– Иди к Мекаю, – говорит Хадсон и появляется за мной, когда я превращаюсь в горгулью. – Мы еще можем спасти его, но нужно действовать быстро. Я, не мешкая, взлетаю в воздух, освободившись от хвоста Флинта. Он мне не мешает – то ли он слишком занят, то ли Грейс-горгулье он доверяет больше, чем Грейс-человеку. Как бы то ни было, он не летит за мной, когда я взмываю над свалкой. Кругом царит хаос – везде валяются обломанные ветки, несколько деревьев вырвано с корнем, другие горят, люди, волки и драконы дерутся или лежат на земле, раненные и оглушенные. К счастью, из нашей группы ранен только Мекай. Я приземляюсь рядом с ним, опускаюсь на корточки и заслоняю его крыльями, пока вокруг идет бой. Краем глаза я вижу, что Джексон пытается добраться до друга, но охранники один за другим нападают на него, пытаясь разорвать на куски. У них ничего не выходит, потому что он слишком силен – но они задерживают его, и это может стоить Мекаю жизни. – Нет, он не умрет, – говорит Хадсон. – Мы поможем ему. – Как? – спрашиваю я, прижав руку к горлу Мекая в тщетной попытке остановить кровотечение. Я готова сделать то, чего он хочет, но не знаю, что именно мы можем сделать. Мекай уже потерял столько крови. Да, он вампир, а не обыкновенный человек, но вряд ли у него осталось много времени. – Отломи от себя кусок камня, – говорит мне Хадсон. – Кусок камня? – переспрашиваю я, глядя на мое каменное тело. – Как я могу это сделать? Мекай резко втягивает в себя воздух и, схватив меня за предплечье, сжимает его. Поначалу мне кажется, что он пытается отломить от меня кусок камня, но затем вижу, что он мотает головой, повторяя одними губами «нет, нет, нет», пока его лицо бледнеет все сильнее. – Я должна это сделать, Мекай, – говорю я ему. – Ведь если я этого не сделаю, ты умрешь. Он опять мотает головой, одними губами произносит «нет», и я вижу, что его душит собственная кровь. – Я не понимаю, – шепчу я Хадсону, чувствуя, что вот-вот заплачу. – Это потому, что ты суженая Джексона, – объясняет Хадсон. – Он знает, что когда-нибудь ты станешь королевой, и пусть вы с ним и друзья, он не может допустить, чтобы ради него ты пожертвовала частью себя. Все дело в этикете, в древних правилах, которые не имеют значения, пока не случится ситуация вроде этой. – На хрен древние правила, – бросаю я и отламываю кусок своего рога. Видит бог, мне ненавистны эти чертовы рога. У Мекая округляются глаза, и я наклоняюсь к нему и шепчу: – Я никому не скажу, если ты не скажешь. А теперь заткнись и дай мне сделать то, что в моих силах, пока не стало поздно. – Я поворачиваюсь к Хадсону. – Скажи мне, что делать. – Сожми камень ладонями, а остальное предоставь мне. Я не знаю, что он имеет в виду, но сейчас не время спорить, и я делаю, как он велит. Проходит пара секунд – и мои руки пронизывает странный жар. Еще несколько секунд, и Хадсон говорит: – Все, готово. Я поднимаю руку и вижу в ладони каменный порошок. Я хочу спросить, как он это сделал – потому что в глубине души понимаю, что это был Хадсон, а не я, но времени нет. – А что теперь? – Посыпь этим порошком его горло, покрыв рану. И прижми к ней ладонь. Если бы час назад кто-то сказал мне, что я буду сыпать каменный порошок на открытую рану, чтобы исцелить кого-то, я бы сказала, что это бред. Но каждый час подкидывает нам что-то новое и ужасное, как сейчас. И я делаю то, что говорит мне Хадсон, молясь о том, чтобы не причинить Мекаю вреда. – Прижми ладонь к его горлу, – продолжает Хадсон после того, как порошок попадает на рану. – И не отпускай, пока я не скажу. Я киваю. – Хорошо. Вокруг меня шум. Крики, столкновение тел, рев драконов, вой взбешенных волков. Я хочу убедиться, что Джексон и Мэйси, а также Флинт, Иден и Зевьер не пострадали. Но в глазах Мекая застыл такой страх, какого я еще не видела в них никогда, и я ни на секунду не отведу от него взгляд. Не оставлю его одного. И я наклоняюсь и шепчу ему на ухо нечто такое, что не имеет смысла ни для меня, ни для него, но что соединяет нас своей человечностью. Что-то насчет того, как он красив, и как они с Иден подходят друг другу, и как сильно я ценю дружбу с ним. Я говорю ему, что мой любимый фильм о вампирах – «Пропащие ребята», говорю, как странно мне осознавать, что я горгулья. Наконец, по прошествии трех или четырех минут, которые кажутся мне вечностью, жар в моих руках тает. Мекай делает глубокий вдох впервые после того, как я приземлилась рядом с ним. – Готово, ты сделала это, – говорит Хадсон, в его голосе звучат гордость и нечто чертовски похожее на восхищение. – В самом деле? – спрашиваю я, не вполне уверенная в том, что это странное действо могло сработать. – Убери руку, – командует он. Я подчиняюсь – и вижу, что на месте открытой раны оказался гладкий камень. – Если верить тому, что я читал о горгульях, заплатка из камня не навсегда, – продолжает Хадсон. – Но она продержится достаточно долго, чтобы он смог добраться до лазарета. Я улыбаюсь, передавая Мекаю слова Хадсона и наконец позволив себе обнять его, поскольку теперь знаю, что моя каменная заплатка не рассыпется и не заберет его с собой. Но Мекай опять начинает мотать головой, едва я упоминаю лазарет. – Ни за что, – сипит он. – Мне надо отправиться с вами. Наш план… – К черту план, – отрезаю я, и тут до нас наконец добирается Джексон. – Он весь в крови, но цел и невредим, что успокаивает меня. – Тебе надо в лазарет. – Точно, – соглашается Джексон, как и остальные. И тут я озираюсь и вижу, что, несмотря на численное превосходство наших противников, победа в этом раунде осталась за нами. Весь отряд охранников Круга лежит на земле либо без сознания, либо с увечьями, а наша команда на ногах. Кроме Мекая, но он жив, и мне этого более чем достаточно. – Надо убираться отсюда, – говорит Иден. – Они пробудут в таком состоянии недолго, к тому же они, вероятно, уже вызвали подкрепление. Надо уходить прямо. Из носа у нее идет кровь, и она вытирает ее рукой. – Но мы должны доставить Мекая в лазарет, – возражаю я. – Нельзя оставлять его здесь одного. – На это нет времени, – отвечает он. – Я слышу – они уже на подходе. – Это слышим мы все, – говорит Зевьер. – Надо уходить, Грейс. Я поворачиваюсь к Джексону – должен же он понимать, что мы не можем оставить его лучшего друга одного среди врагов. Но он тоже качает головой. – Нам нужно убираться, Грейс. Сейчас или никогда. Я хочу сказать «никогда», но понимаю, что не могу. Только не теперь, когда цель так близка. – Благодаря тебе у меня достаточно сил, чтобы перенестись. Уходите, – говорит Мекай и исчезает, перенесясь в лес. – Пошли, – бросает Флинт и опять превращается в дракона. Одновременно я возвращаю себе человеческое обличье, и теперь Джексон не дожидается, когда я залезу на спину Флинту, а закидывает меня туда и садится за мной. А Зевьер и Мэйси взбираются на Иден. И мы взлетаем – покрытые кровью, но непобежденные (пока), и летим на поиски зверя, которого никому никогда не удавалось убить. Сущий пустяк. Глава 98. Ночной полет – У нас есть проблема, – говорю я Джексону через десять минут полета. – Знаю, – отвечает он и замолкает. Не говорит вообще ничего, хотя я жду несколько минут. – Мы будем говорить об этой проблеме? – спрашиваю я не потому, что хочу ему досадить, а потому, что, по-моему, нам надо составить план. Да, нам предстоит лететь еще пару часов, но кто знает, сколько времени понадобится для того, чтобы сообразить, что нам делать теперь, когда у нас стало на одного бойца меньше – и не просто бойца, а такого, как Мекай, который владеет гипнозом. Вы еще можете повернуть назад, – тихо говорит Хадсон в глубинах моего сознания. Ты же знаешь, что он не станет меня слушать. Так что, если тебе не хочется помогать, просто продолжай дуться и дай мне время подумать, что мы могли бы предпринять. Я вовсе не дулся, – возражает он, затем добавляет: – Ну хорошо, дулся, но это уже прошло. Рада слышать. У тебя есть какие-нибудь предложения относительно того, как нам вести себя теперь, когда у нас осталось только шесть бойцов? Помимо возвращения назад?