Глава 21 На одном из множества экранов, встроенных в стены офиса Рэйны Коппертуэйт, какая-то актриса с копной черных волос скрестила руки на груди с недовольным видом: – Неужели нельзя заменить их, скажем, парочкой восточноевропейских овчарок? – И не мечтай, – отрезала Рэйна Коппертуэйт. – А теперь иди и умри. Но на этот раз изобрази нечто похожее на смерть, а не на серию оргазмов. – Она стукнула по консоли, отключив звук, и устало вздохнула. – Ей прекрасно известно, что ее героиня замерзает в снегах, окруженная волками, которые вот-вот съедят ее, но также ей известно, что эти чувства будут добавлены позже, во время доводки. И чего стараться? А моя обязанность во время съемок – следить, чтобы они играли именно то, что требуется, а не то, чего бы им в данный момент хотелось. Она широким жестом показала на прочие экраны, где отражалось множество других фильмов на разных стадиях готовности, и ослепила его своей фирменной улыбкой в миллион ватт. Гейб заморгал. – Мне действительно страшно понравилось то, что ты сделал. Видела я немного, но чувствую, что с этими твоими женщинами у тебя беспроигрышная комбинация. Сколько времени понадобится, чтобы расширить все до формата полнометражного фильма? Гейб сглотнул. – Не знаю. Видите ли, я, собственно, не работал с ними в этом направлении. То есть с программой. – Нет-нет, именно с ними, – поправила его Рэйна. – Слушай, вовсе ни к чему притворяться передо мной – я знаю, что для тебя они настоящие. Я ведь говорила, что понимаю творческих людей. – Ее улыбка слегка потускнела. – Просто расскажи, как ты работаешь. Он искоса глянул на Мэнни. Тайное стало явным, ничего не надо было скрывать, но говорить в присутствии Мэнни ему все же было неловко. – Ну, я просто загружаю программы, потом подключаю ген-сч… – Гений Сче? – Коппертуэйт поморгала своими подведенными глазищами. – Э-э, ген-эс-че. Генератор случайных чисел. Он, э-э, случайным образом выбирает ситуации и реплики из всей совокупности вариантов… – Но ты добиваешься вполне конкретного результата? Гейб переменил положение в своем слишком удобном кресле, задев ногой стол Рэйны. Мэнни снова нахмурился. – Даже тогда я всегда стараюсь оставить место для какого-то случайного элемента. Чтобы происходящее больше было похоже на реальные события. Если вы понимаете, что я имею в виду. – Разумеется, понимаю. – Коппертуэйт не отводила от него своей белозубой улыбки, словно пригвождая к месту. – А сценарий не играет совершенно никакой роли? Гейб открыл было рот, чтобы ответить, но тут она вдруг резко выпрямилась. – А может, и так, – проговорила Рэйна, задумчиво глядя на Гейба. – Может, именно тут я упускаю самое главное, может, тут и кроется секрет, благодаря которому твое творение очаровало меня – и очарует всю страну. Гений Сче. Гений Сче. Как в жизни. Нельзя точно, в деталях, узнать, что именно с тобой произойдет. – Она потерла свои длинные тонкие пальцы. – Хорошо, как насчет того, чтобы определить, где это будет происходить и с чего начнется? И все. Самое основное. Скажем, ну… – Она скривилась, изображая мучительные размышления. Мэнни пнул его, почти незаметно, но больно. – Путешествие на цеппелине вокруг света, – выпалил Гейб. Это было первое, что пришло ему в голову. ЕЩЁ НАРКОТИКОВ. Коппертуэйт хлопнула ладонью по столу. – Последний цеппелин! Гениально! Вот что гиганты прошлого называли «идеями высокого полета». – Хм, знаете, не думаю, что это относилось и к последнему цеппелину, – вежливо заметил Гейб. – Что ж, тем хуже для него. – Легкомысленно отмахнулась она. – Идея слишком хороша, чтобы от нее отказываться. Вы станете экипажем последнего цеппелина. Или пассажирами. Или они будут командой, а ты – пассажиром, или наоборот. Как захочешь, совершенно на твое усмотрение, – сказала Рэйна, указывая на него пальчиком. – Даю тебе полную творческую свободу. Нужно будет лишь время от времени приходить и рассказывать мне, что получается. Я обожаю беседовать с художниками, ведь вы – настоящий венец творения, я действительно так считаю, и когда я беседую с художниками, то чувствую себя по-настоящему живой. Живее, чем лучшие из выпущенных нами фильмов, а это немало значит, уверяю вас обоих, ибо видеошлем – мой лучший друг. Мне хочется подружиться и с тобой, чтобы, когда ты будешь приходить ко мне, просто сидеть тут и болтать, гонять, так сказать, кхм, тараканов, трепаться о том, что тебе нравится делать. Если ты понимаешь, о чем я, а ты, кажется, понимаешь. – Конечно, понимает, – сердечно произнес Мэнни, повернув к нему лицо, с которого изливалось выражение нежности и любви. Гейбу показалось, что страшнее он ничего не видел. – Это – выигрыш крупного калибра, говорю это от глубины сердца. Или нужно теперь говорить – мозга? – Коппертуэйт встала и протянула ему через стол руку. Гейб протянул навстречу свою, и Рэйна энергично ее пожала. – Это будет поистине… крупное дело. И прибыльное. Мы собираемся дать людям то, что им по-настоящему необходимо, а именно в этом и состоит, по моему глубокому убеждению, наивысшее предназначение развлекательного бизнеса. Пища для человеческих душ, поддержка для одиноких… Знаете, вряд ли кто-то еще так близко к сердцу принимает переживания одиноких людей, как мы с вами, вряд ли кто-то вообще представляет, насколько велико их число. А я представляю – по тем письмам от поклонников, которые мы получаем. И вот теперь ты. – Она снова направила в сторону Гейба свой палец, – мой друг, дашь им всем стимул жить дальше. Позже мы добавим в сюжет еще парочку мужчин. Взгляд ее скользнул по стене с экранами, улыбка мгновенно выключилась. Рэйна вновь ткнула пальцем в консоль. – Прости, но чем, по-твоему, ты сейчас занимаешься? – Меня едят. Волки, – ответила актриса, но в этот момент Мэнни вытолкал Гейба из кабинета Коппертуэйт. * * * – Что ж, – сказал Мэнни, усаживаясь в противоположном от него углу просторного заднего сиденья лимузина, – все хорошо, что хорошо кончается. Особенно, когда оно удачно приземляется в Голливуде, верно? Гейбу удалось выдавить из себя какой-то звук, смахивающий на согласие. Мэнни ни на волос не отклонялся от версии, что эпизод с Марли и Каритой необъяснимым образом был скопирован из энергозависимой памяти и прикрепился к одной из готовых реклам. Оба они прекрасно знали, что это дерьмовая выдумка, но Мэнни за последние три недели бесчисленное количество раз излагал именно такую историю. С тех самых пор, как выложил ее ошарашенному Гейбу у себя в офисе, когда того выпустили после ночного заседания суда. В то утро любая ложь шла как по маслу; Мэнни не мог бы выбрать более удачного момента. Гейб был совершенно измочален, чтобы пытаться противостоять навязываемой Риверой версии событий, к тому же он был абсолютно уверен, что тот позаботился обзавестись свидетелями в подтверждение своих слов. Поэтому просто сидел и слушал, теребя полупрозрачную штрафную квитанцию, выданную ему кассиром суда. Документ все еще хранился у него и был похож скорее на какой-то сертификат: Настоящим свидетельствуется, что нижеподписавшийся совершил официально зарегистрированное правонарушение. Сувенир на память о самой долгой прогулке в его жизни, или, по крайней мере, о тех ее фрагментах, которые он помнил. Впрочем, лучше всего он помнил, как Джина ждала на ступенях суда Марка, заметенного копами вместе с прочими участниками набега. Сам Гейб стоял на тротуаре под светлеющим небом со своей квитанцией в руке и брошюркой для побитых супругов, врученной ему в камере предварительного содержания врачом, которая накладывала скобки ему на щеку, и смотрел на ждущую Марка Джину. Ему так хотелось подойти к ней. Но это была дорога подлиннее вчерашней прогулки, через поля и овраги, по заминированной тропинке, сквозь всю колючую проволоку, которой она окружила себя. Причем не в симуляции. Все, что он ощутил бы на этом пути, было бы настоящим. Было бы. Пока он пытался отсортировать «кабы» от «если», вышел Марк, и все возможности выбора оказались исчерпаны. Потом он отправился на работу, где потерял Марли с Каритой, а потом получил их обратно, великодушно возвращенных Риверой, который припас для него еще одну небольшую новость. На самом деле эта новость должна была его поразить, но он уже слышал о ней от Джины. И все же перед Мэнни он постарался изобразить удивление, тем более что Мэнни поведал: именно гнезда спасли его, Гейба, задницу. Восемь дырок в голове спасли его задницу, потому что вся эта придумка с Марли и Каритой оказалась чертовски привлекательна: именно такого продукта проекту с гнездами и не хватало. Экспресс-друзья! «Экспресс, понимаешь, друзья, черт его дери, – подумал он с Джининой интонацией. – Господи, как я до этого докатился?». – … проводим последнюю серию испытаний на наших людях в Мексике, – жизнерадостно продолжал Мэнни. – Если все пройдет удачно, а у нас нет оснований думать иначе, то их выпишут на этой неделе. Я поеду туда, чтобы лично за всем проследить. Было бы большим упущением с моей стороны не удостовериться на все сто процентов, что на месте все готово для приема нашей следующей звезды. – Мэнни одарил его довольной улыбкой. – Знаешь, я рад, что все так повернулось. Я беспокоился на твой счет, но все разрешается наилучшим образом. Я и не подозревал, что у тебя такие способности. Настоящий талант. А то, что он открылся как раз в тот момент, когда мы запускаем новую программу, уже истинное чудо. Чудо. Последнее слово отдавалось в голове Гейба, невидяще уставившегося в тонированное стекло лимузина. До сих пор ему казалось, что чудеса происходят лишь в искусственной, виртуальной реальности. * * * – Какого такого святого? – спросила Карита. Гейб помедлил немного. Он выпалил это имя, не думая, хотя, если задуматься, оно оставалось таким же абсурдным, как и в тот первый раз, когда он прочел его на бумажке, написанным рукой Сэм. – Больница Святого Дисмаса для Неизлечимо Информированных, – повторил он и глянул поверх бетонной стены на цеппелин, привязанный в дальней части летного поля. – Не поднимай голову, вертун, – сказала Карита, глядя на камеру сбоку. У камеры с тех пор, как Гейб тут был в последний раз, появился экранчик. Он привык, что программа занимается самоусовершенствованием, но этот экранчик был элементом более высокого порядка, чем представлялось возможным. – Вокруг что-то затевается. Я поставила защиту, но она не выдержит, если будешь высовываться. Поле нарушится. – Святой Дисмас был добрым вором, – прошептала Марли. Он обернулся и удивленно воззрился на нее. Лежащая рядом с ним на животе девушка подняла на Гейба горящие лихорадочным блеском глаза. Он был уже готов запросить информацию о состоянии программы, когда Марли вдруг продолжила: – Хотя большинство считает, что это лишь одна из многих досок объявлений для обсуждения политических, культурных и психологических подвижек в обществе, на самом деле Святой Дисмас – хранилище информации деликатного свойства, а также краденой. Для доступа туда всегда надо что-то предложить взамен. – Марли подмигнула. – Откуда ты это знаешь? – спросил Гейб. – Мы много чего знаем, – сказала Карита, все еще изучая изображение на боковом экранчике камеры. – Как раз теперь они собираются закрыть ангар. Минут через десять там никого не останется, все разойдутся по домам, ужинать. – Девушка искоса глянула на Гейба. – Хорошенько подумай, вертун, нужен ли тебе этот цеппелин, потому что стоит нам туда двинуться, и пути назад уже не будет. – Я до сих пор не могу понять, зачем тебе нужен этот проклятый цеппелин? – добавила Марли, ткнув его в бок. – Это самый последний, – сказал он. – Кто-то должен поднять его в небо, крутануть и посмотреть, на что он способен в открытом небе. – Крутануть – не особенно подходящее слово, – заявила Карита. – Название «Гинденбург»[23] тебе о чем-нибудь говорит? Гейб вздохнул, начиная жалеть, что не взял свежие копии программ. – «Гинденбург» не имеет никакого отношения к тому сюжету, который мы должны развивать. Давайте сотрем упоминание о нем, как и все упоминания о Святом Дисмасе, хорошо? – Ладно, никаких упоминаний о том, что Святой Дисмас крадет «Гинденбург», – согласилась Карита. – Но если бы ты спросил меня – чего ты не сделал, хотя и должен был, – то я бы сказала, что преследовать охотников за головами на-а-много полезнее, чем воровать цеппелины. Гейб моргнул. – Сотри это тоже. Состояние! Ничто в отчете не свидетельствовало о том, что к нему снова проник хакер, или об обращении программы к внешнему материалу помимо загруженного. Он вернулся в симуляцию. – Возобновить. Марли потянула его за рукав. – Ты действительно хочешь, чтобы мы отправились за этим цеппелином и оставили всех охотников за головами бегать на свободе?