– Господин Кох, гауляйтер рейхскомиссариата Украина, – чуть ли не задрав нос, проговорил майор. – Ага, я в курсе, – кивнул я, – а то, что он народ, обычных людей, гражданских, десятками тысяч расстреливает, нормально? – Нам необходимо жизненное пространство. Вы сами виноваты. – Я аж подавился от такой наглости. – Уходили бы себе на север, где вам и место, а земли Белоруссии и Украины будут принадлежать рейху! – Хрен вам по всей морде! – выплюнул я злобно. – Да, мы еще учимся воевать, но скоро вашему вермахту конец. Сломаем так же, как и всегда ломали всех желающих нас завоевать. Еще пара лет, и вы по-другому запоете, но будет поздно. Не надо было будить русского медведя, тем более таким крысам, как вы! – Это все большевистская пропаганда, можете не утруждать себя, у нас, истинных арийцев, на нее иммунитет! – Удар открытой ладонью в ухо свалил немца на пол. Тот стал крутиться от боли, но руки были связаны и дотронуться до больного места он не мог. – На это у тебя тоже иммунитет? – усмехнулся я, вновь вставляя кляп в рот немцу, а то тот уже орать хотел. – Лежи тихо, тогда не будет больно. Вот немцы, что вы за народ, понимаете только удар в ухо. Вот и с вашим гнилым вермахтом будет то же самое. Так дадим, что запаритесь отмахиваться. – Скорее всего, последние слова фриц не понял, я еле подобрал аналоги на немецком, но мне было по фиг, что он понял, а что нет. Немец внял моему совету, правда, не сразу. Боль была сильная, я не сдерживался. От такого удара могут и перепонки лопнуть, но у майора, кажется, крови из ушей не текло. Усевшись возле окна – передо мной была красивая занавеска, укрывавшая меня от взгляда с улицы, – я принялся наблюдать. Жаль, бинокля нет, даже у фрица его не оказалось. С этой стороны дома был только сад Коха, поэтому прохожих здесь не было и меня ничто не отвлекало. Деревья уже прилично покрыты зеленью, разглядеть дом было трудно. Точнее, дом-то я еще вижу, а вот что происходит за окнами, увы, нет. И тут, спустя всего пару часов наблюдений… Твою же маман, почему я без винтовки?! Под тень деревьев вышла целая процессия. И сам гауляйтер, и какие-то напыщенные петухи, наверное, это и есть шишки из Берлина… Мама дорогая, ну почему так не вовремя? – Эй, сволочь нацистская, – бросил я лежавшему майору, – у тебя, случайно, винтовки нет? – Да и откуда ей взяться у майора связи вермахта? Я зло кусал губы, понимая, что не виноват, но, блин, такая возможность… Оставив фрица хорошо связанным, я вышел из дома и через улицу наткнулся на трех немцев. Нет, не так. Возле гаштета стоял мотоцикл, а из него только что вылезли три запыленных немца. «Твою дивизию, видимо, все же мне повезет сегодня!» – на люльке мотоцикла был установлен пулемет МГ-34. А это даже лучше, чем винтовка. Там, выстрелив один раз, максимум два, я убегал бы, так же кусая губы от досады, что не удалось положить еще кого-нибудь из нацистских бонз. Тут же ситуация меняется полностью. Нет, целью по-прежнему останется Кох, но я дам еще пару очередей, прежде чем убегать. Да и продумать нужно пути отхода, я не фанатик и жить хочу. Сейчас я не буду рвать жилы, чтобы успеть отработать прямо в этот раз. Дождусь следующего. Понимаю, что его может и не быть, но, думаю, хозяин усадьбы вряд ли откажет себе в удовольствии отобедать с гостями на воздухе. Или отужинать, или просто подышать весенним воздухом, что, в принципе, без разницы. Я не стал воровать мотоцикл прямо тут, просто его вид дал мне ответ на вопрос, как лучше поступить. Поэтому я направился на окраину. Да и не лучшим вариантом было нападение на солдат вермахта посреди такого города, как Кенигсберг. Уж больно здесь много врагов. Как и ожидал, на окраине было тише, только вот и с немецкими пулеметчиками было глухо. Нет, посты были, только уж больно многочисленные. Пешком, такси брать не стал, а оно тут было, я направился в сторону аэродрома. Спустя два часа блужданий, убедившись, что тихо мне не сработать, нашел выход. Решение проблемы поиска пулемета решилась легко. Я интендант или где? Сообразив, пулей рванул к вокзалу. Только не на пассажирскую станцию, а именно на товарную. Там под загрузкой стояли два эшелона. Конвойные, всего по паре солдат у каждого, лениво прогуливались вдоль составов. Пробраться к пакгаузу, с которого шла погрузка, было легко, я просто предъявил документы на КПП и прошел на территорию. Тут уже мне козыряли, потому как попадались в основном рядовые, пара фельдфебелей не в счет. Возле одного из складов я остановился и, кивнув своим мыслям, направился туда. Дело было в том, что я прочитал надписи на ящиках, это было стрелковое оружие. В складе находились несколько грузчиков из рядовых солдат и старший кладовщик в звании ефрейтора. – Господин штабсинтендант! – вскинув руку в нацистском приветствии, вытянулся передо мной ефрейтор. – Вольно, – вяло махнул рукой я. – Скажите, ефрейтор, я сам с фронта, – пояснил я, – в войсках на нас жалобы, что отправляем некомплектное оружие, часто вообще испорченное, войскам приходится сразу при получении вооружений отправлять большую часть в реммастерские… – Господин штабсинтендант, все оружие тщательно проверено на заводах. По пути следования ящики не вскрываются… – Я хотел бы вам верить, ефрейтор, – покачал головой я, – но прямо отсюда вижу вскрытый ящик! – О, господин штабсинтендант, – выдохнул испугавшийся кладовщик, – это как раз объяснимо. – Сделайте одолжение, объясните! – На этом ящике пункт назначения – местный гарнизон. Его вскрыли, так как уже приезжала машина за его содержимым. Здесь только пулеметы, двадцать штук, их разбирают по гарнизонам местные интенданты. – Я все понял, ефрейтор, извините, если посчитали, что я к вам придирался, – сказал я спокойным тоном, – конечно, это все объясняет. Но ситуацию на фронте мне все же предстоит решить… – Думаю, господин офицер, вам нужно обратиться выше. Здесь мы лишь перегружаем ящики по эшелонам, внутрь не лезем. Вскрывает их лишь тот, кому они предназначены, за этим хорошо следят. – Отлично, продолжайте работу, господа, я пройду к офицеру, начальнику станции. – Разрешите уточнить, господин штабсинтендант, – видя мой кивок, ефрейтор продолжил: – Господина оберштабсинтенданта сейчас нет в городе, убыл на завод в Мюнхен. Оттуда пришла партия бракованных минометов, мы получили их назад из-под Ленинграда. Господин Кеттлер увез всю партию обратно и останется там до получения замены. – Что же, из офицеров на складах никого нет? – Есть только его заместитель и помощник, ассистант Вайс, он в городе… – Почему не на службе? – вскинул бровь я. – Извините, господин штабсинтендант, но я не знаю… – замешкался фриц. Ясно, здесь, как и у нас, царит разгильдяйство, пока начальство отсутствует. Но мне это на руку. – Хорошо, ефрейтор. Тогда я вынужден обратиться к вам… – Все что в моих силах! – вновь вытянулся кладовщик. – Я хотел бы осмотреть бумаги, мне нужны адреса заводов и мастерских, что изготавливают для нужд армии МГ-34, это для отчета моему руководству. Это возможно? Просто у меня рекламации именно на них. Интересует партия, что была отгружена в феврале этого года. – Почему нет, господин штабсинтендант. Это не такая большая тайна. На ящиках все равно указан отправитель, так что, думаю, ничего страшного не случится, если вы посмотрите бумаги. Мне только нужно зафиксировать номер вашего жетона в журнале посещений… – Пожалуйста, – я вытащил из кармана особый интендантский жетон, тот использовался для получения грузов в Ровно. Ефрейтор провел меня в конторку и выдал журнал учета, сам же открыл другой и записал в нем номер жетона. Затем я попросил, если, конечно, ефрейтору не в тягость, принести мне чашку кофе. Пока услужливый вояка-кладовщик бегал за кофе, я исправил пару цифр в его писанине, чтобы мой жетон не фигурировал здесь, мало ли, вдруг он мне еще пригодится. Также я высмотрел в журнале учета записи о получениях грузов. Меня очень порадовало то, что фрицы делали записи о том, кто и когда должен прибыть. Видимо, для того чтобы подготовить груз. Отлично, буквально через два часа должен прибыть некий Клаус Бонке, унтер из частей ПВО города, и забрать два пулемета. Хорошо, я его дождусь, только не тут. – Нашли, что хотели, господин штабсинтендант? – поинтересовался вернувшийся с кофе ефрейтор. – Я ждал вас, спасибо за кофе, – я взял чашку с маленького подноса, на котором фриц принес мне ее. – Угощайтесь, – положив на стол пачку сигарет, довольно дорогих и хороших сигарет, я подвинул ту к ефрейтору. – О, господин штабсинтендант, это очень мило с вашей стороны. У меня как раз закончились, а у вас берлинские! – Да, достал по случаю, сигареты и кофе из столицы рейха – что может быть лучше для солдата, не так ли? – усмехнулся я. Ефрейтор лишь кивнул, вздыхая. Взяв сигарету и, я аж обалдел, спросив разрешения закурить, ефрейтор с наслаждением затянулся. – Я не всегда был интендантом, совсем недавно я жил в окопе, на передовой. – Господин штабсинтендант, желаю вам скорейшего выздоровления, – все правильно понял ефрейтор, – отличные сигареты! – Можете оставить пачку себе, там около половины еще осталось, у меня есть еще одна, – я похлопал себя по карману. – Это дорогой подарок для простого солдата, – заметил ефрейтор. – Нет, это лишь благодарность за хорошую службу. Вернувшись на фронт, я буду спокойно отстаивать честь интендантов. Потому как знаю теперь, что вы честно несете службу, ефрейтор. Допив кофе и, для видимости, пролистав несколько страниц в журнале, я удалился. Но только недалеко. В ближайших кустах, возле дороги, ведущей к складам, я спрятался и стал ждать визита некоего Клауса Бонке, что должен приехать за оружием. Прошло все отлично. Около трех часов дня со стороны города появилась легковая машина. Это был небольшой «Пежо», я даже удивился вначале. Два солдата, точнее, как позже оказалось, солдат и унтер-офицер, были теми, кто мне нужен. Выехали со складов они через сорок минут, к этому времени я уже нашел подходящее место и приготовил бесшумный «наган». Заметив появление на дороге знакомого «Пыжика», я вышел на дорогу и стал терпеливо ждать приближения автомобиля. Когда немчуре оставалось проехать каких-то двадцать метров, выехав из-за поворота, я поднял руку. Да, непуганая в глубоком тылу немчура, непуганая. Остановились, еще и дверь водитель распахнул, приветливо спрашивая у меня, что я хотел. – Господа, не сочтите за труд, подвезите уставшего штабсинтенданта до города, машина сломалась, иду пешком уже час… – О, господин штабсинтендант, прошу в машину, только мы едем не в сам город, а в порт. – Хорошо, по пути я выйду, если вас не затруднит. Местность здесь была не больно посещаемая людьми и военными, все же дорога к складам и аэродрому, поэтому и ждать я не стал. Прямо с заднего сиденья сделал два выстрела сквозь спинки и осмотрелся. Оба фрица завалились вперед и замолкли, а я уже выходил. Перетащив водителя назад, усадил пассажира по возможности ровно и поехал к лесу. Он тут был неподалеку, правда, рядом с аэродромом. Свалил трупы в ближайший овраг, пришлось немного напрячься, перетаскивая их, потому как боялся испачкаться. Грязный офицер в тылу – это верный способ привлечь внимание патруля, так что приходилось быть аккуратным. Возвращаться в город на машине было опасно, но и пешком не легче, пулемет-то мне как пронести незамеченным? Сначала пришлось машину осмотреть и вытереть небольшие капли крови, в основном на щитке приборов, брызнуло немного, когда стрелял. Затем взялся за чтение документов, что были у фрицев. Эх, жаль, что со мной Олежки нет, в бумагах значатся два фрица. Но все равно бы не прокатило, у сопровождающего зольдбух был какой-то внушительный, с фотографией и кучей вкладок с печатями. Кто такой? А хрен его знает. Имя вроде ни о чем не говорит: Генрих Вайс. Сколько у фрицев таких! А вот на то, что он какой-то важный нацист, указывал партбилет с номером из третьей тысячи. Заслуженный, видимо, гад. Читая документы фрицев, ловил себя на мысли, что все лучше понимаю немецкий. А живя тут, среди них, еще и думать стал как они. Черт, я на тачке этого нациста точно спалюсь. Они из ПВО Кенигсберга, а мне нужно в самый центр города, по-любому кто-нибудь да увидит, что в машине не тот, кто должен быть. Думай, думай, голова, шапку куплю! Ответ нашелся, довольно дикий и наглый, но другого пока не придумал. Пришлось идти к оврагу и тащить обратно в машину труп фрица. Кое-как справился, хотя тот был тяжелым, боров, блин. Уложив того на заднее сиденье так, чтобы казалось, что он спит, поехал в город. На КПП тормознули, но разглядев через окно, кто на заднем сиденье, пропустили, даже не шмонали. А это ведь прокол для фрицев, водитель-то не тот. Хотя возвращался я через южный КПП, а они на склады приехали вроде как через восточный. По крайней мере, именно на той дороге я их перехватил. До нужного дома я добрался уже в сумерках, но патрулей еще на улицах было не видно. Осторожно разгрузив машину, пулемет, собака, вещь большая, я вновь сел за руль и поехал на окраину. Становилось совсем темно, поэтому далеко не уехал, просто остановился возле канала, ну, или речка тут текла, хрен ее в темноте разберешь, да и скинул туда труп. В багажнике нашел какие-то железяки, водила, наверное, хранил запчасти, вот ими и утяжелил утопленника. Машину, подумав, также загнал в воду, пришлось, правда, подождать, пока утонет, глубина была небольшой, пришлось толкать, стоя в холодной еще воде. Замерзнув и устав как собака, я поспешил вернуться в нужный мне дом. Пленный майор весь извелся. От жажды и голода, или от страха, но тот гусеницей дополз почти до двери. Думаю, еще немного, и он стал бы долбиться в нее головой. Вовремя я вернулся. – Ты куда собрался, милок? – спросил я по-русски и усмехнулся. Кормить его я не собирался, сдохнет, туда ему и дорога, мне просто нужно было максимально оттянуть его смерть на случай расследования. Ведь по моим планам, умереть он должен будет при обнаружении гестаповцами. Ну, или эсэсманами, не знаю, кто тут шмонать будет, когда я закончу. Я, перекусив, все же дал фрицу попить. Он просил есть, но при этом стал шуметь, и я легонько приложил его по голове пистолетом. Переборщил, тот вновь отключился. Да еще и обделался. Я уж думал, все, кирдык, обычно трупы так делают. Часто кишечник расслабляется после смерти, тут я не ожидал такой подлянки. Вытащив фрица в соседнюю комнату, открыл окно пошире, проветрить хотелось, ну и стал укладываться спать. Боязни того, что к майору может кто-нибудь прийти, у меня не было, тот пояснил во время допроса, что об этой квартире не знает никто, для бабы снял. Ее саму он сюда так и не привел, да и не приведет уже. Остается только одна проблема: его вчера ждала та самая фрау, для встреч с которой и было снято жилье. Не подняла бы шум невостребованная женщина… Решив приготовить себе место на завтра, поставил к окну стол и стул. Прикинул, оказалось, что если установить пулемет прямо на стол, мне будет отлично все видно. Передо мной весь сад Коха, главное, чтобы он завтра сам в нем появился, а то свалит еще. Эта крыса, по воспоминаниям наших разведчиков, постоянно уходила из капканов, словно чуяла смерть. Вот же гад, а? Он прожил такую длинную жизнь, что те, кто хотел его убрать во время войны, умерли раньше. Так быть не должно, мы эту расу господ повыведем, а после войны еще и разбавим нашей кровушкой. Что бы там ни говорили в будущем о массовых изнасилованиях женщин в Германии, думаю, это неправда. Во-первых, по армии был строгий приказ, и люди реально боялись. Конечно, отдельных случаев не избежать, но думаю, таких все же было немного, уроды есть везде, в нашей славной стране их тоже много, но чтобы массово… А во-вторых, думаю, немки и сами были не против, получая взамен и еду, и всякие ништяки, что могли дарить им наши бойцы. Ведь в разрушенной Германии после войны было банально нечего есть, так что вранье это все об изнасилованиях. Удалив смазку и зарядив пулемет, приготовил его к работе, лента, кстати, была в коробе, я даже растягивал – посчитать. Двухсотпатронная оказалась, хорошо, хотя вряд ли выпущу даже половину. Грохот будет такой, что придется быстро сваливать, жаль, не до конца сегодня осмотрел пути отхода. Ведь помирать тут я не собирался, слишком много этих уродов еще останется, чтобы я мог спокойно сдохнуть. Надо постараться принести максимальную пользу. Нет, даже не Союзу. Людям, что могут остаться жить после смерти нескольких извергов. Эх, вот бы всех завалить, кто с гауляйтером в саду кушать будет. Черт, это, можно сказать, моя мечта сейчас. С этими сладкими мыслями я и уснул. Спалось превосходно, слишком устал за день, а тут настоящая кровать, мягкая, зараза… Утро преподнесло немного неприятный сюрприз. Нет, майор не сдох, хотя я и был к этому готов. Погода была плохой. С утра шел дождь, возможно, он еще ночью начался, просто я не слышал, спал крепко, но это сказалось на моем деле. Естественно, гауляйтер не вышел утром в сад пить кофе с друзьями. Блин, тут поневоле начнешь в мистику верить, дьявол его, что ли, охраняет? Я с недовольством наблюдал через занавеску за усадьбой. Не видя ничего, решил все же сходить к Фридриху и осторожно разузнать, как обстоят дела. Возможно, они и вовсе уехали уже, а я тут жду у моря погоды. Все же немного задержался, так как, решив воспользоваться плохой видимостью, навестил сад гауляйтера. Да, не хотел я этого делать ранее, боясь попасться на глаза слугам, это было бы провалом, но все же полез. Просто я вынашиваю план отхода, а его удачное завершение находится именно в саду. Около двенадцати часов дождь закончился, но небо оставалось пасмурным. Я надел плащ, правда, пришлось погоны заменить. Своего у меня тут не было, взял майорский. Кроме погон, знаков отличия на плаще не было, поэтому, одевшись, я вышел из дома. Людей сегодня было еще меньше, непогода всех разогнала по домам. Добравшись до казарм, с удовлетворением нашел Фридриха. Тот был с похмелья. – Эй, дружище, ты чего это расслабился? – с участием в голосе спросил я, ставя небольшую корзинку, что принес с собой, на стол. – Ой, Адам, не спрашивай. Вечером мне шепнули, что шеф задерживается, вот мы и расслабились. А ты где был? У своей благоверной? – фриц осклабился. – Ну, а где же мне еще быть, – сделал я виновато-растерянный вид, от чего Фридрих улыбнулся еще шире. – Везучий ты парень, Адам. А я вот не женат, да и с девушкой не получилось. Она бросила меня перед самой войной, от чего я и начал пить… – Давай мы продолжим пить, – увидев испуганные глаза Фридриха, продолжил: – Кофе, разумеется! Доставая из корзинки термос, чашки и отличные пирожные, я улыбался, видя, как лезут на лоб глаза Фридриха. – Адам! Вот же ты человек! Как будто знал, чего я хочу и мечтаю. Ты как фокусник или волшебник, что достает из шляпы кроликов. – А что тут мечтать? Сходил бы в гаштет и купил, – удивился я, – в чем дело? – Это ты тут свободно гуляешь, тебе можно, а я? Да меня сразу сцапают! Сейчас, согласно приказу фюрера, таких, как я, могут сразу в штрафную роту отправить, без разъяснений! – Ну, это перебор! Фриди, так почему ты мне не сообщил, что тебе нужно? Я бы тебе еще вчера ужин принес, подождала бы меня Эльза, хоть и не любит ждать.