– Может быть, иногда, – со вздохом соглашаюсь я. – Но я точно не из тех, кто чарует. И, похоже, даже твоя магия тут бессильна. Она опять закатывает глаза. – Я тебя умоляю. Жаль, что я не могу понять, в чем тут фишка. – Я тоже. Может, это какая-то странность, связанная с моей горгульей… Везучая я. Мэйси вытягивает руку, что-то бормочет, и из ее шкафа вылетают ее любимые туфли «Rothy’s» и оказываются в ее руке. – Значит, с моими чарами все в порядке. – Она поворачивается ко мне и пожимает плечами. – Ничего не понимаю. – Да, я тоже. – Я ожидаю, что сейчас в разговор вступит Хадсон – раз он прожил несколько сотен лет, то о магических существах ему известно куда больше, чем нам, – к тому же обычно ему не терпится выставить меня наивной дурочкой, указав мне на то, что, по его мнению, очевидно. Но он все еще смотрит в окно… и упорно молчит. – Я спрошу у папы, когда увижу его. А пока что тебе придется согласиться на определение «прелестная» вместо «чарующей». Как ты думаешь, ты сможешь с этим жить? Теперь уже я закатываю глаза. – Полупрелестная, и да, я живу с этим всю жизнь. – Как скажешь. – Мэйси идет по комнате, чтобы взять свой телефон, и изумленно втягивает в себя воздух, когда видит дыру, которую Хадсон пробил в стене. – Что тут было? – вопрошает она, глядя то на дыру, то на меня. – Папа выпадет в осадок, когда узнает. – Мы с Хадсоном поругались, и… – И ты саданула кулаком по стене? – Она так широко раскрыла глаза, что они почти вылезли из орбит. – Разумеется, нет! – Это он ударил кулаком по стене. Я поднимаю руку, не дав ей обрушить на меня град вопросов. – И прежде чем ты спросишь, я отвечу: нет, я понятия не имею, как он это сделал. Мы ругались, он вышел из себя, а потом я увидела, как он стукнул кулаком по стене. И в ней образовалась вот эта дыра. – Не понимаю, как тот, у кого нет тела, может проделать такую штуку. Неужели он по-прежнему имеет доступ к своей магической силе? – Эта мысль явно приводит ее в ужас. – Вряд ли. Если бы это было так, я бы это знала. – Но мое беспокойство возрастает. Что, если он в самом деле все это время использовал против меня свой дар убеждения, а я об этом и не подозревала? – Господи, ничего такого я не делал, – резко бросает Хадсон. – Сколько можно? Я же не Сатана. – Я этого и не говорила – огрызаюсь я, пытаясь не обращать внимания на облегчение, охватившее меня, когда он наконец заговорил со мной опять. – Неужели ты винишь меня за то, что я об этом подумала? Мэйси, поняв, что я опять веду перепалку с Хадсоном, снова закатывает глаза и начинает собирать свой рюкзак. – Да, черт возьми, виню! – Он явно возмущен. – Не кажется ли тебе, что все выглядело бы совершенно иначе, если бы я действительно использовал свой дар? Ты бы делала все, чего бы я ни захотел, вместо того чтобы спорить со мной, пока от злости я не начинаю рвать на себе волосы. – Ну извини меня за то, что я остаюсь разумным существом, имеющим свои собственные мысли и суждения. Мне так жаль, что я доставляю тебе неудобства. Звучит ли этот ответ стервозно? Да. Беспокоит ли это меня? Ничуть. Он это заслужил – и своей игрой в молчанку, и своим высокомерием. – Ты доставляешь мне неудобства с того самого дня, как я увидел тебя, – ворчит он. – Так почему сегодня должно быть как-то иначе? – Знаешь, что? Выкуси. – Я делаю невинное лицо. – О, погоди. Совсем забыла. Ты не можешь. Ворчание Хадсона превращается в рык, и он наконец отворачивается от окна и шествует ко мне. Затем, не дойдя до меня нескольких футов, останавливается, засунув руки в карманы и прищурившись, и пристальным взглядом пытается заставить меня опустить глаза. – Скоро ты зайдешь слишком далеко. Но ты же и сама это понимаешь, да? – И что тогда? Ты пробьешь дыру в еще одной стене? – Я гляжу на него, тоже прищурившись. – Не угрожай мне. Я тебе не какая-нибудь перепуганная девчонка, которая чуть что поднимает лапки вверх. Если ты хотел иметь дело с такой слабачкой, то тебе надо было укрыться в мозгу какой-нибудь няшной человеческой девицы. – Какой-нибудь няшной человеческой девицы? – повторяет он, и его гнев вмиг уступает место веселости, такой очевидной, что ее почти можно потрогать. – Выходит, твоя горгулья начинает нравиться тебе все больше, да? Я не знаю, что тут можно сказать, не знаю даже, как мне относиться к тому, что я сейчас сказала. И я делаю то единственное, что могу сделать в этой ситуации, – полностью игнорирую его вопрос. – Пошли, Мэйси. Нам нужно идти в кафетерий. Не то Джексон подумает, что я забыла про него – опять. – Я готова, – отвечает моя кузина. И ухмыляется. – Я просто ждала, когда вы с Хадсоном перестанете набрасываться друг на друга. И должна сказать, что твое лицо выглядело крайне забавно. – Как именно я выглядела? – спрашиваю я, когда мы закрываем за собой дверь и выходим в коридор. – Так, будто тебе хотелось перебить всех жителей маленькой деревни. Или даже большого города с пригородами. – О, это развлечение определенно по мне, – вворачивает Хадсон. – Только скажи мне, где и когда, и я буду там. – А разве ты не будешь там в любом случае? Ведь мы как-никак связаны друг с другом. – Похоже, худшее уже позади – во всяком случае, пока. – Это была фигура речи. Тебе же известно, что это такое, не так ли? – Ты имеешь в виду глаголы? Существительные? Прилагательные? – подкалываю его я, потому что я, разумеется, знаю, что такое фигура речи. Я также знаю, что такое разговорные выражения, которые он, собственно говоря, и употреблял. Хадсон трет глаза. – Иногда ты меня пугаешь. И очень. Я смеюсь и тоже использую разговорное выражение. – Золотце, тебя ждет еще множество сюрпризов. Он вздыхает. – Кто бы сомневался. Глава 47. Ты пьян от крови? – У меня есть вопрос, – говорю я Мэйси, когда мы идем в кафетерий. – Давай, задавай. – Она вопросительно смотрит на меня. – Насколько очевидной была моя перепалка с Хадсоном в нашей комнате? Потому что если это видно другим, то они наверняка посчитают, что со мной что-то не так. – Хм-м, ты поздно спохватилась, – поддразнивает меня она. Но, когда я бросаю на нее раздосадованный взгляд, она идет на попятный. – Думаю, ты забываешь, где ты учишься. В прошлом году одна ведьма почти на полгода превратилась в невидимку, и люди целый семестр выглядели так, будто они разговаривают со стенами. Это же Кэтмир. Тут постоянно случается какая-то странная хрень. Так что в большинстве случаев всем по барабану. – Ну, когда речь идет обо мне, им не по барабану. – Это мы уже проходили. Раз уж ты встречаешься с Джексоном, одна половина школы ненавидит тебя, а вторая хочет оказаться на твоем месте. Так-то. Прибавь к этому тот факт, что ты горгулья, так что неважно, будешь ты разговаривать с Хадсоном или нет, люди все равно будут пялиться на тебя. А посему расслабься, лады? Я обдумываю ее слова. – Ага, лады. Как только мы входим в кафетерий, туда является и Джексон в сопровождении половины Ордена: Мекая, которого я не видела с тех пор, как он принес мне куртку Джексона, а также Луки и Рафаэля. Все трое улыбаются мне так широко, словно я Рождество или, по меньшей мере, Хэллоуин. – Наконец-то ты появилась на людях, – говорит Мекай, заключив меня в медвежьи объятия, пахнущие океаном. – Мы все тормошили Джексона, чтобы он сказал нам, когда мы сможем увидеть тебя. Лука и Рафаэль обнимают меня более сдержанно – мы плохо знаем друг друга, – но оба встречают меня с энтузиазмом. Джексон дает им пару минут, затем, растолкав их локтями, тянет меня за собой. – Ты голодная? – спрашивает он, подводя меня к очереди за едой. – Вообще-то, да. – Я немного удивлена тому, как мне хочется есть. Либо перепалки с Хадсоном сжигают много калорий, либо я все еще ощущаю на себе эффект шестнадцати недель, которые я провела без пищи. Я беру поднос и щедро накладываю яичницу, тосты и картофельные оладьи. Джексон, подмигнув, добавляет к этому пачку вишневого печенья, затем идет за собственным завтраком, пока я наливаю себе две большущих кружки кофе. Мэйси – которая, по ее собственному признанию, не может жить без кофеина – смотрит на меня, округлив глаза, когда я беру вторую кружку, но ничего не говорит. Вскоре мы все уже сидим за столом. Джексон и остальные вампиры пьют кровь из термосов из нержавейки – надо думать, чтобы не смущать меня, поскольку мне в новинку наблюдать, как завтракают кровью, – а мы с Мэйси заправляемся кофе, накачиваясь им под завязку. Похоже, на мне здорово сказывается долгое воздержание, и я чувствую себя так, будто сейчас мне не хватило бы и всего мирового запаса кофеина. Видимо, у Джексона самочувствие примерно такое же, как и у меня, поскольку вид у него осунувшийся и изможденный. – С тобой все в порядке? – шепчу я, взяв его за руку, в то время как остальные обмениваются шутками и смеются. – Ага. – Он улыбается. – Я не ел последние несколько дней и думаю, это подействовало на меня. Особенно после нашего визита к Кровопускательнице.