разводят? — Смайл сказал, что тот парень нажрался в зюзю, — сказал Бритый. — Так что будить его без толку. Нужно тому дать проспаться. К этому времени все трое поднялись на четвертый этаж. — Вот ее дверь, — сказал Бритый, указывая на самую обшарпанную и грязную дверь, которая явно была ровесницей дома. Да и краска на ней была того же времени. Бритый отодвинул подруг к себе за спину, вытащил из кобуры пистолет и потянулся к звонку. — А зачем пистолет? — прошептала Мариша. — Не хочу рисковать, — ответил Бритый. — Если Колышев все-таки скрывается у матери, то… То возможны всякие неприятности. И он нажал на кнопку звонка. Тот не работал. Бритый стукнул пару раз в дверь. И она открылась. — Хм, — пробормотал Бритый. — Странно. Он снял пистолет с предохранителя, толкнул дверь и вошел в квартиру. Подруги последовали за ним. — Левик, это ты? — услышали они женский голос, и в переднюю выплыло удивительное создание. Выплыло и уставилось на гостей. Те в свою очередь изумленно изучали женщину, по всей видимости, являвшуюся хозяйкой квартиры. Она была одета в длинный вишневый бархатный халат, полы которого подметали давно в этом нуждавшийся пол в квартире. Из халата торчали тонкие белые руки с длинными загибающимися на концах ногтями, выкрашенными в такой же вишневый лак. И осветленные пряди волос на голове у хозяйки также перемежались с выкрашенными в вишневый цвет прядями. — Вы кто такие? — недоуменно спросила у них женщина. Выражение лица ее было не рассмотреть, так как его покрывал толстый слой питательного крема. Но вряд ли женщина была довольна, обнаружив в своей прихожей вместо ожидаемого Левика трех людей, один из которых к тому же был вооружен. — Вы Зинаида Ивановна Колышева? — спросил у нее Бритый. — Я, — кивнула головой на удивительно тонкой шее женщина. — А в чем дело? — Мы можем поговорить с вами о вашем сыне? — спросил у нее Бритый. — У меня нет сына, — спокойно ответила Колышева. — Как нет? — удивился Бритый. — А Виктор Андреевич Колышев разве не ваш сын? — Нет, он мне не сын. Я от него отреклась много лет назад! — трагически заявила Зинаида Ивановна. — Вычеркнула его из своей жизни, ибо он разбил материнское сердце! — Из-за того, что его арестовали за грабеж? — спросила Мариша. — При чем тут арест? — удивилась Зинаида Ивановна, перестав на мгновение заламывать руки и посмотрев на Маришу. — Арест тут решительно ни при чем! Арест — это даже романтично. Но нет! Я отказалась от него задолго до того, как он попал в тюрьму. — А почему же тогда вы это сделали? — Он разбил мне сердце тем, что обокрал меня. Обокрал меня! Свою родную мать! — В каком смысле обокрал? — удивилась Инна. — В прямом! — отрезала Зинаида Ивановна. — Украл деньги, полученные мною за театральные гастроли. — Так вы просто актриса? — обрадовалась Мариша, которая уже минут пять опасалась, что они имеют дело с настоящей сумасшедшей, настолько странно выглядела Зинаида Ивановна. — Что значит «просто актриса»? — почему-то обиделась на Маришино замечание Зинаида Ивановна. — Я, к вашему сведению, девушка, очень хорошая актриса! Меня в состав труппы Большого театра приглашали! Только я не пошла. Мариша уже открыла рот, чтобы полюбопытствовать, а почему именно не пошла, но вовремя прикусила язык. Сейчас было не время обсуждать капризы мамаши Колышева. — Значит, Виктор вас обокрал и вы от него отказались, — подвел итог Бритый. — А после этого вы с ним встречались? — С какой стати? — агрессивно набросилась на него Зинаида Ивановна. — Я же вам сказала, что вычеркнула неблагодарного сына из своей жизни! Полностью! — Да, да, — энергично покивал головой Бритый. — Я понимаю и разделяю ваш праведный гнев и негодование. Да обрушится небо на негодяя! Зинаида Ивановна с интересом кинула на Бритого взгляд, видимо, почувствовав в нем родственную душу. — И как это ни тяжело такой артистической натуре, — продолжал распинаться Бритый, — но вам ведь приходилось решать с вашим сыном какие-то юридические вопросы. — Какие еще вопросы? — насторожилась Зинаида Ивановна. — Хотя бы вопрос квартплаты! — отрезала Мариша. — Ваш сын, насколько нам известно, до сих пор прописан у вас в квартире.