— Успокойся и рассказывай… Марианна, сидя на койке, раскачивалась назад и вперед. Комкала в руках джинсы: надеть их уже не хватало сил. Начальник поднял одеяло, открывая окровавленные простыни. — Тебе нужно к врачу… Срочно. — Нет! Не хочу! Мне не нужен врач! — Нужен, — убежденно сказала Жюстина и присела рядом. Марианна задыхалась между двумя своими ангелами-хранителями и наконец разразилась слезами: — Почему вы не оставите меня в покое? Мне и без того тяжко! — Мы не уйдем, пока не узнаем, что здесь произошло, — стоял на своем Даниэль. — Так что чем скорее ты все выложишь, тем скорее тебе дадут отдохнуть… — Я… Я смогу пойти на свидание в среду? — Почему нет? — удивился он. — Пообещайте, что не отправите меня в больницу! — Это не мне решать, это решать врачу. Но если тебя отправят сегодня, ты, безусловно, вернешься к началу следующей недели… — Если я расскажу, она меня убьет… — Никого она не убьет! — потерял терпение Даниэль. — Это я тебе обещаю! Марианна снова замкнулась в молчании. — Слушай меня хорошенько: мы попусту теряем время. Если ты еще не поняла, повторяю: я не уйду из этой камеры, пока не узнаю, что произошло вчера… — Но вы не скажете Соланж, что я ее выдала, а? — Я сделаю то, что должен! Теперь говори! Марианна опустила глаза. Стиснула руки. — Я неважно себя чувствую, — прошептала она. — Не дадите сигаретку? Он вынул из кармана пачку. Понимал, что Марианна тянет время. Она заговорила наконец: — Соланж позвала меня в душевую… Я удивилась, потому что Жюстина водила меня на помывку во вторник утром… Но Соланж объяснила, что директор, мол, распорядился водить всех в душ каждый день. — Ну и ну! И ты на это повелась?! Ладно… Что было дальше? — Дальше… Я ни о чем не подозревала… Просто мылась, и… Она прервала свою исповедь. Даниэль удрученно вздохнул: — Продолжай, Марианна… И тут ее прорвало. Начальник мерил шагами камеру, слушая ее устрашающий рассказ. Жюстина придвинулась ближе, обхватила юную узницу за плечи. Нападение в душевой, попытка обрезания. Побои Маркизы. Ее слова. Потом, к концу дня, уборка в душевой. Снова побои. — Она… Она требовала, чтобы я умоляла… И я умоляла. Марианна вновь разразилась слезами, Жюстина гладила ее по голове. — Я стояла на коленях, я просила пощады! Она поставила на своем! Гадина! Даниэль курил одну сигарету за другой. Еле сдерживал себя. — Она пригрозила, что… Что, если я расскажу, она сделает это снова… И я потеряла сознание… Очнулась уже ночью. — Разве Моника не приходила принести тебе ужин? — удивился Даниэль. — Никто не приходил… У меня вчера ни крошки во рту не было… Меня только дубинкой угощали… Рассказ подошел к концу. Офицер раздавил окурок яростным жестом: — Жюстина, сходи за врачом. Я займусь Париотти. — Нет! — завопила Марианна в страхе. — Не надо ей ничего говорить! Он не ответил, вышел из камеры, в бешенстве хлопнув дверью. В коридоре Даниэль наткнулся на Монику, которая заступала на смену. Даже не поздоровался с ней. — Это вы вчера разносили ужин? — спросил он с металлом в голосе. — Нет, Соланж… — А вы видели Марианну? — Марианну? Заходила к ней перед послеобеденной прогулкой, но она отказалась выйти… — И вы ничего не заметили? Дерьмом, что ли, глаза залепили? Охранница разинула рот. — Марианну истязали вчера! А вы это проморгали! — Истязали? Кто? — Ваша любимая коллега Париотти! — Соланж? Но… Это невозможно, что вы! — Замучила заключенную чуть не до смерти! — добавил он. — Где Париотти? — Только что ушла. Была в раздевалке, переодевалась, пять минут назад… Начальник припустил бегом, оставив ошеломленную Монику у заграждения. Мчась по лестнице на четвертой скорости, встретил врача, который поднимался в сто девятнадцатую. Глубоко вздохнул перед дверью женской раздевалки. Был способен на все. На что угодно. На самое худшее. Нужно было взять себя в руки. Он толкнул дверь. Соланж выходила из душа, закутанная в полотенце. Она так удивилась, увидев здесь шефа, что пронзительно вскрикнула: — Вы ошиблись дверью, шеф! — Заткни глотку! Я только что был у Марианны, она рассказала обо всем, что было вчера! Обо всем, что ты заставила ее претерпеть… — Я? Не знаю, о чем вы говорите, шеф!.. Эта помешанная опять наврала! Он с силой прижал ее к металлическим шкафчикам, стоявшим в ряд. Те жалобно задребезжали. Он стиснул ей горло, она вырывалась. Расцарапала ему руку. — Ты заплатишь за это, мразь! Я могу с тобой сделать то же самое, что ты на это скажешь? — Только тронь меня — и я пошлю фотографии твоей жене, скотина! Он надавил сильнее: — Плевать на фотографии! Я тебе не позволю тиранить Марианну! Маркиза так яростно отбивалась, что полотенце сползло. Шеф оглядел ее всю с наглой ухмылкой: — А ты, знаешь ли, недурна, а? Свободной рукой провел по бедру. Она закрыла глаза, похолодев от страха. — Да, хорошие формы, — прошептал он ей на ухо. Ослабил хватку, провел губами по ее лицу. Она вновь обрела уверенность. Может, настал вожделенный миг? Ему не устоять, это точно. — Если я тебе нравлюсь, зачем искать где-то еще? Освободившись окончательно, она обняла его, грубо притиснула к себе. Терлась о него всем телом, а он смотрел ей прямо в глаза. Погладил ее по шее, чуть-чуть прижал. Самую малость.