Двадцать лет, и уже в могиле. Не познав жизни, не познав и самой себя. Единственный спутник — отчаяние. В данный момент сомнение заполонило ее. Давило на виски, крушило грудь. Медленно отравляло кровь, скручивало внутренности узлом. Она должна принять решение. Сделать это сейчас. Чтобы перестать страдать. Но лучше бы кто-то сделал это за нее. Это выше ее сил. Марианна ухватилась за Даниэля. Стала думать о нем, об их ночи. Я ему небезразлична; может быть, он даже любит меня по-своему. Она попыталась вспомнить запах его кожи, невероятное, давно забытое ощущение, когда засыпаешь рядом с кем-то. И руки, его руки, которых ей так не хватает… Тут мысли ее обратились к Маркизе, словно проваливаясь в зловонную трясину. Нет, только не она, только не сейчас! Вот бы потребовалось завалить эту гнусь! Марианна перевернулась на живот, сжала подушку обеими руками. Расплакалась, уткнувшись туда лицом. Через пять минут спустилась, убедилась, что мадам Фантом спит. Взяла мешок с туалетными принадлежностями. Два укола за два дня, чего уж хорошего! Но этим вечером только так можно было противостоять кошмарам. Ей хватило сил вынуть иглу из вены и спрятать все под матрас. Потом она поплыла. Охлади горячечный ум, уйми демонов тела. Дай мне свободу. Тогда-то он и возник из ниоткуда. Скоростной поезд, восхищающий дух. Она закрыла глаза и последовала за ним. Далеко, далеко… Централ Р. Спортзал. Терпкий запах. Никого в униформе поблизости. Марианна глядит сопернице в глаза. Момент настал. Момент, когда нужно бить. Другая сжимает в руке нож, сейчас отправит ее в путешествие без возврата. Марианне на смерть плевать. Но она не хочет, чтобы ее зарезали, как скотину на бойне. Тем более эта последняя дрянь. Девушки оценивают друг друга, следят за каждым движением, за малейшим взмахом ресниц. Все равно Марианна не станет бить первой. Ее не так учили. Она ждет нападения, уже готовит отпор. Другая только того и хочет, несколько месяцев она нарывалась на этот последний бой. Две сильные личности на одной территории: кто-то один лишний. Одна из двоих должна умереть. Сбежать никому не удастся. Марианна посмела высоко держать голову. Высмеивать ее перед всеми. Марианна отказалась подчиняться праву сильного. Значит, она должна умереть. Они не одни, имеются зрители. Все делают ставки. Ждут с лихорадочным нетерпением. Битва титанов, аттракцион дня. Другая огромна. Должно быть, мужик, поменявший пол. Устрашающее лицо, квадратная челюсть. Плечи докера. Она уже отправила одну заключенную на тот свет. Марианна рядом с ней кажется крохотной. Букашка, которую легко раздавить. Но она верит в себя. Будет биться насмерть. Пока сердце не остановится. Ни за что не капитулирует. Только это важно. Убей, или убьют тебя. Выбор напрашивается сам собой. Другая делает молниеносный выпад. Марианна уклонилась, но лезвие все же скользнуло по левому боку. Просто царапина, еще один шрам. Марианна отвечает улыбкой. Другая нападает снова. Первостепенная задача — заставить ее выронить нож. Марианна хватает выброшенную руку, ломает ее о бедро. Другая визжит, как свинья, которую режут, падает на колени. Марианна могла бы прикончить ее, но выжидает. Никогда не бить лежачего. Ее репутация пострадает. Другая поднимается. Держит сломанное запястье, на лице ужасная гримаса. — Сдавайся, — шепчет Марианна. — Иначе придется тебя убить… Она это говорит без малейшей надежды. Другая — точь-в-точь как она, той же породы. Соперница с яростным криком бросается на Марианну, которая уже приготовила достойную встречу, но не заметила опасность, возникшую позади. Сообщница тянет ее за свитер, Марианна спотыкается, и ее сминает центнер живого веса, полный бешеной злобы. Другая, прижав ее к полу, колотит по лицу кулаком — твердым, как наковальня. Марианне наконец удается опрокинуть ее на бок, она наносит удар правой в челюсть, перед тем как подняться. Она обводит собравшихся взглядом: нечестной игрой пропитан воздух. Но она готова биться против целого света. Страх исчез, растворился в ярости. Другая сплевывает кровь на спортивный мат. — Хватит с тебя? — вопит Марианна. — Сдаешься? Кровь застилает глаза, затекает в рот. Рассечена бровь. Другая встает. Несокрушимая. Еще более грозная, с лицом в кровавых разводах. Новая атака. Эта будет последней. Марианна выбрасывает руку, вкладывает всю свою силу, чувствует, как фаланги пальцев проламывают нос. Другая уже не сможет упасть, Марианна вовремя подхватывает ее. Вовремя, чтобы прикончить. Тянет за ворот рубашки, бьет головой. Еще раз. И еще. Все сильнее и сильнее. Больше никаких колебаний. Плоть разрывается, хлещет кровь. Последний удар, решающий, приходится в горло. Хрящи разлетаются в клочья. Теперь можно выпустить тело. Другая не встанет никогда. Централ Р., день как день, как все другие дни. Женщина медленно захлебывается собственной кровью. Глаза от ужаса вылезают из орбит. Марианна всю жизнь будет помнить этот полный ужаса взгляд, она не отведет глаз до конца, до последних содроганий. Вот и все. Марианна бросает вызов тем, кто стоит, окаменев, вокруг бойни. — Кто-то еще хочет попытать счастья? — спрашивает она дрожащим голосом. Мертвая тишина. Она завоевала право на жизнь. Стала вождем этого дикого племени. …Марианна открыла глаза. Вся в слезах, она пыталась вспомнить, как звали другую. Этим вечером героин не помог. Государственная измена. Она попыталась спуститься с койки. Оступилась на лесенке и упала на пол со всего размаха. От ее крика Эмманюэль даже не проснулась. Марианна кое-как встала, левую ногу пронзила острая боль. Доковыляла до стола, где Фантомка держала свою походную аптечку. Наугад схватила какой-то пузырек. Таблетка. Вторая. Третья, этого точно хватит. Колено разрывалось от боли, она села на пол под окном. Лицо Эмманюэль совсем рядом. Еще немного, а потом — наверх. Стиснув зубы, стала массировать коленку. От таблеток кружилась голова. Она уже рыдала в голос. Звала на помощь без слов. Только криком. Еще одна ночь ужаса. Сколько еще предстоит вынести подобных ночей. Но нет, она не сможет убить. Внезапно ее как будто ударили кувалдой по голове. Она завалилась на бок. Как же все-таки звали другую? В черепной коробке сгустилась ночь. Еще какие-то образы, расплывчатые. Другую звали… Вроде припоминаю. Четверг, 2 июня, камера 119 — 7:00 Жюстина положила Марианне руку на плечо. Под все еще коматозным взглядом Эмманюэль. — Марианна? Ты меня слышишь? Никакой реакции. У Жюстины задрожали губы. Она встряхнула безжизненное тело: — Марианна! Очнись, черт тебя дери! Приложила два пальца к горлу, немного успокоилась. — Давай! Очнись! Ничего. Жизнь в ней теплилась. Но едва-едва. — Что случилось? — спросила она Эмманюэль. — Не знаю… Жюстина заметила на полу пустую упаковку из-под таблеток. — Это что такое? Это вы принимаете? — Да… Это снотворное… — Упаковка вечером была пустая? — Нет… Не думаю… Там сколько-то оставалось… — Сколько? — Да не знаю я! — простонала Эмманюэль. Жюстина, даже не закрыв камеру, помчалась в кабинет. Врезалась в Даниэля, который как раз выходил из комнаты. Чуть не упала, будто стукнулась о каменную стену. — Что с тобой стряслось, Жюстина? — Марианна! Я не могу ее разбудить! Она, похоже, в коме! — Звони врачу! Я пойду посмотрю… Он бегом побежал по направлению к сто девятнадцатой, начав в глубине сердца обратный отсчет. Увидев Марианну, лежавшую на полу, завалившуюся на бок, впал в панику. Испугался, что потеряет ее. Постарался привести ее в чувство. Брызнул водой в лицо, усадил у стены. Лицо ее не выражало ничего, кроме самозабвения. Даниэль грубо потряс ее. — Ну же, красавица, очнись, очнись… Очнись, черт! Врач наконец явился. Уложил Марианну на спину, послушал сердце. Померил давление, приподнял веки. Тихий плач Эмманюэль походил на похоронный марш. — Похоже на передоз… Даниэль закрыл глаза, скрывая свою боль. Свою вину. — Она приняла это, — объяснила Жюстина, протягивая упаковку из-под таблеток. — Она под наркотой, верно? — Да, — подтвердил начальник. — Думаю, героин… — Плохое сочетание. Попрошу принести носилки. Доставим девушку в санчасть, постараюсь ее вытащить… Даниэль знал, как долго придется ждать носилок. Оттолкнув медика, он поднял Марианну на руки: