* * * Она заставила его отвезти ее к Марку домой. Здание было старым и благородно-обветшалым, без лифтов. Взбираясь вслед за Джиной по ступенькам, Гейб скользил взглядом по граффити, покрывавшим стены лестничной клетки. «У тебя гнездо – у меня вилка». «Свободу хакерам!» «США – прочь из Малайзии!» (Давненько написано). И вездесущее заявление: «Доктор Фиш наносит визиты на дом!». Внизу цветным мелком приписано: «А дома наносят ему ответный визит?». Прочие надписи были менее изобретательны. На первой площадке сидела по-турецки девочка лет двенадцати, с ноутбуком на коленях. Она проводила их подозрительным взглядом. Гейб никак не мог отвести от нее глаз, хоть это и было неприлично. Одежда довольно чистая и не бедная – джинсы почти совсем не вытерлись, – но в глазах слишком хорошо знакомый голодный блеск. Еще через пару лет она получит право жить независимо и растворится в этом городе, либо, найдя себе пристанище среди хакеров, – это в лучшем случае, – либо прибившись к какому-нибудь сброду в Фэрфаксе или на Мимозе, но родители ее по-любому больше никогда не увидят. Да, черт возьми, может, и не захотят видеть. Он ощутил такой прилив чувства вины, будто самолично завел Сэм в центр Лос-Анджелеса и бросил ее там на произвол судьбы. Ему нужно было бороться за нее, продолжал укорять он себя, бороться с Кэтрин, системой образования, с самим собой, наконец, если на то пошло, – со всем, что гнало Сэм из дома. А он вместо того просто позволил ей уйти. Джине пришлось смочить кодовую полоску ключа слюной, иначе дверь не открывалась. Из квартиры напротив доносилась музыка, быстрая и трэшевая – такая всегда казалась Гейбу музыкой для психопатов. Он нервно огляделся, но лестничная площадка была пуста. Внутри было темно и душно, воздух так застоялся, словно квартиру не открывали уже много дней. Джина зажгла свет. Возле дивана валялись две бутылки «Страны лотоса», сброшенная одежда. В порядке тут содержался только развлекательный аудио-видео-центр у стены, подсоединенный к инфолайну. Огромный экран был пуст, лишь в нижнем правом углу мигали циферки, показывающие, что в настоящий момент шла загрузка из инфолайна. – Располагайся, будь как дома, – тусклым голосом сказала Джина, направляясь в спальню. Едва заглянув туда, она тут же вышла, на несколько секунд задержалась у холодильника и затем тяжело опустилась на диван, протянув Гейбу бутылку «Страны лотоса». Он с сомнением поглядел на бутылку. – Не думаю, что мне стоит это пить. – Не выпьешь – так пропадет. Он осторожно присел на край дивана неподалеку от Джины. Она уже что-то приняла, и немало, как теперь стало видно. – Понимаешь, у меня почему-то родилась дикая, глупая, безнадежно глупая надежда, что я смогу застать его здесь. Зайду – а он тут. – Она откинула голову на спинку дивана. – Вырвался из всей этой заварухи и вернулся. Это уже в запредельной тупосфере, как считаешь? Думать, что если отправиться на поиски, удастся все же его отыскать. – Джина повернула голову в его сторону, не отрывая затылка от спинки дивана. – Ну? В запредельной тупосфере или нет? Что бы она ни приняла, это, судя по запаху, было убойной силы. Он уже собирался спросить, не принести ли ей чего-нибудь, когда она показала на пульт, лежащий на ковре у его ног. – Давай глянем, что показывает этот поганый инфолайн. Может, найдем причину жить дальше. Он в нерешительности поднял пульт и нажал на кнопку. На экране появился список загруженных файлов – судя по названиям, все это были музыкальные видеоклипы. – Пропусти это дерьмо, – велела Джина. – Крути дальше. Колесо пущено, оно крутится, выигрывают все. Он нажал кнопку сканирования каналов. Экран разделился на четыре части: включился общий новостной канал с ведущей в реальном времени в верхней левой четверти, списком главных новостей рядом с ней, текущей новостью в нижней четверти под ведущей и меню прочих каналов, заданных в стартовых установках – в правой нижней четверти, где также располагались команды «Стоп», «Назад», «Выбор», «В начало меню» и «Выход». Через минуту произошел автоматический переход на следующий канал. Уверенные черты упитанного лица последней миссис Не Вешай Нос сменили лицо ведущей вверху слева; рядом расположилось описание проблемы, которую она разбирала в данный момент, а ниже – отклики аудитории. «…примите как данность, что в отношениях с лицом, находящимся в заключении, у вас могут возникнуть трудности с взаимопониманием. Многие вещи воспринимаются очень по-разному в зависимости от того, по какую сторону тюремной стены вы находитесь. В свою очередь, все те заключенные, что, судя по почте, которую я от вас получаю, сейчас смотрят нашу передачу, должны принять тот факт, что при вступлении в отношения с кем-либо на свободе от вас могут ожидать того, к чему вы не готовы. Если вы не собираетесь завязать со своим преступным прошлым, то слушать нас вовсе ни к чему. Для тех же из вас, кто действительно хочет раз и навсегда от него избавиться, особую важность приобретают связи с людьми, которые понимают ваши проблемы и нравы, к которым вы привыкли, без чего вряд ли удастся чего-то достичь, если вы отпущены под честное слово и все контакты с другими правонарушителями для вас исключены…» – Воистину, родная культура взывает ко мне, – сказала Джина. Следующее переключение – на «Маленькие слабости». Гейб сделал звук тише. – Ну что, ощущаешь себя выигравшим? Гейб пожал плечами. – Что значит «выигравшим»? Он внимательнее оглядел непрезентабельную квартиру. Легендарный Видео-Марк жил в условиях, даже не приближавшимся к видео-стандартам. – Не знаю, что мне интереснее, – вдруг нарушила паузу Джина, – как ты меня нашел или почему решил это сделать. – Я просто прошел по всем местам, куда ты меня водила и которые я мог припомнить, – ответил он. – Кто-то сказал, что видел тебя в кафе на бульваре. А там, когда я туда добрался, сказали, что ты ушла с этими, с «Шеей в петлю». По справочнику я установил адрес студии группы. – Это ответ на первый вопрос. Он снова пожал плечами. – Прости, я не подготовился. Знал бы, что придется давать подробный отчет, позаботился бы о том, чтобы составить план и набросать сценарий. Джина от души расхохоталась. Он сидел с неоткупоренной бутылкой «Страны лотоса» в руках, чувствуя себя совсем не в своей тарелке. – Слушай, – произнес он через некоторое время, – не так уж это было и смешно. Она вытерла глаза тыльной стороной кисти. – Иисусе, все мы тебя куда-то гоняем, верно? И Ривера, и «Пара-Версал», и даже я. Инфолайн теперь показывал рекламу нового квартала частных домовладений в районе Канога-Парк, голосовое сопровождение выпрыгнуло на него словно из засады: «…выложенные кафелем ванные комнаты, просторные комнаты, кухни, спроектированные удобно и функционально». Камера прошлась вдоль узкой кухоньки, которая была на самом деле вдвое короче, чем казалась на экране, и показывала теперь прилегающую комнату, спланированную почти как два отдельных помещения. «Самый изысканный выбор в Канога-Парк – Резиденция-Парк. За подробностями, онлайн-турами и для организации осмотров обращайтесь к Кэтрин Мириджанян». При виде величественного лица, появившегося на экране, Гейб дернулся. – Моя жена, – сказал он. – У нее такое свойство: всегда появляться не вовремя. – Вот эта? Та самая, которая от тебя уходит? – Уже ушла. Окончательно. Теперь я жду, что она вот-вот продаст кондоминиум, где я сейчас живу. – А где ты тогда собираешься жить? Гейб пожал плечами. – Найду, наверно, что-нибудь. Джина, сощурившись, вгляделась в экран. – Она не похожа на тебя. – Нет, мы не смогли достичь той стадии в браке, когда супруги начинают походить друг на друга. – Я не это имела в виду. По ее виду никак не скажешь, что она может быть твоей женой, такая вообще не для тебя. – Знаю. Лицо Кэтрин отображалось еще пару секунд, затем по нему пробежала рябь, и оно исчезло, сменившись каким-то непонятным эпизодом из сериала под названием «Легкая рука», высветившимся в левом нижнем углу. В голове Гейба сформировалось вялая удивленная мысль: когда успели исчезнуть линии, разделявшие экран на четыре части? Вот так всегда: стоит на мгновение отвернуться, и тут же что-то происходит. – Думаю, я всегда надеялся, что когда-нибудь она все же станет похожа на мою жену. Теперь даже не знаю, почему. – До чего мне такие разговоры обрыдли. – Джина зевнула. – Это же ты начала. – Голос Гейба зазвенел от возмущения. – Ты просто балаган на колесах, ясно? Сколько я тебя знаю, ты только и делаешь, что бьешь людей, накачиваешься всякой дрянью и гоняешься за парнем, который большую часть времени не может сообразить, на какой планете находится. Она опустила глаза. – Еще я делаю видео. – Этим ты сегодня занималась сегодня вечером? С теми людьми, из группы «Шею в петлю»? – А ты что-нибудь видел? – спросила Джина, по-прежнему не поднимая глаз. – Я все видел. К тебе они меня не подпустили, но я все видел и знаю, что происходило. Она кивнула. – Да. Это было хорошо. Произошел синтез, будто сам собою, как будто так и надо, и это было хорошо. Он поставил бутылку на пол и выпалил, не думая: – Ты и с Марком собираешься этим заниматься? Она взглянула на него, явно шокированная вопросом. – Марк не музыкант, он искусник другого рода. Почему я должна с ним этим заниматься? Гейбу захотелось прикусить себе язык. Он придвинулся к ней чуть ближе. – Когда я увидел, что вы подсоединены все вместе, я подумал… – Вдруг все слова улетучились, и он не знал, что дальше сказать, будто вдруг ступил с твердой почвы в пустоту. ЕЩЁ НАРКОТИКОВ. Гейб потряс головой. – Неважно. Прости, забудь. – А что ты собираешься делать? – спросила она. – Когда? – Когда тоже будешь на проводе. Когда будешь там бродить один по своему кондоминиуму в ожидании, пока пол не выдернут у тебя из-под ног. Он только снова помотал головой. Вот теперь было пора уходить, он ждал, пока ноги не поднимут его с дивана и не вынесут за порог. Но он так долго бегал в симуляциях, что забыл, как это делается в реальной жизни, в реальном времени, забыл, что если тут совершить ошибку, программа безопасности не подключится, не подхватит и не скорректирует за него развитие событий. – Что ж. – Вздохнула Джина. – Где ляжешь: на диване или на кровати? Я спала и тут, и там, одинаково паршиво. – Нет, лучше пойду домой. – Он начал подниматься. – Плохая идея, – возразила она, потянув его назад. – Местные головорезы не дадут тебе добраться и до авто. И наутро я увижу снятую с тебя окровавленную кожу на стене у входа в дом. Он вдруг почувствовал, что слишком устал, чтобы спорить. Пусть ляжет, уснет, тогда он тихонько выскользнет отсюда и поедет домой.