— Открой… Пожалуйста. Она наконец вошла, Эмманюэль ошеломленно воззрилась на нее: — Ты не пошла во двор? Марианна закурила, бросилась на койку. Эмманюэль устремилась к ней: — Но… Почему ты не спустилась вниз? — Отстань! Эмманюэль попятилась, села на стул. Марианна встала, расположилась под окном. Даже укол не сделаешь, поскольку Даниэль решил хранить наркотик у себя, для безопасности. Такое впечатление, будто ее ударили кинжалом в спину. Бросили, предали. Комиссар не вернется. Он посмеялся над ней. Его планы поменялись, он нашел другую заключенную, менее совестливую. — Ну почему я не согласилась сразу! — вдруг завопила она. — Черт! Ну почему я не согласилась?! Она ударила ногой в стену, потом кулаком. Еще и еще. Беленая стена окрасилась кровью, Эмманюэль поспешила на выручку. — Перестань! — взмолилась она. — Отлипни! Она так сильно оттолкнула Эмманюэль, что та налетела на стол, опрокинула его и вместе с ним повалилась на пол. А Марианна продолжала бить. Калечила пальцы о бесчувственный бетон, вопила от ярости. Даже ударила разок головой. Эмманюэль ринулась к двери, забарабанила: — На помощь! Скорее! Надзирательницы были на прогулке. Но из окна Эмма не могла позвать: там неистовствовала Марианна. Лучше не становиться между нею и стеной! Иногда десять минут могут показаться вечностью. Но Эмманюэль повезло. Даниэль проходил по коридору, направляясь во двор. — Сделайте что-нибудь! — молила Эмманюэль. — Она убьет себя! Даниэль бросился на одержимую. Схватил ее за плечи, развернул. Получил прямо в грудь удар, предназначенный стене. Отлетел на два метра, но удержался на ногах. Марианна, не переставая отчаянно вопить, швырнула через всю камеру стул. Эмманюэль, повинуясь инстинкту выживания, вовремя присела. Потом ярость Марианны обратилась на койку, она попыталась расколотить стояк мощными пинками. Даниэль пожалел, что при нем нет наручников. Казалось, она даже не видит его, поглощенная самоуничтожением. Наконец он обхватил ее за талию, прижал к матрасу, уперся коленом в позвоночник. Она продолжала дергаться. Орала, кусала простыни. Начальник обратился к Эмманюэль, которая в ужасе отступила на другой конец камеры: — Что произошло? — Не знаю! Она пошла на прогулку, но не спустилась во двор, вернулась в камеру — и тут… Стала колотиться о стену! — О’кей… Дайте сюда ваши шнурки! Даниэль связал Марианне руки за спиной, поднял, попытался вывести. Но она так отбивалась, что покинуть камеру не удалось. Разве что тащить ее волоком, но Даниэль принял другое решение. Бросил Марианну, подошел к окну. — Жюстина! Поднимись в сто девятнадцатую, быстро! Марианна извивалась, лицо в кровавых потеках. Взбесившийся зверь. Эмманюэль хотела подойти, Даниэль не дал. — Держитесь подальше, — приказал он. — Она опасна. Жюстина прибежала, запыхавшись, и устремила на Марианну полный ужаса взгляд. — Она съехала с катушек! — объяснил Даниэль. — Помоги доставить ее в санчасть! Они взяли ее за руки, оторвали от пола. Но даже вдвоем не смогли вывести из камеры. Она так бесновалась, что могла вырваться, покалечиться. — Пойду позову врача! — решила Жюстина. — А ты пока постарайся ее удержать… Марианна все время дергалась, испуская жуткие крики. Даниэлю наконец удалось прижать ее к полу лицом вниз, его ста килограммов едва хватило, чтобы заставить ее лежать спокойно. Наконец вернулась Жюстина с главврачом. Пресловутым доктором Шезо. — Что это с ней такое? — Без понятия! — отвечал Даниэль. — Никак не могу ее успокоить! Двое мужчин перенесли это торнадо на койку, привязали за щиколотки к деревянному стояку подручными средствами. Все лучше, чем уворачиваться от пинков. Шезо попытался действовать лаской: — Что с вами случилось, Марианна? Вместо ответа она издала звериный вопль. Все равно что расспрашивать глухого. Врач взял ее за подбородок, чтобы помешать гримасничать. Она так забилась, что чуть не разломала койку. — Ладно, сделаю ей укол валиума… Это должно ее успокоить, тогда я смогу провести осмотр. Через десять минут Марианна сложила оружие. Только стонала, широко открыв глаза. Явились два санитара с носилками. * * * Такое впечатление, что она ступает по вате, той же ватой набит и череп. Марианна двигалась медленно, держась за стену. Даниэль шел рядом, злясь на то, что ее отказались оставить в санчасти на ночь. У них не хватает коек! Вообще ничего не хватает. Не хватает персонала, не хватает коек, не хватает времени. Марианна остановилась. Он хотел отнести ее на руках, чтобы сократить мучения, но в такой час кто-нибудь непременно встретится, на это косо посмотрят. После демарша Маркизы Даниэль стал немного параноиком. — Вперед, смелее! — сказал, поддерживая ее. Марианна продолжила путь. Она легко отделалась. Сломанный палец на левой руке положен в великолепный лубок. Правая рука, вся разбитая, перевязана. На лбу два шва. Еще один шрам. Вдобавок к ее потрясающей коллекции. — Что на тебя нашло? Неужто думала пробить стену и сбежать! Шутка успеха не имела. Марианна не отвечала, глядя себе под ноги. Наконец они добрались до лестницы. Марианна смерила ее таким взглядом, будто перед ней горная цепь Юра[9]. Она споткнулась на третьей ступеньке, начальник едва успел ее подхватить. Марианна почувствовала, как ее отрывают от земли. Так легко вдруг оказалось одолеть лестницу. Дойдя до сто девятнадцатой, он обнаружил, что Марианна заснула у него на руках. Ему удалось отворить дверь, не разбудив ее, положить на койку и накрыть одеялом. — Как она? — забеспокоилась Эмманюэль. — Тсс! Она спит, постарайтесь ее не разбудить… — Что с ней такое было? — шепотом спросила та. — Не знаю… Ладно: она должна проспать до утра, ей вкатили лошадиную дозу. Если что-то не так, зовите нас, о’кей? Сегодня ночью дежурит Жюстина. — Хорошо, месье. Надеюсь, она не проснется и не набросится на меня… — Если бы она что-то имела против вас, вы бы уже были мертвы… Не думаю, чтобы вам грозила опасность. Когда он запирал дверь, Марианна открыла глаза и увидела перед собой искаженное ужасом лицо своей мадам Фантом. — Месье! — окликнула Эмманюэль. — Она проснулась! Даниэль развернулся. Марианна протянула к нему правую руку, распухшую, почерневшую. Даниэль бережно взял ее в свою. — Не оставляй меня, — взмолилась она. — Хочешь поговорить со мной наедине? Она кивнула. — Я сейчас вернусь… Он повернулся к Эмманюэль: — Пойдемте со мной, мадам… Он отвел ее в комнату надзирателей. — Жюстина, ты не могла бы напоить мадам Оберже чаем? Марианна хочет поговорить со мной. — Без проблем, — улыбнулась надзирательница. — Присаживайтесь, Эмманюэль. Даниэль направился обратно к сто девятнадцатой. Марианна не пошевелилась. Он присел у изголовья на единственный целый стул. — Я тебя напугала, да? — спросила Марианна печально. — Еще бы!.. Что на тебя нашло, красавица? Она устремила взгляд на верхнюю койку. Она даже не имеет права излить душу, назвать словами то, что терзает ее изнутри. Свою разбитую мечту. Она вдруг расплакалась, разрыдалась в голос. — Марианна, пожалуйста, не плачь!