Он медленно убрал руку от клавиатуры и прижал ладонь к холодной мраморной столешнице. Взгляд Марш ощущался на затылке как точка прицела. — Но наверняка у него были благие цели. Он ведь, кажется, думал, что помогает девушке, которую вы пожелали увековечить в своей помощнице. — Насколько мне известно, это так. «Саркастическое недоумение». «Равнодушие». Зеленые сигналы. — И, насколько я помню, конфликт произошел из-за того, что тот человек… Леопольд Вассер настаивал на использовании устаревших медикаментозных методик? — Да. — И, как потом выяснилось… — Да. «Раздражение». «Сдержанное оскорбленное раздражение». Только почему-то дрожали пальцы. — Я не понимаю, к чему вы клоните, — глухо сказал Рихард. Зеленые огоньки потускнели, но желтые не зажглись. Еще не ложь — только легкая, еще допустимая недосказанность. — Я пытаюсь сказать, мистер Гершелл, что вы сами понимаете, как опасно допускать к работе консервативных, — улыбчивый нарисованный мальчик смерил многозначительным взглядом аватар Рихарда, — и амбициозных людей… преклонного возраста. Рихард не видел, но точно знал, что в злых красных глазах Марш полыхнуло черное злорадство. Твари. Какие же твари, оба. — Вы могли просто отказать, Питер, — ему удалось сказать это равнодушно. — Если бы не ваша нелегальная деятельность, мистер Гершелл, — нарисованные розовые губы трагически дрогнули, — я мог бы просто направить вам отказ. Но то, что вы делаете… вообще-то это нарушение закона. Но, учитывая специфику вашего положения… Рихард подался вперед и сжал угол стола. Сделал глубокий вдох. А потом еще один — короче. Так же глубоко вдохнуть не получилось. Врачи обещали, что приступ, который чуть не убил его на аэробусной платформе, больше не повторится. «Если соблюдать рекомендации, — внутренний голос почему-то говорил с интонациями Марш. — Не нервничать. При первых признаках непреодолимого стресса пить прописанный концентрат». — О какой моей деятельности идет речь? — холодно перебил его Рихард. — Кафе, где я завтракаю, сменило направленность и больше не положено мне по рейтингу? Стену, на которую смотрел Рихард, расчертили синие клетки, стремительно заполнившиеся синими цифрами. Он узнал выписку со своего счета. Список всех покупок и операций за последние два года. Аватар Питера смотрел на него с состраданием. С таким же смотрели ведущие пятничных эфиров. «При первых признаках непреодолимого стресса…» Рихард молча смотрел на разрастающуюся выписку и по кусочку, по строчке глотал новость о том, что Питер Легасси знает, что он ест, чем чистит зубы и какой марки белье в каком магазине заказывает. Сейчас он не знал, как смотрит Марш. Не хотел знать. — Обратите внимание вот на эти пункты, — тихо сказал Питер. По синим цифрам побежали красные пятна. Холод осторожно клевал пальцы левой руки. Кто-то каждый месяц снимал крупные суммы с его резервного счета. «Кто-то». Рихард, чтобы там ни думал Питер Легасси, еще не выжил из ума. — Я не совершал этих… — он осекся. Зеленые огоньки. Монотонно зеленые. Питер тоже заметил, что Рихард не врет. — Вот как? — брови его аватара удивленно поползли вверх. — И вы не оплачивали показы для рекламы разработанного вами помощника? Рихард обернулся. Сейчас он был слеп. Видел только нарисованные стены и нарисованного человечка с зелеными запонками. А Марш наверняка сидела неподвижно, и даже вода уже не текла с ее ботинок. Нарисованная вода, странная прихоть другого нарисованного человечка. — Оплачивал, — процедил Рихард. Он действительно один раз оплачивал какую-то рекламу. Совершенно легально, когда загружал Марш в общую базу. Он мог бы сказать, что не совершал этих операций, и Питер бы ему поверил, потому что это было бы правдой. Отречься от Марш было гораздо проще, чем покрывать ее выходки. — Ваше желание продолжать деятельность совершенно понятно, — мягко сказал Питер. — И желание показать всем эту работу… к тому же вы наверняка испытываете к этой девушке сентиментальные чувства… это легко понять, к тому же она так трагически погибла на ваших глазах… я так и сказал комиссии… Рихард наконец-то смог закрыть глаза. Марш Арто не могла испачкать его пол, но могла воровать деньги с его счета и оплачивать доступы к рекламным кабинетам. Она рекламировала сама себя, чтобы повысить количество установок. Рихард открыл глаза и быстро пробежался взглядом по отчетам. Рядом с выпиской со счета горели столбцы операций в рекламных кабинетах. Нет, не для количества установок. Она потратила все деньги на рекламу для нескольких людей, причем использовала не «показы», как сказал Питер, а нативную рекламу. Мелькала в конвентах, повышала количество «косвенных упоминаний» о себе. Кажется, сначала она работала на владельцев популярных конвентов, которые обозревали помощников — на это она потратила меньше всего денег, потому что такие люди легко скачивали новых персонажей, а потом так же легко удаляли. Потом она добавила в свой профиль список этих скачиваний, не упомянув, что ее использовали только двое, а затем… Рихард опомнился и отвел глаза. Грубовато работала. Но все же он ощутил неуместную, теплую гордость — Марш использовала много его приемов. И кампания, насколько он видел, была не лишена очарования. — Мистер Гершелл? — Да-да, — рассеянно отозвался он. Зачем ей понадобились эти люди? Кажется, там даже есть девочка-подросток. — Вы слышали, что я сказал? — Вы сказали, — медленно начал Рихард, — что из-за этой кампании, которую я не имел права проводить, потому что у меня нет лицензии, вам пришлось выгораживать меня перед комиссией. Представлять меня стосковавшимся без работы пенсионером, который сублимирует пережитый травмирующий опыт и чувство вины перед бывшей пациенткой в привязанность к своему виртуальному помощнику. Зеленые огоньки. «Короткая вежливая улыбка». — У вас излишне экспрессивные формулировки… — А не сказали, — продолжил он, — вы совсем другое. Как мой куратор вы несете за меня ответственность, но вам было скучно со мной возиться. Возможно, среди записей всех проведенных инструктажей мы не найдем момента, в котором вы объяснили бы мне разницу между рекламой коммерческого продукта с целью получения прибыли и продвижением бесплатного программного обеспечения. В Младшем Эддаберге это считалось благотворительностью, — Рихард включил синхронизацию аватара с мимикой, и они с аватаром одинаково холодно улыбнулись. А холод, кусавший руку, вдруг растаял, и осталась только знакомая, уютная головная боль. — Моя адаптация, мистер Легасси, включает предоставление возможности приносить пользу обществу. Разумеется, в рамках закона. — Реклама бесплатного помощника сама по себе не является благотворительностью, — в голосе Питера послышалась неприязнь. — Не является, — с удовольствием подтвердил Рихард. — Если помощник не зарекомендовал себя как подходящий для исполнения социальных миссий. — А ваша Арто зарекомендовала? — Она ведет документацию пансионата дожития в Среднем Эльмаре, — криво усмехнулся Рихард. Марш действительно вела. Думала, что он не знает, а он никогда об этом не заговаривал — как будто нужно спрашивать, зачем ей понадобилось помогать умирающим старикам. Мелькнувшая на лице Питера неприязнь сменилась задумчивостью. — Если мы выставим все в таком свете… — То мне полагается прибавка к рейтингу за повышение общей социальной удовлетворенности, или как там у вас это называется. И вам тоже, — на этот раз Рихард улыбнулся без издевки. Он не хотел портить отношения с Питером. Они не нравились друг другу, и Питер совал нос в его счета, но так же будет поступать любой его преемник. С Питером по крайней мере можно было договориться. — Вы понимаете, что для любых рекламных операций впредь нужно обращаться к сертифицированным специалистам? Даже если ваша трижды замечательная помощница распространяется бесплатно и помогает социально значимым предприятиям? — Конечно, — заверил его Рихард. Еще с минуту они прощались, и все это время Рихард вежливо улыбался в сети и наяву, а думал он, как можно убить виртуального помощника и получится ли это сделать раз пять подряд.