– Нет… Директор открыл «Устав Академии» на первой странице и стал читать: – «Никто не знает, как мы получили свой дар. Но знаем, что он дан нам для защиты людей от тварей, что мы зовем бестиями. Не следует ли предположить, что те, кого мы ошибочно зовем бездарниками, на самом деле обладают большими возможностями и силами? Вот только силы их спят, пока в них нет нужды. Такие сильные стихийники нужны нам раз в триста лет». Понимаешь, о чем он? – Да, – прошептала я, потрясенная. Может ли такое быть, что пустышки на самом деле сильнее всех других магов? И почему тогда в ком-то все же можно пробудить хотя бы одну стихию, а в ком-то нет? У меня не было ответов на все эти вопросы. Я, как и директор Аквидус, брела в темноте… Терран Аквидус устало откинулся на спинку кресла, словно совершив тяжелую работу. – Теперь вы знаете. Кора, ты смелая, сильная, замечательная девочка. И мне жаль, что все было напрасно… – Но я знаю, как можно разбудить магию! – крикнула я. Директор вновь подался вперед, на его лице появилась слабая надежда, которая по мере моего рассказа постепенно гасла. – Кора… Я знаю, ты хочешь верить. Я и сам хочу этого больше всего! Но подумай, как это можно применить на практике? Простить предателя? Заключить союз с врагом? А последнее условие – это, хм… Еще только жертвоприношений нам здесь не хватало. Боюсь, Кристер в тот момент говорил о каких-то своих переломных моментах, давших толчок его магии. Это невозможно повторить, понимаешь? И если у тебя, после всех потрясений, магия так и не появилась, то тогда… Терран Аквидус развел руками. А потом медленно поднялся на ноги, давая понять, что разговор окончен. – Пришло время рассказать всем, – сказал он. – Дольше тянуть нельзя. Сейчас я объявлю общий сбор в центральном холле, спускайтесь туда. – Только еще одно! – остановила я его. – Да? – Почему Академия Пяти Стихий? Какая пятая? Губы директора тронула слабая улыбка: – Ты не догадалась? Возможность управлять бестиями, конечно. Ран вывел меня за руку. На меня словно свалилась железная плита и придавила своим весом: все чувства и мысли будто заморожены. Я пока не до конца осознавала, что сейчас произошло. – Ты как? – уже в который раз спросил меня Ран, но я в ответ только качала головой. В центральном холле мы сели прямо на пол, и Ран обнял меня, привлек к себе. Мы молча ждали, пока зал заполнится студентами. Кажется, кто-то подходил поздороваться, но я была как в тумане. На балконе появился директор и вместе с ним кураторы. Повисла тишина. Никто не понимал, чем вызвано общее собрание. – Я принес вам тяжелые вести, – так начал он свое выступление. И, с трудом подбирая слова, Терран Аквидус поведал то, что мы с Раном уже знали. О танатосах и о том, что привычный нам мир, возможно, скоро прекратит свое существование. – Знаю, многие роптали на меня за то, что последние пару месяцев вам пришлось тяжело. Ежедневные тренировки и изучение боевых заклятий. Но теперь, думаю, вы поняли: я лишь хотел сделать вас более подготовленными перед грядущей опасностью. Кто-то, знаю, шутил о том, что студентов готовят к войне. Так вот, мы идем на войну! Я слышала, что многие плакали. Нелегко принять такие известия, но у них еще будет время привыкнуть к этой мысли. – Сейчас я распускаю всех по домам на две недели. Обнимите близких, скажите то, что давно хотели сказать, завершите неоконченные дела. Весну вы встретите в стенах Академии. Ее устав предписывает сохранить молодых стихийников любой ценой. Вы – наше будущее. – А наши родители? – крикнул кто-то, выразив общую мысль. – На этот случай, как написано в уставе, каждый родовой замок превратится в приют всех страждущих. Никто не выйдет сражаться, укроются в стенах замка. – Защитные амулеты не выдержат! – воскликнула плачущая девушка. – Если все так, как вы говорите, ни один амулет не выдержит натиска! – Да… Возможно… Поэтому, пока есть время, те, у кого есть силы, будут заряжать амулеты и надеяться на лучшее. Похоже, это единственное, что в нашей власти. Я почувствовала, что меня трясет, словно начала отходить заморозка. Ран сжал в своих руках мои ладони и, чувствуя, что это не помогает, обнял крепко-крепко. – Ш-ш-ш, – успокаивающе прошептал в ухо. – Все будет хорошо. Все наладится, моя рыбка. И вдруг замер на полуслове. Отпустил мои руки. – Кора, пойдем на свежий воздух? – Да… Мне и самой нужен был глоток морозного воздуха, чтобы прийти в себя. * * * Мы шли по тихой аллее: сейчас, пока все собрались в холле, здесь было безлюдно. Я опиралась на руку Рана, мы оба молчали. И тишина давила, давила своей тяжестью, пока не взорвалась где-то внутри меня. Я запнулась и упала бы, если бы Ран меня не удержал. – О светлые боги… – прошептала я. – О боги… Все, о чем я мечтала, на что надеялась, к чему шла так долго, оказалось пшиком. Такой же пустышкой, как я сама. Я могла бы всех спасти, но, видно, нет во мне чего-то важного, не гожусь я в преемницы. Я вообще ни на что не гожусь… Жалкая, жалкая… Рыдания разрывали мне грудь. Я хотя и пообещала Рану, что не стану сильно горевать, если пойму, что все оказалось напрасно, но это было выше моих сил. Я рыдала так, что думала – сердце остановится. А Ран обнимал меня и гладил по волосам. Он не мог подобрать подходящих слов, но он был рядом, и одного этого было достаточно. – Пойдем-ка присядем, – сказал он, когда я уже не могла плакать, а только давилась воздухом, всхлипывая. Подвел к заснеженной скамейке, отряхнул ее кое-как, усадил, поплотнее запахнул на мне мантию, пряча от пронизывающего ветра, и прижал к себе, согревая. – Ну все, все, Корюшка. Все… Ш-ш-ш… Он тихонько качал меня из стороны в сторону, и я положила голову ему на плечо и закрыла глаза, отдавшись этому нежному утешению. Сквозь веки пробивалось солнце, уже не такое яркое, как в полдень, но мягкое и ласковое, оно словно тоже старалось меня успокоить. Я будто бы плыла куда-то в его лучах. – Ну вот… Умница. Ран поцеловал меня в нос. Замер. Поцеловал волосы. – Ты пахнешь, словно нагретая солнцем листва в жаркий день… Он коснулся губами моих мокрых глаз, и я услышала, как сбивается его дыхание. Губы были теплыми и мягкими. Рука Рана нашла мою ладонь и сжала ее. Он скользнул губами по моей щеке и поцеловал в уголок рта. И тут же отпрянул, вскочил на ноги. – Кора, я… Не знаю, что делаю. Извини. В ответ я зябко повела плечами. Мне стало холодно и неуютно, когда я лишилась его объятий. – Ерунда… Просто погрей меня еще немного… Глава 30 Волны Восстанавливая потом в памяти события того дня, я никак не могла четко ответить даже самой себе, как же так получилось. Я не вполне отдавала себе отчет в том, что произошло. Только когда раздался стук в дверь и Фрост позвал меня по имени, спрашивая разрешения зайти, я поняла. Да, только тогда впервые… Дверь не заперта, достаточно было повернуть ручку, чтобы зайти. Если он это сделает, то сразу все поймет. Мы с Раном прижались друг к другу, как преступники, застигнутые на месте преступления. Мы и были преступниками… Я мысленно вернулась мыслями туда, в парк, под вечереющее небо. Солнце потихоньку начало клониться к горизонту, хотя светило еще ярко, но это был уже рассеянный, бархатный свет. Мы еще немного посидели на скамейке, Ран дождался, пока мои слезы высохнут и нос снова станет нормально дышать. Вот почему всегда так – будто мало одних слез. – Предлагаю выпить чаю с заварными колечками, – преувеличенно бодро сказал Ран. Едва ли колечки могли заменить мне рухнувшие надежды, но все-таки это было уже что-то. А рыданиями делу не поможешь. – Ладно, – согласилась я.