— Брент? — Да, Поросенок? — Спасибо, что приехал за мной. Его взгляд смягчается. — Я сделаю для тебя что угодно, Сейдж. Ты же знаешь. — Спасибо, — говорю я, превозмогая растущий ком в горле. — Ступай, освежись и ложись спать, ребенок. Прямо сейчас сон мне кажется раем. — Доброй ночи, Би. — Доброй, Поросенок. * * * Чувствую, как прогибается кровать, теплая ладонь убирает волосы с моего лба, и я пытаюсь заставить себя открыть глаза. Слышу ее хихиканье еще до того, как вижу. — Мам, — говорю я хрипло. — Я уже устала ждать, когда ты проснешься, — говорит она приглушенным голосом. — Уже почти полдень, Сейдж. — Я устала. — Приподнимаюсь на локтях. Мерфи свернулся калачиком у изножья кровати. Ох, как же я скучала по нему. — Не знаю, как он сюда забрался, — говорит мама, указывая на Мерфи. — Он не мог забраться по ступенькам уже несколько месяцев. — Мама поглаживает меня по голове, заправляя мои непослушные волосы за ухо. — Брент просветил меня, почему ты вернулась домой. Ну, конечно же, он уже рассказал. Ни с того, ни с сего слезы начинают жечь глаза, и я ощущаю ком в горле. Я киваю, а подбородок начинает дрожать. Мама проводит пальцем по моим губам, и я снова откидываюсь на подушку. — Я бы хотела поговорить с тобой об этом, когда ты будешь готова, — говорит она. — А что, если я никогда не буду готова? — шепчу в ответ. Она тихо вздыхает. — Сейдж, ты должна начать жить. Я была так рада за тебя, когда ты приняла предложение о работе и переехала в Чикаго. Тогда я в первый раз почувствовала, что с тобой все будет хорошо. Я живу дальше, Брент живет дальше, и ты должна. Мы всегда будем любить твоего отца, Сейдж, но пора бы тебе уже отпустить прошлое. Выдыхаю, обдумывая ее слова. — Спускайся и поешь. Я взяла отгул, чтобы побыть с тобой. Я улыбаюсь ей. В ее волосах теперь появились седые пряди, однако лицо по-прежнему так же прекрасно, как я и запомнила. После завтрака Брент подкидывает мне работенку на ферме, как в прежние времена. Так как я все еще не могу заходить в конюшню, он приводит лошадей ко мне. Я чищу и седлаю их на небольшом безопасном пастбище. Мерфи сидит на травке около изгороди и наблюдает, как я разговариваю с Лолой и Майки. Обе лошади на четверть американского происхождения, они живут у нас еще с тех пор, как были жеребятами. Брент подходит ко мне, когда я уже заканчиваю, и мы проводим день, катаясь на лошадях по периметру фермы и разговаривая. Мы останавливаемся у устья реки, которая пролегает через южную часть нашей земли, чтобы позволить лошадям ступить в мелководье, а я в это время наслаждаюсь закатом. Брент что-то притих, и я почти уверена, что-то его беспокоит. — Скажи уже, наконец, — говорю я, нарушая неловкое молчание. Он вздыхает и засовывает руки в карманы джинсов. — Знаешь, я рад, что ты дома, Поросенок. Я скучал по тебе, но… — Но что? Брент снимает с головы свою бейсболку, проводит ладонями по коротким волосам, а затем снова надевает кепку. Его загорелое лицо смягчается, когда он начинает говорить. — Здесь нет ничего для тебя. Ты так умна и талантлива, а возвращение сюда… ты просто не подходишь этому месту. Я вздыхаю. — А я и не говорила, что приехала насовсем. Но могла бы. — Знаю. Я просто не хочу, чтобы ты слишком привыкала к этому месту. Твоя жизнь в Чикаго. Я качаю головой, ощущая те же эмоции, бурлящие в желудке. — Нет. Я уволилась, Брент. Даже если и вернусь назад, мне придется подыскать что-то другое. — От одной лишь мысли, что я буду работать с Холтом, видеть его каждый день, мне уже становится плохо. Брент подзывает лошадей, и они выходят из речки и мчатся к нам. — Думаю, тебе стоит поговорить с ним, Сейдж. Ни за что. — Кажется, ты сошел с ума, — отвечаю я, подходя к Лоле. Он закатывает глаза, прежде чем я успеваю сдвинуться с места на лошади, а затем мы ведем лошадей назад в конюшню. * * * Последующие пару дней проходят в рутине. Я сплю допоздна, помогаю Бренту на ферме, готовлю ужин и читаю по ночам. Занимаюсь чем угодно, лишь бы не думать о Холте. Мама и Брент относятся уважительно к моему решению и больше не говорят о нем, но я вижу, как они оба посматривают на меня. Они хотят сказать гораздо больше, но сдерживаются. Я сижу на старых деревянных качелях на крыльце, укутав ноги огромным пледом, а луна ярко освещает поле. Мерфи ковыляет ко мне через заднюю дверь и ложится под качелями. — Привет, старина, — зову его. Тянусь вниз, поглаживаю его мягкую шерстку и почесываю за ушком. Он удовлетворенно вздыхает и кладет голову на лапы, и так мы сидим в тишине. Впервые за три дня мои мысли возвращаются к Холту. Закрываю глаза и борюсь с воспоминаниями о его улыбке, глазах и прикосновениях. Отбрасываю свои эмоции и напоминаю себе, что все то, по чему скучаю, я считала правдой, а на деле же искренняя любовь оказалась сплошной ложью. Глава 18 Холт Сердце болит от пустоты, которую в нем оставила Сейдж, покинув меня. Все рациональное во мне кричит, чтобы я дал ей время, но любовь — штука нерациональная, и я не могу потерять ее. Поэтому беру телефон и звоню в ангар. Ее нет уже четверо суток. Четыре дня я толком не ем и не сплю. Через мгновение телефон подает сигнал соединения. — Мне нужно, чтобы вы подготовили мой самолет и предоставили план полета в Гранд-Форкс, Северная Дакота, — инструктирую я, потирая виски. — Приблизительное время отбытия через три часа. — Кладу трубку и выключаю ноутбук. Нажав на кнопку внутренней связи, прошу Джойс зайти ко мне в кабинет. Она заходит и присаживается напротив моего стола, как обычно. Отсутствие кофе, улыбок и приветствий не ускользают от меня незамеченными с тех самых пор, как она вышла на работу после коктейльной вечеринки. Очевидно, все в команде Сейдж, и я их не виню. — Мне нужно, что ты расчистила мой календарь на следующие три дня. Вообще-то, лучше освободи всю неделю и перенеси все звонки на следующую неделю. Она поджимает губы, но кратко записывает заметки в свой блокнот. — И прошу, не забудь отправить благодарственные открытки всем нашим гостям и пригласи их на этой неделе. Джойс кивает и продолжает строчить в своем блокноте. Я поворачиваюсь и выглядываю из своего окна, горизонт Чикаго скрыт под низкими облаками. Небо серое и невозмутимое, на город начинает опускаться осенняя погода. — Это все? — спрашивает Джойс, прочищая горло. — Не перенаправляй звонки, если только… — Я запинаюсь.