— Но вы… но я же… вы не отберете у меня память? Я не забуду своего ребенка? Виран нахмурился, сжал губы. — С чего вы взяли, что я сотру вам память? У меня предписание не сужать области покрытия, а расширять их. Я даю слово, что вам абсолютно нечего бояться. И мне вообще непонятно, почему вы завели речь о том… о чем завели. В самом деле, почему именно это так ее обеспокоило? Айрис обреченно вздохнула. Что-то подобное обещали ей Проклятые. То, что она забудет своего малыша и никогда не будет тосковать… — Проклятые обещали сделать это со мной, — жалобно сказала она, чувствуя себя неловко. — Впервые о таких слышу. — Они… еще они назвали себя Поддержкой. — Вам довелось повстречать Поддержку? — Виран дернул бровью. — Ну и ладно. В любом случае здесь, на «Сердце галактики», их нет. Ни одного. — А вы знаете, кто это? — Достоверно это не известно никому. Ну же, не будем терять время. И мягко подтолкнул ее в спину. Айрис еще раз огляделась и вдруг с удивлением поняла, что ей остро не хватает Оллина. Странно, но… за ним можно было спрятаться. Он мог бы подержать за руку, и тогда, наверное, не было бы так страшно. — Присаживайтесь и располагайтесь удобнее. — В кабинете Виран чувствовал себя хозяином. Указал Айрис на одно из кресел, рядом с которым на тумбе лежал прозрачный шлем. Она послушно села, откинулась на спинку и поймала себя на том, что ей хочется закрыть глаза и подремать. Уж очень удобно было. — Сейчас мы проведем небольшое тестирование. — Виран тем временем что-то проделывал с неведомыми ящиками с огоньками. — По его результатам будем знать, чего именно вам не хватает и какие области современного знания, соответствующего нормам Федерации, у вас не покрыты. На панели, которая находится на стене, вы сейчас будете наблюдать различные предметы, символы, слова, фразы… вы же читать умеете? — Айрис кивнула. — И будете называть их. А если не знаете — значит, будете мне об этом говорить. Ну что, начнем? Айрис еще раз кивнула и через силу улыбнулась. Было видно, что Виран старается быть вежливым и обходительным. И, наверное, следовало делать все то, что он говорил. Потом долго, очень долго Айрис пришлось краснеть от непонятного стыда, говорить «не знаю», а нейроаналитик невозмутимо что-то отмечал у себя на белой табличке. Под конец она почти расплакалась, поймала совершенно искренний удивленный взгляд. — Что такое? Вы устали? — Нет… и да… Двуединый, я ничего, вообще ничего не знаю! — А я не знаю, кто такой Двуединый. У нас принято говорить о Лакшми, когда происходит что-то хорошее, и упоминать ларха, когда творится что-то плохое. Но это из глубины веков. Никто из нас не принимает эту парочку всерьез. — Как же так можно, они — боги… — Богов придумывают люди, как правило, а в Федерации боги так и вообще другие, — заметил Виран. — Ну а то, что вы ничего не знаете, — так я зачем! Ну что, продолжим? Он отложил свою белую табличку, взял в руки один из прозрачных шлемов и протянул Айрис. — Значит, так. Сейчас мы наденем эту штуку, вы закроете глаза и вслух будете считать до десяти… вы умеете считать? — Умею, — внезапно осипшим голосом ответила Айрис. — Не бойтесь. — Прозрачный шлем тяжело опустился ей на голову, и сразу стало душно. — Закрывайте глаза. Клянусь, ничего плохого с вами не приключится. Считайте, — и он принялся чем-то перещелкивать на поверхности загадочных коробов, — давайте же, один, два… На счет «пять» Айрис почувствовала сонливость. Впрочем, она не была неприятной, такое чувство, что погружаешься в мягчайший гусиный пух. Почему-то бездонный пух. Глаза сами собой закрывались. — Все хорошо, — прозвучал откуда-то издалека голос Вирана, — все хорошо, Айрис-с-с-с… Восемь. Губы почти не слушаются ее. Тело становится безвольным, словно одеревеневшим. Девять. Язык с силой прижимается к нёбу, горло стискивает невидимый обруч. Айрис пытается бороться с внезапно накатившей паникой. Что с ней? Она больше не может шевельнуться. Перед глазами — все те же белые короба, застывшие, как будто выстроившиеся в несколько рядов. Стена из белых коробов, поблескивающих бусинами цветных огней. Все размазывается перед взглядом, расплывается блестками. Десять. В виски ввинчиваются раскаленные добела иглы, и Айрис понимает, что несется куда-то сквозь ослепительный свет. Туда, где жидкое пламя, раскаленный металл. Такой же белый, как все в этой страшной комнате… * * * Она с трудом разлепила глаза. Смотреть было неприятно, остро болело где-то внутри, сразу над глазницами. Судорожно втянула горький вязкий воздух. Над головой мерно покачивался потолок коридора, и откуда-то доносился размеренный мягкий стук. Айрис кое-как сообразила, что это звуки шагов. Ее несли на руках. Кто, куда?! Она невольно дернулась, хоть и чувствовала себя слабее котенка, взгляд остановился на решительном, гладко выбритом подбородке. — Оллин, — пробормотала Айрис, — что со мной? — Ш-ш-ш-ш, все хорошо. Я отнесу тебя в твою каюту. Как оказалось, твой организм отреагировал на коррекцию покрытия слишком… в общем, адреналиновый выброс. Доктор Тал вколол тебе седативного и адреноблокатор, так что в ближайшие несколько часов тебя будет клонить в сон. Айрис устало прикрыла глаза. Адреналиновый выброс, хм. Значит, у Вирана ничего не получилось? И она в самом деле какая-то не такая, раз до адреноблокаторов дело дошло? Она невольно повторила вопрос вслух, и вяло удивилась, когда Оллин тихо рассмеялся. Айрис окончательно расстроилась. — Он ввел мне адреноблокатор, даже не побеспокоившись ни об уровне глюкозы в крови, ни о давлении, — прошептала она. — Может, поэтому мне настолько плохо. Мне нужно перекусить… Все равно я больше ни на что не гожусь. Оллин остановился, Айрис скосила глаза — они стояли аккурат перед дверью в ее каюту. Мяукнула жалобно: — Пожалуйста, поставь меня на ноги. Тебе же открывать будет неудобно. — И то правда. — Оллин, кажется, продолжал веселиться. Чего смешного-то? Он осторожно опустил ее ноги, прижимая к себе и не позволяя упасть. Айрис привычно провела ладонью над сенсорной панелью, дверь так же привычно скрылась в нише. Но, как выяснилось, стоять самостоятельно она еще не была готова. Колени подгибались, и Айрис попросту повисла на Оллине, обхватив его шею двумя руками. Вдохнула полной грудью. Оллин снова пах дождем, лесом, только к этой сладкой свежести примешивались нотки нового пластика и наноткани. Наноткань вообще имела специфический запах, ванильной карамели. Оллин, верно расценив ее объятия и молчание, так же молча подхватил ее на руки, внес внутрь каюты и, в несколько шагов преодолев пустое пространство, бережно опустил на кровать. Она сразу повернулась на бок, подтянула колени к животу. Не отрываясь, молча смотрела на модификанта, который в ее лице нашел себе пару. «Какой он красивый, — сонно и добродушно подумала Айрис, сквозь ресницы рассматривая Оллина, — плевать, что модификант, это предрассудки Рамелии и личные комплексы ее предыдущего правителя. А мне-то что. Я не рамелийка и не обязана мыслить так же, как все они… вернее, большая часть… И в самом деле, какая разница, модификант или нет…» И сонно удивилась тому, что теперь думает об Оллине… как-то по-другому. Нет страха. Больше… интереса? Того самого, который у нормальной молодой женщины возникает к нормальному молодому мужчине… Откуда все это?! Тем временем Оллин прошелся по каюте, осматриваясь. Затем включил еще одну сенсорную панель рядом с дверью, быстрыми движениями набрал команды, и в стене открылась небольшая ниша. Он достал оттуда пластиковую бутылку с ярко-оранжевым содержимым, крутнул крышку. Айрис, все так же сонно глядя на бутылку, узнала логотип — кислотно-зеленый зигзаг поверх двойного круга. — Если ты так беспокоишься об уровне глюкозы в крови, то самое время сделать пару глотков. — Оллин смотрел на нее с непонятной улыбкой, так что Айрис почувствовала себя неловко. — Что? — Голос вмиг сел. — Разве я не права? Разве ваш этот… доктор не должен был сперва провести полную диагностику, а потом уже сажать меня под нейрокопир? — Конечно, права. — Серо-зеленые глаза Оллина сделались серьезными. — Но беспокоиться не о чем. — Так ведь у доктора Тала, похоже, не получилось… — Айрис устало прикрыла глаза и вдруг замерла, осознав, о чем только что рассуждала со знанием дела. О каком-то там уровне глюкозы в крови. И о какой-то диагностике. Еще не веря до конца, она резко села на постели и тут же застонала в голос: виски словно гвоздями пробили. В пальцы ткнулась холодная поверхность бутылки, и Айрис поспешно сделала несколько глотков. Напиток оказался кисло-сладким, бодрящим и в общем-то очень приятным. — Оллин, — прошептала она, возвращая недопитое, — Двуединый… Оллин, у доктора все получилось. Я просто не могу поверить, что так бывает. Это… невозможно. Чтоб вот так, запросто… Все это заложить мне в голову. Он поставил бутылку обратно в холодильник, повернулся к Айрис, сложив руки на груди. — Да, все получилось. Но конечно же такие вещи не проделывают для всех желающих. Гражданам Федерации все же положено учиться. Ты — это из ряда вон выходящий случай. — Потому что… ты так захотел, да? Он молча кивнул, подошел ближе, и Айрис невольно залюбовалась тем, как плотная наноткань натягивается на груди Оллина. Она тут же одернула себя. Что это? Оллин, конечно, хорош, спору нет… Но ведь она, Айрис Ленне, совсем его не знает. Так отчего же он кажется ей таким невероятно привлекательным? Доктор Тал… сделал с ней что-то невероятное. Айрис зажмурилась, пытаясь заглянуть вглубь самой себя. Такое чувство, что… уверенности прибавилось? Отношение к окружающим изменилось? Она перестала быть вещью и мелкой монетой? И словно вспышкой в мозгу — невнятное бормотание, приглушенный голос Вирана Тала: «Посмотрите, пришлось обновить образцы поведения и восприятия. Вы понимаете, то, что было, никуда не годится. Это не женщина была, забитое, никчемное существо. Ну вот. Я возвращаю вам психологически полноценную особь, готовую ответить на ваши, хм, ухаживания. Более чем готовую». Кажется, именно это говорил доктор Оллину, когда она едва-едва приходила в себя, все промелькнуло как в тумане… И вот это странное ощущение покоя и тепла рядом с Оллином. Последствия правок, внесенных доктором Талом в ее сознание? А дальше? Она прикусила губу и покачала головой. Так странно, непривычно. Вроде бы она. И не она. Другая, сильная, уверенная в себе личность проклевывалась сквозь тоненькую и блеклую оболочку забитой девчонки. И было чуть-чуть обидно. Сперва с ней что-то сделали Проклятые, теперь вот доктор. Похоже, ничего не изменилось, она по-прежнему себе не принадлежит. А Оллин… он ведь хорош, как ни крути. Когда он рядом, неожиданно появляется чувство покоя, комфорта. И это несмотря на то, что он ее украл с родной планеты.