Крис тоже усмехнулся. – Возможно… Поговорим завтра, когда протрезвеем. Они какое-то время пили и ели молча. Но вот Трип, чьи глаза уже блестели, а движения стали плавными и неуверенными, как всегда бывает у людей во хмелю, снова заговорил: – Крис… А как ты из бездарника стал тем… Кем стал. Прости мое любопытство. – О, это очень просто, – откликнулся тот, но, судя по голосу, это вовсе не было так просто, как он хотел показать. – Всего лишь надо простить предателя. Заключить союз с врагом. Его голос вдруг дрогнул, словно невидимые мне воспоминания когтями вцепились в горло. – Пожертвовать своей любовью, – с трудом протолкнул он слова. Я почувствовала всей своей сущностью, что Крису невероятно больно от этих слов. Что-то до сих пор мучило и терзало его, даже спустя столько лет. Ему было больно, и мне было больно вместе с ним. Я больше не хотела здесь оставаться ни одной секундой дольше. Мир завертелся воронкой, которая втянула меня и выкинула прямо в руки Рана. Падая, я пыталась за него ухватиться и случайно порвала цепочку, на которой висел его медальон – тот самый, с лабиринтом. – Ой, Ран… Извини. Твой амулет… – Ерунда! Потом исправлю. Как ты? Что ты видела? Я глубоко-глубоко вздохнула. Тысячи мыслей теснились в моей голове. – Мне надо срочно увидеть директора, – ответила я. Глава 29 Надежды нет К центральному корпусу мы почти бежали. Я на ходу пыталась пересказать увиденное Рану, хотя мысли путались и прыгали с одного на другое. – Танатосы вернутся! – это было главное, что я хотела сказать. – Что? – Ран, который не видел того, что видела я, наверное, думал, что я брежу. – Кора, остановись и объясни толком. Куда вернутся? Но я только махнула рукой, думая, что он все услышит тогда, когда я буду пересказывать видение директору. Я понимала: ощущение того, что время уходит, чисто субъективное. Времени не стало меньше за те несколько минут, что я погрузилась в воспоминания Криса, а все-таки чувство надвигающейся опасности было таким четким, что немедленно хотелось куда-нибудь бежать и что-то делать. Только когда мы торопились по аллее парка мимо горы Воздушников, я невольно замерла, увидев скульптуру основателя Академии. Я знала, я теперь точно знала, почему его лицо в прошлый раз показалось знакомым. Я видела его сотню раз, я слышала о нем начиная с того дня, как для меня впервые прозвучало слово «Академия». Его имя было неразрывно связано с ней. Кристер Ригер – ее основатель. Легенда. Недосягаемая высота. Мой предок. – Это он, Ран, – прошептала я. – Ты можешь себе представить? Судя по растерянному лицу Рана, он едва ли понимал, что происходит, но молча следовал за мной. Время от времени я ловила его встревоженные взгляды. Я была в странном состоянии – едва ли не дрожала от нервного напряжения. Наверное, Ран это заметил. Он несколько раз пытался меня о чем-то спросить, но так и не спросил. В кабинет директора я ворвалась без стука, а он поднялся ко мне навстречу, будто ждал. Ни тени неудовольствия я не увидела на его лице, только сосредоточенность и легкое нетерпение. – Кора, магия пробудилась? – спросил он без всяких предисловий. Магия? Ой! Я так торопилась рассказать о готовящемся наступлении танатосов, так спешила предупредить, что совсем забыла о магии. Застигнутая врасплох вопросом, я застыла на месте, прислушиваясь к себе. Теперь стало ясно, о чем хотел спросить Ран. Как должна ощущаться магия? Я вспомнила то, что говорила Вита. Ощущение силы, жжения, клубок из разноцветных нитей в груди… Я не чувствовала ничего подобного. Просто руки, просто ноги, немного теснит грудь, и дыхание никак не может выровняться, так это от быстрого бега и волнения… – Нет… – прошептала я, раздавленная осознанием этого. Терран Аквидус упал в кресло, словно разом лишившись всех сил. – Проклятие, – прошептал он. – Все напрасно. Так странно было видеть нашего сурового директора растерянным и настолько потерявшим выдержку, что он позволил себе выругаться при студентах. Мы с Раном переглянулись, не понимая. – Директор Аквидус, но у меня очень важная информация для вас… – робко начала я и натолкнулась на гневный взгляд. – Сядьте оба, – отрезал он. Выпрямился в кресле, сцепив руки в замок, пристально разглядывая меня. Захотелось спрятаться. Я вдруг почувствовала себя ужасно виноватой, сама не зная, за что. – Я не на тебя злюсь, Кора, – сказал он, увидев, что я сжалась. – Я злюсь на себя за то, что согласился в свое время на это место и получил вместе с должностью директора кучу неразрешимых проблем. На проклятого Кристера Ригера тоже злюсь. Но не на тебя. Я могла только молчать и слушать. Директор достал из ящика стола уже знакомую мне потрепанную книжицу – «Устав Академии». – Вот, полюбуйтесь! Досталась мне вместе с креслом директора Академии… Он помолчал, собираясь с мыслями, и заговорил уже не так эмоционально: – Кора, я знаю все, что ты хочешь мне сказать. Танатосы возвращаются раз в триста лет. Здесь приведены таблицы для измерений, которые позволяют с точностью рассчитать год их появления. Этот год, Кора. Еще пару месяцев. Три, если нам повезет. В одной части «Устава» Кристер Ригер рассказывает, как нужно организовать обучение в Академии. В другой части оставлены подробные инструкции для преемника. По шагам, все разложено по полочкам. Молодец он, наш отец-основатель. Мы с Раном снова переглянулись, не понимая, чем вызвана горькая ирония в голосе Террана Аквидуса. – Все бы хорошо, если бы этот раздел не начинался со слов: «Вот что тебе необходимо предпринять, когда магия пробудится». КОГДА! И ни слова о том, КАК это сделать! Директор взял было книгу в руки, но вновь с раздражением бросил ее на стол. – И вот что мы имеем. Смертельную опасность, грозящую гибелью всему живому. «Устав», который бесполезен без преемника, сумевшего бы на практике применить знания, что содержатся в нем. И юную пустышку. Единственную из ныне живущих достаточно молодую, чтобы попытаться разбудить в ней магию. Тебя, Кора. Я закусила губу. Я хотела бы задать сотню вопросов, но понимала, что пока не время. – Думаю, вам сложно понять, каково это – нести на плечах такой груз. Потому я не оправдываюсь за то, что мне пришлось совершить. Все, что я мог, – действовать на ощупь. Мы знаем, что магия иногда просыпается от сильного потрясения. Но каким должно быть потрясение? Никто этого не знает. Первый мой шаг продиктован отчаянием, и только. Это было… необдуманно. Директор помолчал, собираясь с силами. Признание явно далось ему нелегко. А Ран уже, кажется, догадался, о чем речь. Он как-то собрался, выпрямился на кресле. – Значит, это были вы? Разрушенная теплица – ваших рук дело? – произнес он тихо, будто и сам не верил в то, что говорит. – А если бы кто-то пострадал? Директор только кивнул в ответ, сжав губы в тонкую линию. А я только в этот момент стала понимать, насколько все серьезно. Если ради того, чтобы разбудить во мне магию, он готов был на такие жертвы, то опасность, грозящая всем нам, действительно велика. – А после? – Ран пристально смотрел на Террана Аквидуса. – Курсовая? Это тоже часть плана? – После я совершил еще один поступок, которым не горжусь. Кора, когда тебя скинули с горы… У меня внутри все захолодело, а Ран поднялся на ноги. В голове не укладывалось, что человек, который должен нести ответственность за всех нас, мог пойти на такое. Такой глупый, такой странный поступок. – Вы серьезно? – прошептала я. – Но кто?.. – Кто исполнитель? Я тебе этого не скажу, юная Кора Флогис. Достаточно того, что я готов признать свою вину. Моя вина и моя ошибка. Но я шел во тьме по пути, которым еще никто не ходил. Я обязан был совершить невозможное и не знал как… Он перевел взгляд на Рана, застывшего у стола. – Сядьте, мастер Маринер, – устало сказал он. – Я и не надеялся, что вы сможете понять. – Я понимаю, – прошептала я. – Да? В таком случае, спасибо, Кора. Следующим шагом действительно стала идея с курсовой. Я надеялся, что вы так привязаны к Раннитару, и эта дружба, возможно, поможет… И когда появилась шкатулка, о существовании которой я даже не догадывался, я впервые ощутил надежду! Отблески души самого Кристера Ригера – мог ли я надеяться на большее! – Если вы знали, то почему ничего не сказали мне во время нашего прошлого разговора? – перебила я его, вспомнив, как директор делал вид, будто ни о чем не догадался. – И Кристер Ригер обладал всеми четырьмя стихиями! А вы пытались меня убедить в обратном! Кажется, я перешла рамки приличия, но была так расстроена, так смущена и выбита из колеи, что мне было не до выбора правильного тона. Мне нужно знать правду! – Кора, я боялся сглазить… Повторю, что брел в темноте. Думал, дам тебе слишком много информации – и это испугает тебя. Не каждый справится с мыслью о том, что может обладать таким могуществом. Он обвел нас изможденным взглядом, и я словно впервые увидела, что Терран Аквидус уже очень стар. Усталый, пожилой человек, поставленный перед непростым выбором. Что бы я сама делала, окажись на его месте? Как я могу его осуждать? – Я понимаю, – снова сказала я. – Вы просто пытались разбудить во мне магию… Думаю, полипис на Турнире тоже часть плана? А кто-то еще знает обо всем этом? Я начертила рукой неопределенный круг, пытаясь вместить в него и грозящее нам бедствие, и отчаянные действия директора, и мои видения. Словом – все. – Пока только мы с вами. Некоторые, как твой отец, Кора, и твой, Ран, думают, что это всего лишь попытка помочь пустышке обрести магию… Кстати, знаешь, Кора, какую теорию предложил Кристер насчет пустышек?