— Я сломаю тебя, де Гревиль! Уничтожу! — Да ну? Что ты себе вообразила, а? Что я стану ползать перед тобой на брюхе, как другие девушки? Ты плохо меня знаешь. Ты меня не согнешь… — Я спущу с тебя шкуру, вот увидишь! — Убирайся, или я позову начальника… И ты знаешь, стоит мне крикнуть, как он оказывается поблизости… Голос Даниэля послышался в коридоре. Очень кстати. Он как раз искал охранницу. Зашел в полуоткрытую дверь. Маркиза все еще держала в руках плеер. — Что ты здесь забыла? — Марианна показывала мне свое последнее приобретение! — заявила надзирательница с наглым видом. — Спрашивается, каким образом она на это заработала! Соланж положила плеер на стол, Марианна с облегчением вздохнула. — Тебя ждут на собрании, — отрезал начальник. — Слушаюсь, месье! Дерзко взглянув на него, она вышла из камеры. Даниэль подошел к Марианне: — Она тебе сделала какую-то гадость? — Нет… Не успела… Он казался таким взволнованным, что Марианна погладила его по щеке. Встала на цыпочки. Поцеловала его, обняла. — Я делаю, что могу, — сказал он, будто извиняясь. — Не беспокойся, я умею держать удар… Пусть нарывается хоть целыми днями. — Я спрятал дозу под раковиной, пока ты была во дворе… Даниэль еще раз поцеловал ее, перед тем как снова запереть. Марианна закончила свой туалет, растянулась на койке, положив плеер на грудь. На сей раз она легко отделалась. К счастью, осталось немного. Она закрыла глаза, и лицо Эммы появилось перед ней. Такое впечатление, будто здесь до сих пор слышится ее дыхание. Такое впечатление, будто она до сих пор здесь. Что ж, для фантома нормально… Марианна расплакалась. Снова. Черт, как же тебя не хватает! Через час, когда принесли обед, Марианна вытерла слезы. Раздатчицу сопровождала Моника Дельбек. — Добрый день, надзиратель… Как ваш сын? Надеюсь, ничего серьезного? Надзирательница с изумлением воззрилась на нее. — Я была поблизости, когда офицер и Жюстина говорили об этом, — объяснила Марианна с улыбкой. — А… У него желудок расстроился… Спасибо, что беспокоитесь, мадемуазель… А как вы? Я слыхала, что кончина вашей сокамерницы очень огорчила вас… Марианна закурила, надзирательница закашлялась. — Она умерла на моих глазах, и никто не пришел на помощь — вот что тяжелее всего. Надзирательница не поддержала разговор, явно не желая вступать в полемику. — Но я оправлюсь! Я привыкла к тяжелым ударам… Вся моя жизнь из них состоит! — Позвольте пожелать вам приятного аппетита. Дверь закрылась, и Марианна взяла поднос с собой в койку. Жрачка сегодня недурная. Паста болоньезе. Конечно, лучше не знать, из чего дежурные по кухне сотворили соус. Из каких объедков. Но если как следует сдобрить перцем, сойдет, еще как! Когда поднос унесли, Марианна достала порошок, спрятанный Даниэлем. Через несколько минут уже вынимала иглу из руки и прятала все под матрас. Готовая отдать швартовы и отчалить в неведомое. Она сверилась с будильником. Поезд не опоздает. Пассажирский, «Коралл», динозавр железнодорожного сообщения. Совсем не такой шум, как у скоростного. Этот больше похож на поезд, чем на сверхзвуковой самолет. Наконец он подошел. Марианна была не в состоянии встать, чтобы встретить его, но ее обдуло ветерком так, будто она стояла у шпал, на гравии. Хорошо бы пережить такой момент, приникнув к Даниэлю. Легкая, как перышко, она взлетела над миром, раскрывшим ей объятия. Миром, который ее ждал. Какой он сейчас? Она размечталась. Как встретится с Даниэлем на воле, свободной женщиной. Как они уедут вдвоем, он убежит вместе с ней. Они вместе покинут эту страну, эту тюрьму. Эту гнусную конуру. Ей было так страшно столкнуться с этим совсем одной! Отказавшись от будущего, она позабыла вкус свободы, позабыла, для чего служат самые простые вещи. Яд продолжал свой причудливый путь. Выдвигал наугад ящики в ее мозге. Она внезапно провалилась в прошлое. Туда, куда не хотела возвращаться. Первый раз, когда он явился к ней в камеру. Среди ночи… …Несколько часов она ждет. Несколько часов кусает ногти до мяса. Тревога, тоска парализует мозг и мышцы. От страха сосет под ложечкой. Да, она хочет получить сигареты. Да, она заключила сделку. Выше своих сил, возможно. Будет ли это неистовым? Грубым? Циничным, безусловно. Она уже ощущает унижение тела. Ты сильная, Марианна. Ты сможешь думать о другом, в то время как… Дверь открывается, Марианна перестает дышать. Он не включает свет, она различает его импозантный силуэт в полумраке. Он кладет блок сигарет на стол: — Добрый вечер, Марианна. — Добрый вечер… Ее голоса не узнать. Он подходит ближе, она пятится. До самой стены. — Что с тобой такое? Ты меня боишься, что ли? — Нет! Что говорить! Это видно за версту! — Я тебя не съем! — улыбается он. — Не надо бояться… Он касается ее лица, она закрывает глаза. Берет ее за плечи, ведет к застеленной койке. Садится, а она стоит поодаль. — Ну что, Марианна? Мы ведь с тобой договорились, да? — Да, — подтверждает она шепотом. Да, они договорились совершить ужас в глубине застенка. Блок сигарет за фелляцию. Честная сделка, твердит про себя Марианна, чтобы набраться смелости. — Чего же ты ждешь? У нас не вся ночь впереди… Она делает шаг, он встает. Уже давит ей на плечи. Она пытается вспомнить, как это делается. Она подготовилась. Достаточно думать о чем-то другом… …Марианна открыла глаза до того, как припомнила остальное. Слишком больно. Она никогда не забудет грязи, унижения. Не с тем человеком, мнилось ей, она провела ночь в библиотеке. Слезы потекли по щекам. Их сдержать не хватает сил. Наркотик пока вел себя вполне прилично. Но падение предстояло. Снова поезд, с искаженным звуком. Таким сильным, что ей казалось, будто состав сошел с рельсов и въехал во двор для прогулок. Снова образы той страшной ночи пытались проникнуть, словно воры в дом, со взломом. Круиз получился не такой, о каком она мечтала. Хотела дотянуться до сигарет, но свалилась на пол, растянулась во весь рост. Потом села, прислонившись к столу. И оттуда увидела, как на верхней койке приподнимается тонкий, в ниточку, силуэт. — Эмма? Это ты там? — Конечно, это я тут… Почему ты плачешь, Марианна? — Я… Я вспоминаю ночь, когда… Эмма спустилась, светлое платье колыхалось волнами. — Ты… Ты ведь умерла, правда? Ты не должна здесь появляться… — О какой ночи ты говоришь, Марианна? — О той, когда… Когда я легла с начальником в первый раз… Ну, не легла, а… — Той, когда ты продала свое тело за жалкий блок сигарет? Лицо мадам Фантом растворилось в воздухе. Марианна закрыла глаза. Я схожу с ума! В эту дурь что-то намешано, так не бывает! Снова открыв глаза, она испустила крик. Перед ней — Маркиза. — Ты никогда не изменишься, де Гревиль. Всегда будешь шлюхой… Ты могла отказаться от сигарет и сохранить свое достоинство. Но ты хотела дурмана! — Я… Я не могу без этого обходиться здесь!