— Поехали со мной домой, — мягко говорю я. Я не спрашиваю. Не приказываю. Я хочу, чтобы она сама выбрала поехать ко мне. — Слишком быстро, — тихо говорит Сейдж, дотягиваясь до своего клатча, который лежит на краю моего стола. И мое сердце сжимается от разочарования. — Сейдж, я не прошу тебя выйти за меня замуж. Я лишь прошу тебя пойти со мной домой. Мне нравится, когда ты там. Мне нравится ложиться спать и просыпаться с тобой. Мне нравится знать, где ты, и видеть тебя в поле своего зрения. — Ты знаешь, где я, когда я у себя, — противится она. — Но ты не в поле моего зрения, и я определенно не просыпаюсь рядом с тобой. — Следующей ночью, — говорит она и целует меня в губы. — Сегодня мне нужно поспать в своей собственной постели. Я расстроено вздыхаю, но не хочу давить на нее. — Позволь мне хотя бы довезти тебя до дома. — Идет, — говорит она с улыбкой и кивает. Хватаю бумажник и ключи и запираю стол, пока Сейдж ждет меня снаружи моего кабинета. Она улыбается, когда я догоняю ее. — Никогда не взгляну на твой кабинет как прежде, — говорит она, смеясь. Я ухмыляюсь. — Надеюсь, что нет. — Со сколькими женщинами ты делал это здесь? — спрашивает она, отводя взгляд. — Ни с кем. — Трудно в это поверить, — вздыхает она. Я отвечаю искренне: — Это правда, Сейдж. Я никогда не совмещал работу и удовольствие. — До этого момента. — С нерешительной улыбкой на лице Сейдж подталкивает меня закончить. — До этого момента, — повторяю я. — Но в следующий раз я хочу тебя у окна, — шепчу ей, когда касаюсь губами ее лба. — Кто сказал, что будет следующий раз? — ворчит она. — О, следующий раз будет. Поверь мне. Шлепаю ее по попе, и мы заходим в лифт. Глава 10 Сейдж Горячая вода бьет по коже, я дышу паром, пока мысли о Холте атакуют мой мозг. «Слишком много, слишком быстро, — продолжаю напоминать себе. — Это должно было быть весело. Не серьезно». Для меня не редкость разговаривать с самой собой — это механизм преодоления, которому меня научил мой терапевт. Я сама себя тренирую, и это хорошо. Несмотря на все то, что говорю себе, чувствую я совершенно другое. Выпивка с Холтом должна была быть просто выпивкой. Ничего больше, и уж точно не секс. Но каждый раз, когда вижу его, когда позволяю ему касаться себя, я углубляюсь в мысли, возможно, даже надежды о чем-то большем. «Проклятье», — ругаю саму себя. Горячая вода помогает расслабиться моему уставшему телу, пока заканчиваю принимать душ и мыть волосы. Потом затыкаю водосток и наполняю ванну. Вода настолько горячая, что почти некомфортно. Почти. Скольжу в воду, кладу голову на край ванны, закрыв глаза, пытаюсь очистить разум. Однако мой мозг никогда не отдыхает. Никогда. Вздох неудачи срывается с моих губ. Мои пальцы ног с ноготками красного цвета торчат из воды, и я замечаю, насколько уже сморщилась кожа. Выдернув затычку, поднимаюсь на ноги и заворачиваюсь в большое полотенце, а длинные волосы оборачиваю другим полотенцем. Намазываю себя лосьоном, надеваю пару комфортных хлопковых пижамных шорт и белый топ, затем просушиваю волосы. Пока ставлю на плиту кипятиться чайник, осознаю, что я все еще одна в квартире. Эвелин должна была быть дома еще около часа назад. Вытаскиваю телефон из сумочки и отправляю ей короткое сообщение, чтобы проверить как она. Когда достаю чайные пакетики и банку меда, трезвонит телефон. Эвелин работает допоздна, потому что берет сверхурочную работу. Она часто так делает, так как в больнице не хватает персонала. Я беру чашку чая и иду в свою спальню. Прислонив подушки к изголовью, забираюсь в постель и беру книгу с прикроватного столика. Страница за страницей я растворяюсь в романтическом напряжении. Секс, любовь, таинственность: каждая страница — захватывающая история, и я не хочу останавливаться, однако на часах уже почти 23:30, а мне нужно рано вставать на работу. Мои мысли мечутся между историей в книге, Холтом, Эвелин, работой, домом и моим отцом. Я тяжело вздыхаю, зная, что это будет та еще ночка, когда придется позвать своего старого друга «Амбиена». Ненавижу принимать снотворное, но, исходя из недавних событий, я не усну, если не выпью таблетки. Я беру предписанное лекарство с ночного столика и достаю две таблетки, проглатываю и запиваю их уже остывшим чаем. Затем выключаю прикроватную лампу и сворачиваюсь под одеялом. Спустя некоторое время я чувствую, что начинаю проваливаться в сон, и тихо шепчу мольбы об освобождении. * * * Когда накачана препаратами, я редко вижу сны, но если и вижу, то они намного красочнее. Я могу описать каждую деталь, включая цвет, запах и даже прикосновение. Это как если бы мои сны были реальностью. Клянусь, что ощущаю, словно я заключена в объятия Холта. Я могу чувствовать его запах и легкую щетину на подбородке у своей щеки. Он нежно касается губами моего лба и призывает меня спать. Мне нравится, когда мои сны о Холте. Через мгновение Холт исчезает, и появляется ферма. Вокруг витают запахи свежескошенной травы и влажного вечернего воздуха. Дядя Брент щиплет меня за бок и называет Поросенком, а я в гневе ухожу от него. Мой сон, который в итоге превращается в кошмар, всегда начинается одинаково — с этой сцены. Я лежу на траве, уставившись в небо. Вижу Большую Медведицу и недолго радуюсь этому. Хорошие воспоминания. Но на смену хорошим всегда приходят плохие. Запах травы превращается в запах пороха. Это отчетливый запах — резкий и наполненный серой. Виды светло-зеленой травы меняются на лужу крови. Во снах я всегда слышу свой крик. Он резкий и пронзительный, и я никогда не забуду, как долго я кричала, пока не подступила тошнота, и в этот момент я обычно всегда просыпаюсь. Только не в этот раз, в этом сне со мной нет Брента, когда я нахожу отца. Я отшвыриваю ружье и ложусь прямо на него. Неважно, что половина его головы отстрелена. Я цепляюсь за него, как и раньше, когда он пытался уйти на работу. Я была маленькой и оборачивала свои худые ручки вокруг него, смеясь, когда он пытался освободиться от меня. Но сейчас мне не смешно, я реву. Я скручиваю его рубашку между пальцами и кричу ему, чтобы он остался. Мои волосы испачканы его кровью. Я надеюсь, что если закричать достаточно громко, то он сядет и посмеется надо мной, рассказывая, как он разыграл меня. Но я знаю, что это не розыгрыш, потому что его кровь теплая и настоящая, не искусственная. Запах пороха витает в воздухе, и я, наконец, перестаю кричать, когда чувствую сильные руки, крепко обнимающие меня. — Сейдж! — слышу чей-то обеспокоенный голос. Вдруг меня отрывают от отца, и я возвращаюсь в реальность. — О Боже, проснись! — Чьи-то руки обхватывают мою голову и притягивают к голосу. — Сейдж! — Эвелин, — бормочу я. Она всегда приходит мне на помощь. Она вытаскивает меня из самых темных уголков моего разума и говорит со мной. — Эв, — бубню я сквозь слезы, ощущая, что прихожу в себя. — Нет, это я, — говорит он, его голос дрожит. Холт. Внезапно моя дверь открывается и отскакивает от стены позади нее. Огромный светильник над головой включается, и я слышу голос Эвелин. — Сейдж! — кричит она, подбегая к кровати. Чувствую, как матрас прогибается, только я все еще нахожусь в чьих-то объятиях. — Холт здесь, — говорит она, убирая мои волосы с лица. — Открой глаза. Выбираюсь из рук Холта и отползаю от него в смущении, не оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. — Сейдж, ты в порядке? — спрашивает он, и я слезаю с кровати на шатких ногах. — Присядь, — просит Эвелин, схватив меня за запястье. Я выдергиваю руку и несусь в ванную. — Я в порядке. Вы двое можете уйти, — рявкаю я, а затем захлопываю дверь ванной. Поворачиваю кран и позволяю холодной воде литься, затем наклоняюсь и зачерпываю немного, чтобы выпить. Завязываю непокорные волосы в неуклюжий пучок на голове и сажусь на холодный пол, прижавшись спиной к шкафчикам под раковиной. Слышу шепот Эвелин за дверью — я знаю, что она говорит с Холтом. — Уходите! — кричу я им через дверь. Шепот прекращается, а затем я слышу тяжелые шаги. Дверь моей спальни закрывается, а потом раздается легкий стук в дверь ванной. — Сейдж, открой дверь. Это Эвелин. Я вытираю слезы под глазами и вздыхаю. — Я в порядке. Ее голос низкий и сердитый. — Открой эту чертову дверь, или я выломаю ее и заставлю тебя платить за замену двери. Я не колеблюсь, быстро придвигаюсь и отпираю замок на двери, потому что она говорит серьезно. Когда дверь открывается, Эвелин стоит в штанах для йоги и футболке, держа в руках мою баночку «Амбиена». — Когда ты начала их принимать? — спрашивает она, ее глаза полны гнева. Я пожимаю плечами.