Фец с Гатор сидели на полу, склонившись над ноутбуком Гатор, который теперь был подсоединен к системе рабочего островка. Время от времени на почти голом мониторе на короткий миг возникало застывшее изображение лица Арта. – Это должно сработать, – устало произнес Фец. – …время, – донесся до Сэм тихий ответ Гатор. – Он не появлялся весь день, поэтому вряд ли за одну ночь удастся его вернуть. Стоя в нескольких футах позади них, Сэм хотела было дать о себе знать, позвать их, ведь они будут рады ее приходу; Гатор наверняка не терпится услышать, что Сэм, наконец, обеспечила им чистую линию связи. Она даже, наверно, захочет немедленно отправить сообщение в Санта-Фе. Голова Гатор склонилась Фецу на плечо, и он обнял ее за плечи. – …устала, – пробормотала Гатор. – Тогда пойдем домой, ляжем спать. Когда они встали и направились к выходу, Сэм пригнулась и спряталась за кучей мусора. Там она и сидела, обхватив колени, еще некоторое время. А потом, без долгих размышлений, направилась к рабочему островку Гатор. Система работала, хотя экран был пуст. Арт, здесь ли ты? Где-нибудь? Каким-то образом? Рука нащупала лежащий в кармане инжектор. С тех пор, как давным-давно, в квартире у Феца, они с Розой пристыдили ее, Сэм ни разу не пользовалась своим приспособлением. Что, по существу, было совершенно бессмысленной тратой усилий, пошедших на то, чтобы это украсть. Ей подумалось: не из-за того ли Фец возражал против использования переделанного инжектора, что он был украден? Скорее всего. Несмотря на все его заявления о свободе информации, по сути, он был консерватором. Сэм могла заявить, что добыла схему, хакнув или выудив ее из системы, но для Феца она была украдена, о чем он прямо и говорил. Можно подумать, что сам никогда в жизни ничего не крал. «А что, – подумала Сэм, – может, и так». Он проводил в сети много времени и без труда мог проникнуть в любой ее уголок, но она ни разу не слышала, чтобы он забирался в систему частной компании. Его интересовала, прежде всего, система в целом. Но даже если посмотреть на дело с этой точки зрения, она ведь не с концами украла схему у «Диверсификации» – та по прежнему ею обладала; не собиралась Сэм ни основать на этом свой бизнес, ни загнать схему конкурентам за цену, равную ее весу в чипах на предъявителя (а то и двойному весу). Ей просто хотелось скопировать устройство для себя, чтобы с ним поработать и усовершенствовать. Нанотехнологические машинки любого типа, кроме специальных, для «наездников микробов», найти вообще очень трудно. * * * Она вынула инжектор из кармана и развернула контакты. Блеснули иглы. Затаив дыхание, она приподняла рубашку, захватила складку кожи между двух пальцев и воткнула в нее обе иглы. Как обычно, несколько секунд кожу щипало, и Сэм выждала, пока это ощущение уляжется, прежде чем прижать к телу ставшие липкими провода, чтобы иглы не выскочили. Роза, наверное, права: «Ди-Ви» никогда бы не выпустила подобное устройство в розничную продажу, а значит, возникал дополнительный резон иметь его в личном пользовании. В конце концов, иголки эти не так уж и страшны. Тем более что они обеспечивали поступление энергии, достаточной для работы на наноуровне. Сэм достала из кармана рубашки солнечные очки и подсоединила их к устройству, после чего подключила его к системе Гатор. На этот раз чип-плейер для того, что она собиралась сделать, не понадобится. Нужные данные нашлись сразу – Гатор продублировала их и в своей личной системе, и в общей. Сэм выбрала необработанный исходный материал, копируя каждую татуировку в отдельности, что замедляло процесс, но теперь куда важнее была точность, а не быстрота. «Вполне вероятно, Арта не удалось сразу восстановить из-за нечеткости копирования», – думала она, пока шла перекачка. Ведь при любом копировании, а тем более повторном, с предыдущих копий, неминуемо терялись мелкие подробности. Но, возможно, все же существовал способ восстановить утраченное. Единственный, который вел к успеху. В ней шевельнулся прежний живой интерес к неизведанному. Из-за этого стоило двигаться дальше, твердо решила Сэм, это куда лучше, чем дуться, будто осталась лишней при игре в бутылочку. Да и вообще, Гатор решительно лучше нее подходила Фецу по возрасту. Ей уже почти тридцать. «Мне бы так выглядеть, когда стукнет тридцать. Черт, вот бы сейчас так выглядеть». Усилием воли Сэм отогнала подобные мысли, когда сигнал оповестил, что копирование завершено. Она отсоединилась от системы Гатор и вернулась на свой собственный рабочий островок возле стены. Экран в левой линзе очков засветился и быстро подстроился под фокусное расстояние глаза. Все данные на месте, без ошибок и сбоев. – Замечательно, – сказала она, – а теперь послушаем музыку. Экран все еще показывал последнюю выполненную процедуру. Уже начав активизацию, Сэм призадумалась. Куда и как далеко рассылать? Арт жил во всей сети. В мировом масштабе, по словам Феца. Внимание его локализовалось в определенной области, но распределен он был по всей сети. Поэтому узла между ними и Аламедой будет явно недостаточно. Она сдвинула очки на кончик носа, вернулась к началу программы и изменила несколько цифр. Все равно ведь пришлось бы, рано или поздно, искать другие узлы, если кому-то понадобилось бы связаться, к примеру, с Японией, Англией, да хотя бы с Бостоном. И задала поиск точек, которые отзывались бы созвучно на заданную вибрацию. Нельзя сказать, что этот поиск шел быстро, но намного скорее, чем когда она пробивалась к Аламеде. Тогда, правда, приходилось импровизировать на ходу, самое сложное теперь уже было позади. Почти все затихло вокруг. «Даже мимозцы иногда спят», – иронически подумала она. Вот-вот, мимозцы. Того и гляди, развернется кампания за статус особого штата, а то и за полный суверенитет. Национальным языком станет тарабарщина, на которой изъясняется Перси. Нелегальные иммигранты отовсюду только приветствуются. Правда, с туризмом пока придется обождать – условия, мягко говоря, малокомфортные. В голове разворачивалась картинка передачи бывшей гостиницы таможне нового государства, когда раздался сигнал ноутбука, и Сэм поняла, что задремала. На экране выстроились четыре колонки цифр. Девушка нажала на клавишу, и вид представления изменился на график, где цифры с географическими названиями были обведены в рамочки и соединены друг с другом. Сэм погладила свой переделанный инжектор. – Ну что, Арт, готов? Будь осторожен и пиши, если устроишься где-нибудь. Палец ее завис над клавишей отсылки данных. Для первого раза пакет данных был довольно увесистым. Если во время этой долгой передачи что-то случится и вирус пробьется через поставленный заслон, то он завладеет первоосновой Арта. Не говоря уже о чистых линиях связи. – Давай, Арт, постарайся оправдать доверие. С этими словами она нажала клавишу. * * * Вначале она совершенно не соображала, что у нее перед глазами. Потом поняла, что заснула, не сняв очков. Там, в линзе, мерцало сообщение: Передача успешно завершена. >Сэм, если ты здесь, МОЛЧИ!< Молчи, значит. Сэм хихикнула. И за что ей такое? Она, по сути, воскресила Арта из мертвых, или близко к тому, а он желает, чтобы она сидела молчком. Девушка оглядела зал поверх очков. По-прежнему пусто. Задав путь с клавиатуры ноутбука на инжектор, она набрала: >Арт, если это ты, то, Бога ради, ПОЧЕМУ?< В ритме, который она неосознанно ассоциировала с Артом, на экран одна за другой выкатились буквы: >Неважно себя чувствую.< Реконструироваться с нуля любому, даже виртуальному существу, должно было быть нелегко. Что ж, по крайней мере, файлы с системы Гатор содержали достаточно информации о ней самой, Сэм. >Неважно себя чувствую.< Надпись на экране мигнула, будто Арт послал ее снова. Набирая ответ, Сэм никак не могла унять дрожи. >Ты заражен?< Большой палец ее завис над клавишей сброса. Если он заражен, ее ноутбук и инжектор пропали, но, может быть, удастся остановить распространение заразы в большую рабочую систему. Казалось, до его ответа протекла целая вечность. >Нет. Пауза. Благодаря тебе. Пауза. Просто неважно себя чувствую.< >Слушай внимательно, – начала набирать Сэм. – Это сейчас главное, не отвлекайся. Ты восстановлен по файлам после того, как вирус вгрызся в сеть, и мы тебя потеряли. Пожалуйста, назови последнее, что помнишь.< Теперь пауза продлилась еще дольше. Сэм начала беспокоиться, нет ли у него проблем с доступом к памяти. >Я – не восстановленная копия. Это Я, первоначальный я. Тот самый, который и был в сети, когда вирус ее атаковал.< Сэм нахмурилась. Ну конечно, он будет ощущать себя вовсе не копией, ведь ему не с чем сравнивать. >Почему ты так уверен?< >Потому что я включил реконструкцию в себя при перестройке. Ты не воссоздала, а НАШЛА меня. Пауза. И привела домой. Пауза. Где этот дом?< Она чуть помедлила. Для Арта «где» могло означать почти что угодно. >Я отсиживаюсь на Мимозе с Розой, Фецем и прочей братией. Ты общаешься со мной через переделанный инсулиновый инжектор. Это ты хотел узнать?< >Примерно.< Еще одна пауза. >У тебя есть под рукой какой-нибудь шлем?< >Зачем?< >П о т о м у ч т о я у с т а л г е н е р и р о в а т ь т е к с т, в о т з а ч е м! М н е х о ч е т с я о щ у т и т ь ж и в о е П Р И С У Т С Т В И Е! Н о т о л ь к о т в о е. П о к а н и ч ь е б о л ь ш е.< >Ладно, и кричать вовсе ни к чему. Подожди, я принесу шлем.< «Это почти смешно», – подумала она, отсоединяясь от ноутбука и направляясь за видеошлемом, который привез Фец. Сэм подключила его к инжектору, надела на голову и приглушила голосовой ввод. На фоне несущихся по небу облаков проступил образ Арта. Затем, один предмет за другим, начала проявляться обстановка: бросающиеся в глаза черные и белые квадраты кафельного пола, боковые стены, контур окна в воздухе там, где должна была быть задняя стенка и, наконец, горка подушек из его прежнего шатра. Образ Арта мигнул и вновь проступил – теперь он сидел в гнезде из подушек. Особой разницы в его внешнем виде Сэм не заметила, только располагался Арт несколько дальше, чем обычно. – Ты ведь никому еще не говорила обо мне, верно? – спросил он. – Нет. А что? Ты уверен, что не заражен?