– У меня есть плохая новость и еще плохие новости. Какую сообщить вам первой? – говорит Зевьер вечером следующего дня, войдя в башню Джексона, где собрались мы все. Но, к сожалению, на его лице нет и тени улыбки, оно совершенно серьезно. – Это вообще вопрос? – Мэйси закатывает глаза. – Если дело обстоит скверно, так и скажи. – Ну ладно. – Он проводит рукой по лицу, готовясь сообщить нам дурные вести. – Я ходил по школе и выяснил, что сегодня вечером нет абсолютно никакого способа выбраться за пределы кампуса. – Как это? – вопрошает Джексон. – Нам необходимо выбраться из кампуса. Нам необходимо уже сегодня добыть сердечный камень, иначе не удастся выдворить Хадсона из головы Грейс до начала Испытания. – Я сказал, как есть, – отвечает Зевьер. – Поэтому я и назвал это плохой новостью. – Должен же быть какой-то путь, – говорит Флинт. – Туннели… – Я только что был там, – сообщает Зевьер. – И они перекрыты, на каждом выходе стоит вооруженная охрана. – Вооруженная? – спрашиваю я, удивляясь тому, что здесь, в Кэтмире, может быть какое-то оружие. – Вооруженная чем? – Магией, – тихо отвечает Джексон. – Больше им ничего не нужно. – А как насчет стен замка? – спрашивает Мэйси. – Драконы – и Грейс – могут взлететь с какой-нибудь из башен… – Там тоже охрана. И ее много. – Зевьер садится на пол у стены. – Мы попали. – Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать, – говорит Флинт. – Мы должны это сделать, так что давайте что-нибудь придумаем и исполним дело. – Именно этим мы и занимаемся, дракон. У тебя есть какие-то предложения или ты хочешь просто скулить? – спрашивает Мекай. – Что-то я не вижу никаких предложений от тебя самого, вампир. А я пытался просто высказать свою точку зрения. Мекай фыркает. – Все и так уже ясно. Так что смирись или заткнись. У нас нет времени на всякое дерьмо. Флинт подносит руку к уху и делает вид, что прислушивается. – Может, ты повторишь, какой у тебя план, а? – А ты не мог бы сообщить нам остальные плохие новости? – спрашиваю я, надеясь прервать этот обмен колкостями и не допустить полномасштабной ссоры. – О чем ты? – недоумевает Иден, развалившаяся на диване. – Зевьер сказал, что у него есть плохая новость и еще плохие новости. – Все замолкают и смотрят на него. – Так в чем состоят остальные плохие новости? – спрашиваю я еще раз. – Я слышал, что Круг призвал самых свирепых воинов занять их места при проведении Испытания, но твой дядя Финн заявил, что если Сайрус принял вызов, то может сражаться и сам. Я издаю стон. – Это не просто плохая новость. Она ужасна, чудовищна, теперь нам конец. Зевьер ухмыляется. – Нет, это не та плохая новость, о которой я говорил. Судя по всему, королю страшно сражаться с Джексоном – и понятно почему, – так что он настоял на том, чтобы за него сражались другие. И твой дядя согласился… но это должны быть ученики Кэтмира. Да, это паршивая новость. Я не хочу сражаться не на жизнь, а на смерть с другими подростками, но теперь нам, по крайней мере, не придется противостоять родителям Джексона. Или матери Флинта, которая явно нереально крута. – Тогда кого же он выбрал? – спрашивает Джексон, и вид у него такой же угрюмый, как и мое настроение. – Первым согласился Коул, и он жаждет крови. У меня обрывается сердце. Почему Коул? Я никогда не пыталась напасть на этого козла, во всяком случае, намеренно, однако он охотится на меня с самого начала. Я еще никогда никому не желала зла – кроме Лии, когда она пыталась меня убить, – но сейчас мне правда жаль, что я не дала Джексону остановить Коула, когда у него была такая возможность. Джексон качает головой, и я на девяносто девять процентов уверена, что он думает о том же, о чем и я. – Кого еще он выбрал? – спрашивает Джексон. – Марка и Куинна в качестве подручных волков. И… – Стало быть, у него три волка, – говорит Мекай. – Почему он отобрал их в свою команду? Зевьер смотрит на него так, будто ему нет дела до того, что говорит Мекай. – А разве ты знаешь кого-то из учащихся в нашей школе вампиров, которые считали бы, что можно вступить в команду, единственная цель которой – позволить королю отвезти Грейс в его темницу, чтобы разлучить Джексона Вегу с его парой? – Да, таких нет, – соглашается Мекай. – А как насчет ведьм и ведьмаков? – спрашивает Мэйси, нервно теребя край своего свитера. – Насколько мне известно, согласились Симона и Кэм. Никто не знает, кто именно станет последним игроком: кто-то из драконов или кто-то из ведьм, вот и… – Я так и знала! – Мэйси выбрасывает вперед руку, и с ближайшего книжного шкафа падает целая стопка книг. – Вот предатель! Когда я покончу с ним, у него появятся вши, угри и бубонная чума! Какой же он урод! Я знала, что он взбесился, когда я его бросила, но это уже не лезет ни в какие ворота. – Драконы ничем не лучше ведьм, – замечает Зевьер. – К ним точно согласились присоединиться Хоакин и Дельфина. – Дельфина? – переспрашивает Флинт. Похоже, от этого известия ему стало не по себе. Не знаю, кто такая эта Дельфина, но если Флинт так реагирует на ее имя, то я определенно не хочу с ней знакомиться. – Чем дальше в лес, тем больше дров, – ворчит Иден. – Не могли бы мы вернуться к более неотложному делу? Как нам выбраться из Кэтмира, если все выходы под запретом? – Должен же быть какой-то выход, – говорю я. – Наверняка мы что-то упускаем. – Не знаю, что это может быть, – отвечает Зевьер. – Тогда какой вообще смысл устраивать школу в волшебном замке? – жалуюсь я, всплеснув руками. – В самом замке нет особенного волшебства, – пытается успокоить меня Джексон. – Все дело лишь в тех, кто… – Вообще-то это не совсем так, – говорит Мэйси, резко выпрямившись. – Кажется, я знаю, что делать! Глава 95. Вторая звезда справа и прямо до Сибири – Мы уже почти пришли, – говорит Мэйси, когда мы идем гуськом по коридору общежития. Флинт, Джексон и Зевьер громко разговаривают и шутят, делая вид, будто нет ничего необычного в том, что мы вместе бродим по коридорам в одиннадцать часов вечера и половина из нас идет с рюкзаками. Наверняка, если нас восьмерых заметит кто-то из Круга, они смекнут, что тут не все чисто – поэтому остальные крадутся с таким видом, будто им внушает страх даже собственная тень. Но не Иден. Она явно готова дать отпор любому, кто косо на нас посмотрит. Что ж, чем дольше я общаюсь с ней, тем больше убеждаюсь, что таков ее всегдашний настрой. У меня сосет под ложечкой отчасти потому, что я боюсь, как бы нас не поймали, отчасти потому, что я нервничаю из-за Неубиваемого Зверя, а отчасти потому, что от Хадсона ни слуху ни духу. А ведь он никогда надолго не замолкает, так что, надо думать, ему сейчас еще хуже, чем мне. Он знает: либо мы оба умрем, либо половина его естества перестанет существовать. Но я не хочу думать ни о том, ни о другом. Я стараюсь не показывать, насколько мне тревожно, и думаю, это получается у меня неплохо, поскольку Джексон, кажется, беспокоится не больше обычного – и Мэйси тоже. – Все, мы уже на месте, – говорит моя кузина, когда мы оказываемся перед ее секретной желтой дверью. Она машет рукой, бормочет то же заклинание, что и в прошлый раз, и вот мы уже вошли в потайной коридор. Здесь так же клево, как и раньше, на стенах все те же стикеры и самоцветы, путь освещают те же ароматические свечи. Похоже, остальным тут нравится не меньше, чем мне, потому что они восхищенно ахают. – Поверить не могу, что ты сумела сохранить этот проход в тайне, – говорит Иден, остановившись, чтобы рассмотреть стикер с надписью: «Я не ведьма. Я уставшая, растрепанная фея». – Обалдеть. Мэйси пожимает плечами. – Я нашла это место, еще когда была маленькой и пряталась от отца, когда он хотел уложить меня спать. – Я буду заглядывать сюда, когда мы заставим членов Круга убраться из Кэтмира, – подмигнув Мэйси, говорит Зевьер. – Здесь так классно. – Было бы неплохо добавить сюда один-два стикера про драконов, – замечает Иден, когда мы в очередной раз делаем поворот. Зевьер вдруг наклоняется и лижет щеку Мэйси. Она взвизгивает, отталкивает его и, взглянув на остальных, я вижу, что они, как и я, не верят своим глазам. Но Зевьер только пожимает плечами и показывает на стикер над ее головой: