– Джексон, так нельзя! Я знаю, что ты беспокоишься обо мне, но тебе надо не забывать заботиться о себе самом. Я прижимаюсь к нему и чувствую тепло и в себе самой… и между нами. Не узы ли это нашего сопряжения? – гадаю я. Большую часть времени я не замечаю этих уз – наверное, потому, что еще слишком мало знаю о них, – но сейчас я чувствую связь, светлую и прекрасную, между мною и им. Мне очень нравится это чувство. И еще больше нравится то ощущение, которое дарит мне сам Джексон – приветливый, сильный и надежный. Я не понимаю, что делаю, не понимаю даже, как реагировать на эти узы, но Джексон выглядит сейчас таким мягким и сонным, таким не похожим на себя самого, что я невольно закрываю глаза, кладу руку ему на сердце, источник этих уз, и улыбаюсь. На щеках Джексона проступает румянец, глаза становятся живее, и я отстраняюсь, хотя и продолжаю сжимать его руку. В его темных глазах вспыхивает огонь, он вздергивает брови, и я шепчу ему на ухо: – Потом. Когда я перестаю держаться за узы нашего сопряжения, Хадсон плюхается на свободное место за столом и рычит: – Хотя бы предупреждай меня, когда соберешься сделать что-нибудь совершенно тошнотворное, – говорит он. – Чтобы я смог отвернуться и посмотреть в окно. – Он мой суженый, моя пара. Так что я могу хоть рассыпаться перед ним мелким бесом, если я того захочу. Хадсон щурит глаза и издает такое громкое ворчание, что по спине пробегает мороз. – Вы в самом деле собираетесь провести сегодняшний день, прыгая со стены нашего замка? – спрашивает Мэйси одного из вампиров, сидящих за нашим столом. – Прыгая со стены нашего замка? – переспрашиваю я одними губами, глядя на Джексона, и он кивает, как бы говоря: «Что тут можно поделать»? – Мы же должны подготовиться к играм Лударес, не так ли? – отзывается Мекай. – Они уже не за горами. – Значит, вы собираетесь участвовать в них? – спрашиваю я. – Я слышала, что это опасно. Все смотрят на меня, подняв брови. – Ну и что? – отвечает Рафаэль. – Это же наш последний год в Кэтмире – мы столько времени ждали возможности выиграть этот турнир. Разумеется, мы будем участвовать в нем. – К тому же опасность бывает разной, Грейс, – усмехается Мекай. – От участия в Лударес еще никто не умирал. – Никто не умирал? Вы что, шутите? Неужели то, что от этого еще никто не умирал, делает эту игру безопасной? – Я смотрю на мою кузину, ожидая, что она поддержит меня, но она, как и остальные, отвечает мне покровительственным взглядом, говорящим, что это я ничего не понимаю. И тут до меня доходит, что к чему. – Погоди, Мэйси, неужели ты тоже собираешься участвовать в такой опасной игре? – Опасность – это не главное, – с ухмылкой говорит Лука. – Главное – это кайф. – А, ну в таком случае в ней, разумеется, должны участвовать все. Как можно лишить себя кайфа? – Точно! – подмигнув, соглашается Рафаэль. – К тому же, если кто-то из нас надеется войти в состав Круга… подготовка к этому начинается сейчас! – Ты хочешь сказать, что это все еще актуально? – спрашиваю я. Я смутно припоминаю слова Амки о том, что вначале турнир Лударес представлял собой не игру, а испытание для того, чтобы занять место в Круге, но, честно говоря, я об этом почти не думала. – Вы хотите участвовать в этих играх, чтобы стать членами Круга? А что, если вам не понравится спорт? Джексон издает смешок. – Поначалу игры Лударес являли собой турнир, предназначенный для выявления самых сильных сопряженных пар. Если вы оставались живы после этого испытания, вам доставались места в Круге. Мекай улыбается. – Вы можете себе представить, какой жестокой была тогда эта игра? Одна сопряженная пара против восьми крутых соперников? Хотелось бы мне понаблюдать, как за места в Круге боролись родители Джексона или Флинта. Наверняка это был улет. Хм-м, ну, нет, это определенно не по мне. Совсем не по мне. – Стало быть, членами Круга могут быть только сопряженные пары? – Такого я не ожидала, а следовало бы ожидать, раз уж в Круг входят и родители Джексона, и родители Флинта. Джексон кивает. – Да, ведь чтобы уцелеть в Испытании, вас должно быть по меньшей мере двое. – Он сжимает мою руку, глядя мне в глаза. – Вот я и не могу не думать, что в этом турнире стоит поучаствовать и нам. Кругу необходимо обзавестись такими членами, которые не дадут случиться новой войне. – Нам? Почему? Мне казалось, что тебе не по душе быть принцем, или это не так? – Мне определенно не хочется становиться королевой. Куда больше я хочу поступить в художественную школу – даже если мне придется пропустить год из-за того, что четыре месяца я пробыла камнем и не разослала заявки на поступление в университет, как, похоже, запорола и все остальное в жизни. – Да, мне это не по душе, – подтверждает он. – Но на нас уже давно надвигается Третья Большая Война, и перед тем как погибнуть, Хадсон натворил таких дел, которые здорово приблизили ее начало. – Да, давайте винить меня в том, что мой отец и человековолки схватились с обращенными вампирами, чтобы стереть с лица земли всех остальных. – Хадсон закатывает глаза. – Какой же он идиот. – А при чем тут мы? – спрашиваю я Джексона, хотя мне определенно хочется выяснить, что стоит за репликой Хадсона, поскольку она совершенно не вяжется со всем тем, что я слышала раньше. – Горгульи – это миротворцы, – отвечает Мекай. – Если вы с Джексоном займете места его родителей, у вас скорее получится удержать ситуацию под контролем. Общими усилиями, благодаря силе Джексона и твоей способности усмирять страсти… – Значит, у меня есть такая способность? – перебиваю его я. – Да, так говорится в старых преданиях, – подтверждает Рафаэль. – Горгульи были сотворены, чтобы поддерживать равновесие между кланами. – Точно. Поэтому, если мои родители откажутся от власти, мы сможем занять их места и развернуть ход событий, – с серьезным видом говорит Джексон. – И, разумеется, избежать войны. – Ага, как же. – Хадсон закатывает глаза. – Во-первых, наш старый добрый папаша откажется от власти, только если отделить его голову от тела, а затем сжечь и то и другое, притом дважды. И то не наверняка. А во-вторых, кто сказал, что входить в Круг так уж хорошо? Джексону в его прекраснодушных мечтаниях может показаться, что предотвратить войну легко, но на самом деле это тяжело и потребует жертв. – Он произносит это уверенно, словно хорошо знает, о чем говорит. – К тому же быть членом Круга – это тот еще головняк. Лично я предпочел бы держаться подальше от этого совета и сохранить жизнь своей суженой вместо того, чтобы постоянно опасаться, как бы кто-то не убил ее, чтобы занять места. Как это похоже на Джексона – наплевательски относиться к таким вещам. – А что бывает, если чья-то пара умирает? – спрашиваю я. – Что тогда? – Такое обычно случается лишь в том случае, если кто-то убивает его или ее, – объясняет Мэйси. – Из всех магических существ бессмертны только вампиры, но и мы, остальные, тоже живем очень-очень долго. – Тебе бы не пришлось беспокоиться о подобных вещах, – гнет свое Джексон. – Если мы возглавим Круг, никто не покусится на твою жизнь. Никто не посмеет. Не знаю, как относиться ко всему этому, включая тот факт, что Джексон, по-видимому, строит планы относительно нашего будущего, не советуясь со мной. А также тот факт, что он, похоже, считает своим долгом опекать меня всю нашу жизнь. То есть я, разумеется, согласна с тем, что мы должны заботиться друг о друге, но мне отнюдь не улыбается быть обузой. Ни за что. Мне надо будет удвоить усилия по поиску данных о горгульях. Я не хочу быть обузой. Я хочу сама заботиться о себе. Джексон поворачивается к Мекаю, чтобы обсудить какую-то особенно хитрую стратегию, и я невольно перевожу взгляд на Хадсона, чтобы посмотреть, согласен ли он с мнением Джексона о том, что он должен меня оберегать. – Ты могла бы надрать задницы нам всем, Грейс. – Бездонные голубые глаза Хадсона ни на миг не отрываются от моих. – И много кому еще. Я смеюсь, потому что не могу удержаться. Нет, я не верю ему, совсем не верю, но мне все равно становится чуть легче. Если уж Хадсон считает, что я способна надирать задницы, то это что-нибудь да значит, разве не так? – Само собой. – Хадсон улыбается мне, и я понимаю, что мне не хватало его улыбки все то время, пока он молчал. Но прежде чем я успеваю это обдумать, Мэйси начинает жаловаться на человековолка, которому она хочет преподать урок. При этом она отказывается рассказать, как именно, и тут я вспоминаю, что она так и не ответила на мой предыдущий вопрос. – Мэйси, ты же не собираешься участвовать во всем этом, правда? Лицо Мэйси светлеет. – Конечно, собираюсь, как же иначе! В этом году я впервые могу участвовать, и мне не терпится это сделать! – Молодчина, – говорит Флинт, садясь на стул в конце стола рядом с Хадсоном, который встает и прислоняется к ближайшей стене. – В этом году турнир будет чем-то невероятным. Флинт поднимает руку, чтобы ударить кулаком о ее кулак, и Мэйси меняется в лице. После чего бьет кулаком по его кулаку так сильно, что у нее, наверное, останется синяк. Похоже, кое-что в этом мире неизменно… – Да, точно, – соглашается Джексон. – Когда последний срок регистрации команд? – В среду, и тогда же состоится турнир, – отвечает Флинт. Затем ждет несколько секунд и спрашивает, на первый взгляд, небрежно, но только на первый взгляд: – Послушай, Джексон, вы уже сформировали команду? Несколько секунд Джексон пристально смотрит на него, и поначалу я не понимаю, что происходит – ведь если Джексон собирается участвовать в этом турнире, то разве он должен это делать не со своим Орденом? Но тут я припоминаю то, что вчера сказал мне Хадсон – что-то насчет того, что Лударес способствуют развитию межвидовых отношений… и, надо думать, получению травм. – Ты хочешь играть в одной команде со мной? – так же небрежно – но опять-таки только на первый взгляд – осведомляется Джексон. – Я думал об этом. Иден и я собирались объединиться с Зевьером, но нам нужны вампиры и ведьмы. – Он смотрит на меня. – И, возможно, одна горгулья? Ну уж нет, скорее ад заледенеет. Глава 48. Выиграй, проиграй или умри[17] – Что? Я? – удивляюсь я, округлив глаза. – Вряд ли… Разве горгульи могут участвовать в этой игре? – Я помню, Амка сказала, что я могу это сделать, но тогда я подумала, что она просто разыгрывает меня. И, пожалуйста, пусть он ответит «нет». Пусть он ответит «нет». Я не очень-то сильна в обычном спорте, не говоря уже о сверхъестественном, цель которого состоит в том, чтобы не умереть, но никаких гарантий нет. К тому же пока я понятия не имею, какими магическими способностями я обладаю… если не считать умения обращаться в камень, но это вряд ли может пригодиться в игре.