Марианна показала четыре сигареты, выложенные на столе. — Это все, что осталось? Позавчера еще было полблока… — Да нет, они в ящике… Бери из этих. Марианна осушила кружку чуть подкрашенной теплой воды. Она все еще была такая голодная, что заглотила бы что угодно. Тоже взяла сигарету. Как всегда после эрзац-кофе. Чтобы показался настоящим. Протянула руку за зажигалкой, не обратив внимания на то, что рукава рубашки задрались. Жюстина впилась взглядом в черные полосы, причудливые браслеты, словно татуировки на белой коже. — Марианна? А это что такое? Марианна мигом опустила рукава: — Ничего… Жюстина вздохнула: — Ты сегодня не очень-то словоохотлива. — Спала плохо, только и всего… Надзирательница погасила окурок в алюминиевой кружке. Марианна уповала на то, что скоро останется одна. Жюстина встала, потянулась. Тогда ее взгляд и упал на красное пятно под столом. Она нагнулась, нахмурила брови. — Вроде бы кровь… Марианна закрыла глаза. Кошмар продолжался. — Ну, не знаю… Все равно я собиралась делать уборку… — Уверена, что все в порядке? Тебе холодно? — Нет, а что? — Зачем тогда ты повязала на шею бандану? У Марианны вдруг не выдержали нервы. Так хотелось все выложить, облегчить душу. — Зараза! Долго ты будешь терзать меня своими вопросами? Ты меня достала, в конце концов, своим дознанием! Ни дать ни взять гестапо! Разочарование, потом гнев отразились на лице охранницы. — Ты бы не говорила так со мной, Марианна! — А ты бы оставила меня в покое! — Уверена, ты что-то от меня скрываешь! — Ничего я не скрываю! — взорвалась Марианна. — Ты просто бредишь! Она невольно застонала от боли. Чувствуя, что теряет сознание, ухватилась за стол. Жюстина хотела помочь, Марианна ее грубо оттолкнула: — Ты уйдешь из моей камеры или я сама уйду? Жюстина застала Даниэля за кофе. По ее лицу тот догадался: что-то неладно. — Я хочу с тобой поговорить о Марианне. Она сегодня с утра какая-то странная. — А что, бывает такое, что она не странная с утра? — отозвался тот, уставившись в газету. — Я серьезно. Он отложил бульварный листок в сторону, пристально взглянул на молодую надзирательницу. — Я немного посидела с ней за кофе, как это часто делаю… Она себя чувствовала неловко из-за моего присутствия. Я заметила у нее синяк на щеке, спросила, откуда он… Она сказала, что поскользнулась и стукнулась о раковину. — Вроде пока ничего страшного… У нее всегда синяки, не здесь, так там! — Потом я заметила след на ее правом запястье… Начальник насторожился: сработал инстинкт. — Она не могла объяснить, откуда это… И сразу после я заметила высохшую кровь на полу… Я у нее спросила, что это, она мне нагрубила! Я, мол, ее достала своими вопросами! Даже угрожала мне, буквально выгоняла из камеры. — Угрожала? Тебе? — Да… Я же говорю: она какая-то странная! Я застала ее с утра полностью одетой. У нее на шее бандана, как посреди зимы. Когда попыталась встать, чуть не упала, даже вскрикнула. Знаешь, как от боли кричат… Думаю, она больна или ранена… И главное, не хочет, чтобы об этом узнали. — Можешь снова навестить ее, — предложил Даниэль. — Еще поговорить. — Боюсь, как бы она не ударила меня, — призналась Жюстина. — Хорошо, пойдем вместе… Сейчас докурю, и заглянем к ней. Марианна попыталась заснуть, но нервное напряжение не отпускало. Не надо было говорить с Жюстиной в таком тоне! Какая я дура! Когда Даниэль и надзирательница переступили порог ее конуры, она поняла, что надвигаются неприятности. Решила не вылезать из-под одеяла. — Привет, Марианна! — приступил начальник. — Кажется, ты сегодня не в духе? — У меня месячные! — провозгласила она, не стесняясь. — Давай-ка поговорим все втроем. Поднимайся… — Я не хочу говорить с вами и подниматься не хочу. Просто хочу поспать! — Хватит, Марианна… Вставай… Пока я не рассердился. Вздохнув, она подчинилась. Приподнялась на постели, тут же заправив одеяло, чтобы прикрыть кровь, запятнавшую белые простыни. — Вот я встала! — усмехнулась она. — И что? О чем вы хотели поговорить? — Я хочу, чтобы ты объяснила, почему угрожала Жюстине… Марианна бросила на охранницу яростный взгляд: — Ябедничать некрасиво! — Довольно! — отрубил начальник, явно раздраженный. Марианна скрестила руки на груди, сдвинула ноги. Даниэль склонился над ней, поднял ей подбородок. — Откуда у тебя на лице этот кровоподтек? — Я уже говорила! Я упала… Вам никогда не случается падать, начальник? Даниэль рывком поднял ее на ноги. У нее вырвался короткий стон, еле слышный. Но он не укрылся от чуткого уха офицера. — Что такое, Марианна? Я сделал тебе больно? — Нет… Он разглядывал ее с головы до ног, словно просвечивал рентгеном, обошел со всех сторон, чем смутил окончательно. Наконец сорвал бандану с шеи, открывая лиловую полосу на горле. — А это что? Это раковина пыталась тебя задушить? — Очень смешно, начальник! — Кто это сделал? — Никто. Даниэль осмотрел камеру. Заметил красное пятно под столом. За дверцами разглядел кровь у раковины и в унитазе. Вышел оттуда с пластиковым мешком в одной руке и с джинсами в другой, бросил все это к ногам Марианны. — А это? Как ты это объяснишь? Полный мешок платков, пропитанных кровью… Брюки тоже все в крови.