Маркиза схватила ее за руку, вырвала из постели. Снова на полу, у ног той, которая, несомненно, ее прикончит. Париотти нагнулась, чтобы посмотреть ей в глаза. — Вчера тебе было жаль меня… Ты ведь сказала это? — Н-нет, — пробормотала Марианна. — Нет? Да что с тобой такое? Уже не хочешь меня убить? Сократить мои мучения? Уже духу не хватает, наверное… Марианна затрясла головой. Она сидела на полу, поджав ноги, чтобы защитить рану. — Хочешь посетить врача, Марианна? Хочешь пожаловаться начальнику? Жюстине? Монике? — Нет… Я ничего не скажу… — Вот это хорошо, Марианна! Надзирательница взялась за дубинку, Марианна приготовилась уже вытерпеть незаслуженное наказание. Но Соланж этим орудием всего лишь раздвинула ей ноги. Просто чтобы насладиться зрелищем, оценить ущерб. Потом выпрямилась, и Марианна наивно решила, что крестной муке конец. Париотти села за стол. Глаз не сводя со своей жертвы, тем самым пуще оскорбляя ее. Марианна словно окаменела, не могла и глазом моргнуть. Охранница порвала все пачки сигарет, одну за другой. Это длилось несколько долгих минут. Потом в каждую пачку налила воды из графина. Марианна стиснула зубы, усмиряя гнев, клокотавший в крови. Когда весь блок уже годился только на выброс, Маркиза подошла. — Так что, можно сказать, ты трахалась зря… А если я сейчас позову Брижит, чтобы она закончила начатое? Ты себе представить не можешь, как она злится, что промахнулась! — Чего ты хочешь? — прошептала Марианна. Маркиза присела на корточки рядом с ней: — Увидеть, как ты сдохнешь, вот чего я хочу… Заставить тебя заплатить за твои преступления, воздать тебе по заслугам! — Тюрьма куда хуже смерти, — напомнила Марианна, глядя ей прямо в глаза. — Не отрицаю… Тогда, скажем, я хочу видеть, как ты страдаешь… Как можно вместить в себя столько жестокости? Что подтачивает ее изнутри, делая такой бесчувственной? Настоящим чудовищем? — Я пообещала, что сломаю тебя, де Гревиль… Помнишь? Так вот, это только начало. Ты сдохнешь, но не сразу… На медленном огне. Чем дольше, тем лучше, правда, Марианна? Та дрожала от холода. Только между ног пекло. — Трясешься? Холодно тебе? Наверное, у тебя температура… Но думаю, ты от страха дрожишь… Тебе страшно, Марианна? — Да… Трудно так унижаться… Но это единственный способ остаться в живых, когда она покинет камеру. Ведь Маркиза способна на все. Даже забить ее насмерть дубинкой. Чем она рискует, в конце концов? Представит, как законную самозащиту. Все, что числится за Марианной, будет свидетельствовать в ее пользу. Она отделается тем, что ее переведут или понизят в должности. В крайнем случае уволят. Незачем, стало быть, сдерживать себя… Маркиза, похоже, начинала впадать в экстаз. В ее глазах светился какой-то нездоровый восторг. — Одевайся, — скомандовала охранница, швыряя ей джинсы в лицо. — Мы с тобой немного пройдемся, ты да я… — Я не могу идти! — простонала Марианна. Настоящая паника в голосе. — Не беспокойся, я тебя волоком потащу, если надо! Одевайся, не то… Она потрясла дубинкой, которая лежала на сгибе локтя, и Марианна встала. Натянула джинсы, скорчилась от боли, застегивая молнию. Маркиза прижала ее к стене, завела руки за спину, надела наручники. — Что ты творишь? Дубинка слегка прошлась по почкам. — С сегодняшнего дня ты перестанешь мне тыкать, понятно? Схватив узницу за руку, Маркиза выволокла ее из камеры. Марианна старалась держать себя в руках. Молилась, чтобы на пути попалась Моника. Кто-нибудь, кого позвать на помощь. Но тюрьма, казалось, совершенно опустела. Как будто и случай был на стороне Париотти. — Куда ты меня тащишь? Удар дубинкой по спине. Легкий, в виде предупреждения. — Куда вы меня тащите? — поправилась Марианна. — Вижу, ты сильно запачкалась… Душевая. Нужно было раньше догадаться. Решетка открылась, Марианну втолкнули в отделанный плиткой предбанник. Охранница вошла следом, тут же заперлась. — Ты вытрешь все следы крови, которые оставила утром, — потребовала Маркиза. — Я не могу убираться со связанными руками. — Можешь. Я могла бы заставить тебя вылизать пол! Думаешь, нет? Ох, ничего себе… Кажется, Гревиль Кровавая сейчас разревется, как жалкая маленькая девчонка, наделавшая в штаны! Повернись, я сниму браслеты… Марианна медлила, надзирательница ухватила ее сзади за шею и прижала к плиткам пола. — И кто же из нас двоих сильнее? У кого власть в руках, а? — У вас… — Рада слышать это!.. Теперь убери все это дерьмо. Чтобы до блеска, ясно? — Да… Соланж открыла шкаф с хозяйственными принадлежностями. Марианна, вооружившись ведром, бутылкой жавелевой воды, тряпкой и шваброй, принялась мыть проход между душевыми кабинами. Каждое движение отдавалось жестокой болью. Несколько раз она чуть не теряла сознание. Вид собственной крови, разбрызганной по полу, даже по стенам… Кислый запах плесени, смешанный с запахом жавелевой воды… Лихорадка, боль. Взгляд Соланж, худшее оскорбление. — Кабинки тоже почистишь, — добавила надзирательница, вынимая из кармана конфету. — Моя подружка Брижит должна была дежурить сегодня. Но она немного устала… И потом, ведь это ты напачкала. Тебе и убирать. Отдраить десять кабинок. Ей это никак не осилить. Она раньше рухнет без чувств. Все-таки она приступила к работе. Найдя в себе силы, о которых не подозревала. Чем раньше я закончу, тем скорее вернусь в постель… Перед десятым фаянсовым бачком Марианна на мгновение застыла. Сигнал бедствия. Прислонившись к перегородке, закрыла глаза. Качка не прекращалась. — Заканчивай, чего застряла? — крикнула Париотти. Марианна вздрогнула. Продолжила свой каторжный труд. Ее тошнило, хотя в желудке со вчерашнего дня было пусто. Помыла стены, бачок… Наконец, все завершилось. Она поставила хозяйственную утварь в шкаф. — Ты закончила, Марианна? Точно? Все до блеска? — Да! — Я проверю, ладно? Охранница прошла по узкому проходу, заглянула в каждую кабинку. — Ну-ка пойди сюда! — скомандовала она. — Осталась кровь, вон тут… Марианна подошла. Крохотное пятнышко виднелось на полу. — Вытри… Марианна почувствовала, как в ней поднимается возмущение. По старой привычке. — Нужен микроскоп, чтобы это увидеть! — прорычала она. — Да нет, я же вижу. Вытирай! Марианна, встав на четвереньки, пыталась оттереть пятно пальцем, сожженным жавелевой водой. Кровь въелась в паз между двумя плитками. Мятежный дух понемногу поднимался в ней. Что я тут делаю, стоя на четвереньках? Почему подчиняюсь этой помешанной? Ведь я сильнее ее. — Не оттирается, — сказала она, вставая. — И вообще, иди в задницу! Маркиза не дала ей подняться, ткнула лицом в пол. Марианна сопротивлялась, но силы быстро покинули ее. Мучительница обрабатывала ей спину, казалось, ребра вот-вот треснут, будто стеклянные. Невозможно пошевелиться. — Хватит, черт! Маркиза наконец прекратила, Марианна какое-то время оставалась лежать на полу. Потом медленно перевернулась на спину. Все вокруг вращалось, все быстрее и быстрее. Разноцветные точки мерцали перед глазами. Ее сковал паралич. Соланж воспользовалась этим, раздвинула ей ноги. Всем своим весом, всей подошвой наступила прямо на рану. Марианна ушла в свою боль, как в воображаемую скорлупу, прижала руки к разрезу, откуда хлынула кровь. Чудесное зрелище для Париотти, в глазах которой пылала непристойная радость. Дубинка обрушилась не раз и не два на руки, сомкнутые в замок. Прогулялась по плечам, по ногам. У Марианны уже не было сил кричать. Она только стонала. Маркиза, казалось, впала в транс, не могла сдержаться. Била, оскорбляла. Взбесилась от наслаждения. Внезапно Марианна спикировала в черную дыру. Маркиза наполнила ведро ледяной водой и плеснула в лицо потерявшей сознание узнице. Содрогание, испуганный крик. Марианна открыла глаза. Всего несколько секунд передышки. Возвращение в ад. Из последних сил она поднялась с пола, прислонилась к стене. От мерзкого холода горело лицо. Веки закрывались сами собой. Забыть это лицо, этот кровожадный взгляд. — Очнись, паскуда! — проревела вертухайка. Новый удар, и невозможно сдвинуться с места, чтобы избежать его. Прямо по голове. Мозг чуть не выплеснулся из черепной коробки. Париотти, казалось, совсем утратила над собой контроль. Мстила всему миру, с кровожадной яростью погрязала все глубже в варварской жестокости. Немало ударов получила Марианна, пока не рухнула на пол. Сложилась пополам в своей бесконечной муке. Смерть подошла совсем близко в тот вечер. Готовая сдаться, уйти в иной мир, Марианна блуждала в каком-то другом измерении.