— Да… В конце недели мадам Фантом снова заняла свои апартаменты на втором этаже. Опухоль с лица спала, синяки полиловели, местами даже пожелтели. Это означало, что вскоре она опять приобретет человеческий облик. Зубы, конечно, не отрастут, но на человека будет похожа. Уже два дня она вставала, но отказывалась покидать камеру. Накануне Жюстина оказала любезность и отвела ее в душ вне графика. Марианне от такой милости тоже перепало. Десять кабинок для них двоих! Они настолько продлили удовольствие, что кожа поблекла от горячей воды; надзирательница же, по несчастью, забыла часы в раздевалке. Марианна даже помогла Эмманюэль одеться, настолько та была еще слаба и такими скованными выходили у нее все обыденные движения. Заметив изумленную мину Жюстины, пробормотала, что так уйдет меньше времени. Она переживала внутренний переворот, но еще не понимала эту новую Марианну. Она часами сидела у изголовья сокамерницы, утешала ее, приносила воду, подавала завтрак в постель. Даже читала вслух! Она методически исследовала себя, искала причины такой внезапной метаморфозы. Близкое освобождение? Нежность мужчины?.. Или попросту спокойное, ненавязчивое присутствие Эмманюэль, которая молча несет свой крест; ее взгляд, в котором никогда не промелькнет ни осуждение, ни зависть. Только готовность все простить. Вначале Марианна боялась. Боялась стать слабой. Но в конце концов ей стала нравиться ее новая ипостась. Ведь, по правде говоря, она никогда не чувствовала себя такой сильной, как сейчас. Дойти до того, чтобы разделить с кем-то свое жизненное пространство, предложить мужчине нечто большее, чем тело. В дарении крылась мощь, далеко превосходящая гнев, ненависть или власть. Она всего лишь поняла, что сила не ограничивается тем, что ты наносишь удары или получаешь их, стиснув зубы. Эмманюэль сидела на стуле, обернув правую стопу влажным носовым платком. — Не знаю, что это такое, но ужасно чешется! Марианна раздавила окурок, взглянула. Эмманюэль расчесала ногу до крови. — Нельзя ходить в душ босиком. Обязательно подцепишь какую-нибудь пакость… Попросись к врачу, он тебе назначит мазь. И раздобудь вьетнамки. — Я как раз хотела кое-что заказать по каталогу… Сестра прислала мне двести евро. — Гениально! — Да! Тем более что у нее не так много денег… Она мне и письмо написала. — Это хорошо… Приедет тебя навестить? — Нет, не думаю. Она живет далеко… — А… Но если она станет отправлять тебе время от времени понемногу денег, это уже супер. — Я посмотрела каталог, цены кусаются! — Обдираловка, ты хочешь сказать! — Я закажу пару вьетнамок и кое-что из одежды… Хотелось бы также доплачивать за еду… Я видела у тебя крем для депиляции, закажу такой же, пока не превратилась в йети! Эманюэль все еще заботило, как она выглядит. Ее женское начало выжило, давало о себе знать. Неплохой прогноз. — Пользуйся моим, — предложила Марианна. — Ты шутишь! Я сама куплю! А еще бумагу, конверты и марки, чтобы писать письма сестре. Может быть, напишу и Тома тоже… — Правильно… Ему, наверное, тебя ужасно не хватает. — Не знаю. Ему, конечно, одиноко там, в больнице… Потом его определят в приют. Сестра хочет подать прошение судье, чтобы забрать его, но… Согласится ли тот? Определенно решит, что у нее недостаточно средств, чтобы содержать ребенка… Она умолкла, пролила несколько слезинок. Марианна отвернулась к окну, дожидаясь, пока буря утихнет. Чтобы не смущать, не лезть в душу. — Хочешь, я и тебе что-нибудь закажу? — вдруг спросила Эмманюэль. — Мне это доставит удовольствие, уверяю тебя… Только скажи что. — Не надо. Это твои бабки, не мои. Мне ничего не нужно, не беспокойся. — Пожалуйста, не стесняйся… — Не настаивай! — отрезала Марианна немного грубо. — Ладно, как хочешь… У тебя есть деньги? — Нет. — А… Откуда же тогда у тебя сигареты? Марианна ответила полуулыбкой: — Мне посылают время от времени, но совсем немного… — Родственники? Марианна продолжала улыбаться. Раньше она разнесла бы ее в пух и прах за такое любопытство. Но теперь это ее не задевало. Почти. — Я сирота, с трех лет. — О господи! Прости меня, я не… Я не знала… Я не хотела… — Ничего страшного. Час рекреации пробил. Марианна зашнуровала кроссовки, взглянула на сокамерницу: — Пойдешь воздухом подышать? Эмманюэль скорчилась на своем матрасе, ее ужасала одна мысль о том, чтобы покинуть спасительный кокон камеры. Хотя Марианна терпеливо объясняла ей, что рано или поздно придется снова столкнуться с другими заключенными; у нее есть право на прогулку, не следует от него отказываться. Иначе гадины, которые выбили ей зубы, одержат полную победу. Говорить легко. Но сделать решительный шаг… — Нет! — пробормотала она. — Я устала… Дверь открылась, вошла Моника Дельбек: — Прогулка, мадемуазель де Гревиль! Марианна пошла к выходу: — До скорого, Эмма! Дельбек вставила ключ в скважину. — Подождите! — вдруг крикнула Эмманюэль. — Подождите меня, я тоже пойду! Моника вздохнула. На горизонте возникли неприятности. Эмманюэль присоединилась к толпе, скопившейся в коридоре, и сразу же прилепилась к Марианне. Их тела соприкасались, и Марианна ощущала, как та дрожит. Многие лица повернулись к ней. Сочувствующие, любопытствующие или враждебные. — Ты поступила отважно, — похвалила Марианна. — В самом деле отважно. — Просто ты была права, — отвечала Эмманюэль, еле сдерживая нервную дрожь. — Я же не могу вечно сидеть взаперти… Да и в них не стоит видеть такую уж неодолимую силу. — Хорошо сказано, Эмма. Но все-таки ты не отходи далеко от вертухаев… Особенно на обратном пути. Вся толпа, удерживаемая в русле Моникой и Маркизой, начала свой путь к свободе. Эмманюэль, бледнее обычного под маской, состоящей из синяков, все время оглядывалась. Она, возможно, переоценила свои силы. Наконец они вышли во двор, где их ожидал великолепный безоблачный день. Марианна устроилась на последней ступеньке, мадам Фантом немного постояла рядом, не спеша смешиваться с враждебной толпой. — Как хорошо на солнышке! — сказала она, щурясь. — Еще бы! — согласилась Марианна и закурила сигарету. — Так или иначе, спасибо… Только благодаря тебе я набралась смелости, чтобы снова выйти. Хотела бы я быть такой сильной, как ты, но… — Хватит болтать! Лучше радуйся хорошей погоде! Эмманюэль немного отошла под пристальным взглядом Дельбек, неотступно следовавшим за ней. Даниэль не замедлил появиться. Замер в изумлении, заметив мадам Оберже во дворе. — Даже не верится! — Глаз с нее не спускайте на обратном пути, — посоветовала Марианна. — Ты будешь меня учить моему ремеслу? — усмехнулся начальник. — Ведь в прошлый раз вы блистали своим отсутствием! — В тот раз возникли проблемы с координацией действий… Думаешь, Джованна и сегодня что-то предпримет? — Вряд ли, но… Никогда не знаешь, чего ожидать от этих гадин… — А ты как? Она растоптала окурок, встала. — Отлично! Марианна понемногу приступила к утренней разминке. Повязку на колене закрепила как следует: не соскользнет. Ничего, что больно. Пробежала мимо ВМ, которая делала упражнения для брюшного пресса, дружески помахала ей рукой. Задела Гиену, которая валялась на земле, скорчила презрительную гримасу. Через несколько минут она уже никого не видела, даже не слышала голосов. Полностью сосредоточилась на дыхании, равномерном биении сердца, упругих сокращениях каждой мышцы. Она должна была подготовиться, восстановить физическую форму, снова стать непобедимым бойцом, каким всегда была. Это было нужно, чтобы сбежать от полицейских, выжить на свободе. Возможно, придется драться, бежать на пределе дыхания. Целыми днями обходиться без пищи, даже без воды. Она ускорила темп, чтобы вывести шлаки, скопившиеся в организме. Полная решимости игнорировать сигналы, которые посылала больная нога.