Однако одна из ведьм-соперниц колдовством привязывает его крылья к телу, и он летит к земле. Мэйси нейтрализует ее магию с помощью взмаха волшебной палочки и нескольких неразборчивых слов, выхватывает мяч у Флинта и бежит с ним к линии ворот. Рафаэль переносится прямиком к ней, и я затаиваю дыхание, потому что понимаю: у нее нет шансов против него. Видимо, это понимает и Джексон, поскольку он мгновенно переносится к ней, она бросает ему мяч, и он начинает переноситься к линии ворот, до которой уже рукой подать. Она так близко, и мне кажется, что он успеет достичь ее, но тут, откуда ни возьмись, появляется Рафаэль и врезается в него с такой силой, что они оба подлетают – как и мяч, который летит вверх. Флинт, Иден и два дракона из команды наших соперников мчатся к мячу, но, похоже, они вот-вот столкнутся друг с другом, как Джексон и Рафаэль. А значит, у меня есть шанс спикировать и схватить мяч. Я перехожу в свою ипостась горгульи еще до того, как успеваю додумать мысль о том, что надо это сделать, и взлетаю. С боковой линии слышатся крики Хадсона, болеющего за меня, но сейчас мне не до него. Ведь к мячу летят четыре дракона, несясь так, будто от этого зависит их жизнь. У меня есть только тридцать секунд полета, и я должна достичь «кометы», имея в запасе несколько секунд. Внезапно оба, Флинт и Иден, исчезают в скрытых в воздухе порталах – так что теперь из всей нашей команды шанс заполучить мяч остается только у меня. Я увеличиваю скорость, и, поскольку драконы команды-соперника ошибочно решили, что с исчезновением Флинта и Иден угроза миновала, подлетаю сзади и снизу и выхватываю мяч прямо у них из-под носа. Кто-то из них бьет меня когтями по крылу, но оно сделано из камня, и, хотя я немного накреняюсь, мне удается удержать мяч. Мне хочется броситься к линии ворот, но я знаю – драконы летят быстрее меня. А посему я пикирую и кидаю мяч ожидающему моего паса Зевьеру. Он пускается бежать, но на него вот-вот набросятся вампиры, и он кидается к вставшему на ноги Джексону и передает мяч ему. Рафаэль пытается выхватить у него мяч, но Джексон уворачивается и переносится прямиком к линии ворот. Матч заканчивается менее чем за две минуты, и я очень удивлена тем, что сыграла в нашей победе важную роль. Когда я оказываюсь на земле, Мэйси порывисто обнимает меня и кричит: – Одну мы выиграли, осталось еще три. – Осталось еще три, – повторяю я, улыбаясь до ушей. Может быть, все не так уж страшно… Глава 76. From jock to cock-a-doodle-doo Дальше все сливается воедино: возбуждение, страсть, усталость и приливы адреналина. Наш второй матч занимает более двадцати пяти минут и едва не убивает нас, а третий оказывается еще хуже. Однако мы все-таки побеждаем и с отвращением наблюдаем, как команда номер двенадцать во главе с Коулом побеждает команду номер три в игре, которая тянется сорок пять минут. – О черт, – яростно рычит Зевьер, сев на скамью, когда Коул под приветственные крики половины зрителей заносит мяч за линию ворот. Вторая половина издает горестный стон, как и я сама. Если учесть историю наших отношений с Коулом, этот человековолк будет жаждать моей крови. В обычных обстоятельствах мне было бы странно видеть, что Зевьер испытывает сейчас те же чувства, что и я, ведь, строго говоря, Коул – его вожак. Но в Кэтмир Зевьер перевелся относительно недавно – всего около года назад, и, как я узнала за последние несколько дней, он не очень-то любит школьного вожака человековолков. Что и немудрено. Коул тот еще урод, мягко говоря. Хотя надо признать, что, если у тебя крадут верхний клык, это взбесит любого. – Он законченный говнюк, – говорит Хадсон. – На мой взгляд, кому-то из человековолков следовало уже давным-давно бросить ему вызов. – Дай Зевьеру срок, – отвечаю я. – Уверена, что до конца года он бросит ему вызов. Хадсон ухмыляется. – Я знал, что мне неспроста нравится этот волк. – Взгляни на это вот как, – говорю я Зевьеру, взяв его за руку. – После того, как мы разгромим его сегодня, он будет так унижен, что все остальное уже покажется пустяком. – Под всем остальным ты имеешь в виду то, как Джексон на глазах у всей школы выпил из него почти всю кровь? – В глазах Зевьера вспыхивают лукавые огоньки. – Или как кто-то еще сделал это посреди ночи? Или… – Да. Именно это я и имею в виду. – Ага. – Он улыбается. – Будем надеяться, что именно мне удастся всадить локоть ему в глотку. – Я думала, ты собираешься всадить ему в глотку не локоть, а ногу, – прикалываюсь я. – Но если ты хочешь поскромничать… Его улыбка превращается в смех, и он ударяет поднятой ладонью в мою ладонь. – Знаешь, мне нравится твой стиль. – Я рада. Потому что ты чуть ли не единственный ученик в школе, которому я нравлюсь. – Это совершенно не так, – говорит Иден, одной рукой обхватив мои плечи. – Девушка, которая способна держать в узде и Джексона, и Хадсона Вегов, достойна моей безоговорочной поддержки. Я качаю головой. – Ты слишком широко понимаешь выражение «держать в узде». – Это в каком же смысле? – осведомляется Джексон. – В том, что я не знаю, кто из вас создает больше проблем: ты или твой брат. – Мой брат, – говорят одновременно он и Хадсон. – То-то и оно. – Знаешь, – обращается к Зевьеру Флинт, когда начинается обязательный пятнадцатиминутный перерыв, во время которого команда номер двенадцать должна отдыхать, – если ты захочешь пропустить эту игру, чтобы не злить своего вожака, то мы тебя поймем. – Ну, нет, не поймем, – ворчит Мэйси. – У Коула сильная команда, и нам будет нужен каждый игрок. – Мне это тоже непонятно, – с оскорбленным видом отвечает Зевьер. – За кого ты меня принимаешь? – За того, кому придется жить под властью этого вожака, по меньшей мере, год, – говорит Флинт. – Мы сумеем надрать им задницы даже в том случае, если тебе надо отойти в сторонку. – Я не хочу отходить в сторонку! – Зевьер явно раздражен, и сейчас он выглядит, как рассерженный павлин. – Не мешайте мне, и я первым надеру ему задницу – мне плевать, что он вожак. – Хорошо, хорошо. – Флинт примирительно машет рукой. – Я просто предложил. – Мне не нужны одолжения, – отрезает Зевьер, и очевидно, что он все еще раздражен. Я жду несколько минут, затем сажусь рядом с ним. – Ты же понимаешь, что Флинт не хотел тебя обидеть, не так ли? – тихо говорю я. – Я не шестерка, – отвечает он. – Я не для того проделал с вами весь этот путь, чтобы предать вас, чтобы облегчить себе жизнь. Это не про меня. – Я знаю, – говорю я, когда с другой стороны от него садится Мэйси. – Ты очень храбрый, если готов пойти против Коула, – ободряет его она, и он принимает еще более гордый вид. И, поскольку теперь он в хороших руках, я возвращаюсь к Джексону – и тут раздается предупредительный удар колокола, вызывая нас на поле. – Ты справишься, – говорит Джексон, обняв меня. – Ты крутая, Грейс, так что действуй. Когда мы спускаемся с трибуны, оказывается, что на поле нас будет сопровождать сам Сайрус. Ну еще бы. Разве заключительный матч можно провести без него? До сих пор мне удавалось его избегать, так что сейчас мне впервые предстоит увидеть его вблизи, что совершенно меня не прельщает. При виде Джексона он улыбается, но в его улыбке нет ни капли теплоты. И хотя его холодные голубые глаза, окидывающие меня взглядом, имеют тот же оттенок, что и глаза Хадсона, от его взгляда у меня мороз пробегает по коже. Я пытаюсь игнорировать его – и не думать о том, как высоки ставки в предстоящем матче – но, когда я становлюсь на лиловой линии между Зевьером и Мэйси, меня охватывает ужасный мандраж. Потому что, хотя для остальных это всего лишь игра, для меня она значит намного больше. Я подаюсь вперед, чтобы посмотреть на Джексона, но они с Флинтом ведут напряженную дуэль взглядов с парнями из команды-соперника, стоящими напротив. В другое время мне было бы смешно, но сейчас мне просто нужно удержаться, чтобы не блевануть пирожными и не опозориться перед всеми. – Ты справишься, – говорит мне Хадсон. – Просто летай так быстро, как можешь, и у тебя все получится. Ну, не знаю. Я окидываю взглядом команду Коула, которая целиком состоит из самых мерзких говнюков в школе – что нисколько меня не удивляет. Я смотрю на Джексона, который отлично держался весь день, и вижу явные признаки утомления, хотя и куда меньшие, чем можно было бы ожидать, если учесть, что Хадсон продолжает кормиться за счет наших уз сопряжения. Меня не оставляет чувство, что сейчас мне навешают люлей. Вот увидишь, это не тебе навешают, а ты сама навешаешь им всем. – На его лице играет лукавая улыбка. Значит, вот каковы твои мудрые слова? Я еще недостаточно стар, чтобы быть мудрым, но, в общем, да. – Я чувствую, как его улыбка гаснет. – Кстати, это не единственный кровяной камень в мире. Да, этот заполучить легче всего, но на нем свет клином не сошелся. Так что чем бы ни кончилась эта игра, все будет хорошо. Согласна? Стеснение в моей груди проходит. Спасибо. Вот и ладушки. А теперь давай, надери зад этому самовлюбленному человековолку.