— Парень перепугался, увидев виселицу, — заключает он. — Надо было раньше думать. Это произносит валлиец Бейтман — он ухмыляется, и бледные глаза его становятся еще холоднее. Остальные с ним соглашаются. — Одной сволочью меньше, — замечает Ассан. — Но на свободе ходят еще несколько, — произносит Капелло, — и вот ими мы должны теперь заняться. Только что в замке Кёрби дал мне сигнал, в своем стиле. Они смотрят выжидательно. Нил Кёрби — человек губернатора по вопросам внутренней безопасности. Суровый и жесткий офицер, всегда прямолинейный. Двадцать лет назад служил в Ирландии, и по нему это заметно[35]. Настроение у него обычно скверное. — Он утверждает, что формируется новый конвой. Через два-три дня все корабли будут здесь, включая эскорт. — Большие? — интересуется Бейтман. — Пара крейсеров и торговые, наши и американские. — Порт назначения? — Этого он мне не сказал. Предположительно, Александрия. — Выстроятся здесь как на витрине и могут ввести кое-кого в искушение, — замечает Гамбаро. — Да уж, лакомый кусочек, — говорит Ассан. Кампелло с озабоченным видом кивает: — Поэтому нас и просят глядеть в оба. Они ожидают вражеских действий на море и с воздуха и не хотят, чтобы противнику это легко далось. — Ежедневно границу пересекают тысячи испанцев, комиссар. — И ты говоришь это мне? — Ну да, ясное дело… но только чудеса случаются в Лурде[36], а не на Гибралтаре. — Можно заранее устроить облаву, — продолжает Гамбаро. — У нас полдюжины имен на примете. Кампелло с сомнением качает головой: — Это ничего не даст. Наши подвалы заполнятся людьми, которых нужно будет допрашивать и доводить до кондиции. У нас нет ни времени, ни персонала. — Попросим, чтобы нам помогла военная разведка, а? — Да я у этих и за бочку вина не попрошу помощи, — обрывает его Кампелло. — Слова «военная разведка» — это оксюморон. Гамбаро моргает: — Что? — Забудь. Комиссар нащупывает в кармане пачку сигарет, вынимает ее и кладет на стол. Все трое достают по сигарете и прикуривают друг у друга. — В службе информации, — продолжает Кампелло, — работают идиоты, которые ничего не понимают. Они думают, если подкупить контрабандистов, испанскую солдатню и охранников, все будет в порядке… Если результат хорош, они приписывают его себе, а если все выходит плохо, они сваливают вину на нас. — От них лучше держаться подальше, — соглашается Ассан. — Вне всякого сомнения… Кроме того, вылавливая сетью зверя, мы переполошим весь курятник, и те, кому есть, что скрывать, станут только бдительнее. Я предпочитаю деликатную хирургию. — Он сует сигарету в рот и смотрит на подчиненного, чтобы тот дал ему огня. — А что там у нас с испанцем с верфей, с неким Гарсиа? — За ним наблюдают с момента пересечения решетки и до возвращения. — Это точно? — Он рыгнуть не может, чтоб мы не знали. — Мы можем ему что-нибудь предъявить? — Пока ничего… Но когда-нибудь он попадется. — Или не попадется. Кампелло размышляет. Он берет из стаканчика карандаш, крутит его, пробует пальцем острие. — А что в книжном магазине в Ла-Линеа? — Тоже ничего, комиссар. По крайней мере, на сегодня. Живет как всегда, сюда пока не приходила. — Если она появится в ближайшее время, дайте мне знать незамедлительно. — Так точно. Кампелло рисует в тетради непонятные геометрические фигуры. Что-то вроде лабиринта, у которого нет выхода. — А вам известно, что ее мужа два года назад убил Королевский флот? — спрашивает он вдруг. — Без понятия, — отвечает Гамбаро. — Вот видишь. Потопили нейтральный корабль на севере Африки, а парень был на борту. — Надо же. Так вы думаете, что?.. — Я не думаю и думать не собираюсь. Я смотрю и выжидаю. — Кампелло оборачивается к Ассану: — У нас есть кто-то на той стороне? Я сказал наблюдать за ней и там? — Есть, — успокаивает его подчиненный. — Тут нужен глаз да глаз, правильно?.. Мы не можем оплошать и спугнуть дичь. — Не беспокойтесь. — Мне платят за то, чтобы я беспокоился. А вам — чтобы не беспокоился я. — Вы подозреваете, что она как-то замешана? — любопытствует Гамбаро. Кампелло продолжает рисовать и курить, прикрывая глаза от дыма. — Пока что я никого не подозреваю. Я только знаю, что там безопасность может дать течь. Это слабое место. И я хочу все проверить. — Может, вы ее допросите, а?.. По-хорошему, никакого давления. Просто чтобы прощупать почву, посмотреть, в какую сторону она глядит. — Тут я согласен, комиссар, — поддерживает Ассан. — Если она ни при чем, вреда не будет от того, что мы в этом убедимся. Ни ей, ни нам. — А если замешана, она станет еще осторожнее, — произносит комиссар. Ассан с минуту раздумывает. — И что? — заключает он. — Она отойдет в сторонку… Испугается. Хотя бы пока формируется конвой. Комиссар поднимает голову и смотрит на Бейтмана: — А ты что думаешь, валлиец? — Я бы перестал кутать ее в теплые пеленки. Притащил бы к нам и выбил из нее все, что знает. Кампелло смотрит на него так, будто другого ответа и не ожидал: — Очень на тебя похоже, парень. Так сохраняют империю. Подчиненный сердится: — Вы хотели мое мнение. — Ну да… Ты никогда не спрашивал себя, почему комиссар я, а не ты? Бейтман в недоумении пожимает плечами: — Мне недостает знаний. — И мозгов, дитя мое… И мозгов.