Чего я добивалась сейчас, попросив его об этой услуге? Чтобы он, не сдержав обещание, открыл глаза? А может, я хотела услышать, как прервется его дыхание, когда он ощутит под пальцами тепло моего тела? Я не знаю… – Как вы, девушки, справляетесь со всеми этими тесемочками? – сосредоточенно говорил он, честно пытаясь помочь. Дыхание его не сбивалось, а пальцы не дрожали. Подозреваю, Ран даже подумать не мог, какая буря чувств бушует сейчас в моей груди. И вот наконец платье упало к моим ногам, а шнуровка на корсете была распущена достаточно, чтобы я могла его стянуть. – Готово! – радостно сообщил мой друг, явно довольный тем, что справился. – Ты ложись. Я дождусь твоих братьев и попрошу перенести разговор на завтра. – Ага… – это короткое слово – все, что я могла сейчас произнести. Светлые боги… Что я творю… * * * Уснула я правда быстро. Просто провалилась в сон. Очнулась от гула голосов за дверью и мгновенно подобралась, села на кровати, узнав голос Фроста. Брат злился. – Ран, отойди от двери! – Фро, она устала. Поговоришь с ней завтра. – Я буду говорить со своей сестрой тогда, когда мне это нужно! За дверью послышался шум. Скорее всего, Фрост пытался оттеснить Рана от входа, а тот молча сопротивлялся. – Ран, не упрямься. Мы ее семья, – голос Бриды. Значит, сестры тоже пришли. Я себя чувствовала так, словно за дверью находятся не близкие мне люди, а… Нет, не хочу думать про них как про бестий. Но становилось страшно от мысли, что они сейчас зайдут ко мне в комнату. Не пускай их, Ран, пожалуйста. – Ран, ты нормальный вообще? – это Димер. – Отойди! – Нет! А ты… Димер, я считал тебя лучшим другом… – А теперь, как понимаю, из лучших друзей я смещен? Теперь мелкая заняла мое место? – Ты совсем затравил девчонку! За что? Кора не похожа ни на кого из вас… Она… – Чудесная, милая, нежная? – издевательски закончил за него Димер. – Легко быть таким добрым и славным парнем, когда не растешь с этим вечным несмываемым пятном. В твоей семье нет пустышек, ты не знаешь, что это такое! Когда эти разговоры за спиной вечные. Даже слуги позволяют себе… Он передразнил кого-то, растягивая слова и чуть картавя: «Да-да, есть в них какая-то чегвоточина. Не пгосто же так им послано это наказание. Или скгывают что-то ото всех…» Тьфу! – Димер, не стоит, – прервал его Фрост. – Рану не понять. Он, может, догадался бы, что мы чувствуем, родись огневиком. Но он водник. У них в крови – защищать и оберегать. Вы на разных языках говорите сейчас. В крови – защищать и оберегать… Вот оно что… А у огневиков что же тогда в крови? Мне тоже не понять. Я ведь пустышка. – Давайте все успокоимся, – примирительно сказала Грета. – Я тоже считаю, что Кору сегодня трогать не нужно. Спокойно поговорим завтра. Нет никакой срочности. Согласны? – Да, – помолчав, ответила Брида. – Ой, мне безразлично уже! – Ничего другого от Димера я и не ожидала. – Мы всего лишь хотели сказать, что Викара выгнали из Академии. Вот оно что! Больше мне некого бояться! Какое облегчение! – Ладно, – нехотя произнес Фрост, который тоже успел остыть к этому моменту. Я откинулась на подушки, чувствуя, как отпускает напряжение. Странный день, в котором столько всего переплелось – и радостного, и страшного, и волнующего, – остался позади. Глава 26 Подготовка к Турниру Утром я первым делом схватилась за шкатулку. Может быть, вчерашнее потрясение засчитается как испытание? Я вынула из шкатулки глиняный шарик и положила его на ладонь. Ждала долго, но огненная искра так и не появилась. Шарик перекатывался на моей руке – гладкий, прохладный, безразличный. – Это нечестно, между прочим, – сообщила я ему. – Я вчера так испугалась! А Вик на парочку бестий точно потянет! Шарик не внял. Я вздохнула и убрала его на место. Ладно, значит, Турнир! Разговор с братьями, которого я так боялась, произошел в тот же день. Говорил за обоих Фрост. – Кора, я как старший несу за тебя ответственность, – начал он и набрал уже было в грудь воздуха, чтобы продолжить. Я наперед знала все, что он скажет. Семья Флогис – древнейшая фамилия, одна из двенадцати высших, нельзя, чтобы наше имя трепали на всех поворотах. Нельзя, чтобы его связывали с именем бастарда. Нельзя, чтобы хоть одна тень упала на нас, потому что, мягко говоря, одного пятна на репутации более чем достаточно, второго не простят даже нам. Кора, это пятно – ты. Поэтому, что бы ты ни делала, подумай дважды, нет трижды, и лучше не делай. То, что извинят мне, Димеру, Бриде или Грете, тебе, бездарнице, никогда не простят. Это жестоко, но это правда. Ты должна быть безупречна, Кора. Понимаешь? Безупречна! Я уже не раз слышала все это в разных вариантах. С того времени, когда едва начала себя осознавать. Ты должна быть безупречна, а если не можешь, то просто спрячься, уйди в тень, стань незаметной, стань никем. Я пряталась всю свою жизнь. Я честно старалась отойти на второй план, чтобы никому не мешать. Опускала голову, отходила в сторону, уступала каждому. Ведь я пустышка, я недостойна чего-то другого. Но я не хочу так больше! Я знаю, что способна на многое. У меня теперь есть друзья, и цель, и… Ран! Ты не сделаешь меня снова тенью, дорогой братец! Я знала все, что он скажет, но Фрост вдруг замер на полуслове. – Просто будь осторожна, – закончил он. Я даже обомлела. Будто это и не он сейчас говорил. Не знаю, может, Ран все-таки сумел пробудить в нем совесть. В конце концов, какой бы я ни была, я оставалась ему сестрой. Слухи, поползшие было по Академии, быстро пресекли. О том, что на самом деле произошло, я рассказала только своим друзьям – Вите, Норли и Лексу, а они пообещали молчать. Вита ужасно за меня волновалась и в то же утро прибежала проведать, принесла платье, которое я оставила вчера в учебном классе. Я не думала, что скоро смогу заставить себя выйти за порог. Почему-то казалось, что все обязательно будут глазеть и шушукаться за спиной. Как в самые первые дни. Но Вита, раскрасневшаяся после мороза, такая настоящая, полная энергии, словно вдохнула в меня жизнь. – А ну-ка, перестань киснуть! Немедленно одевайся и пошли! – Куда? – уныло спросила я. Так и видела себя со стороны – волосы повисли как сосульки, лицо бледное и осунувшееся. – На улицу! Гулять! Лекс предлагает устроить снежную битву, и я думаю, что это хорошая идея. А на все косые взгляды не обращай внимания. Они поймут, что это тебя не задевает, и отстанут! В этом, пожалуй, был смысл. – Зато теперь этот ненормальный тебя больше не побеспокоит. Я сама видела, как вчера ночью он плелся к выходу в той одежде, в которой пришел в Академию. Форму заставили сдать! Довольно жалкое зрелище. Сапоги рваные, а куртка ему явно мала – руки высовываются из рукавов. Так ему и надо! Так ему и надо, да! Я представила Вика, плетущегося к воротам, и внезапно почувствовала укол жалости. Но тут же покачала головой, стряхивая наваждение. Во всем, что с ним произошло, виноват только он сам. Злость, ненависть и страсть – плохие советчики, а он пошел у них на поводу. Я не очень хотела участвовать в снежной битве, но заставила себя одеться и причесаться. Лекс и Норли топтались у входа. Они явно ощущали себя не в своей тарелке – не знали, что надо говорить в таких случаях и как можно меня утешить. Повисла неловкая пауза, которую, однако, Вита быстро нарушила: – Так, давайте-ка все обнимемся! – строго сказала она. Все с готовностью подчинились. Отличная мысль, кстати, – когда не знаешь, что сказать, лучше всего обняться… Снега в середине зимы выпало так много, что можно было не только снежные битвы устраивать, можно было возводить настоящие замки и снежные укрепления. Завтра начнутся тренировки перед Турниром, но сегодня свободный день. И мысль о снежном сражении посетила не только нас. Когда мы прибежали в парк, оказалось, что здесь давно кипит схватка между огневиками и водниками. Мы прибились к своим, спрятались за снежной насыпью. Командовал Фрост… Забегая вперед, скажу, что тот самый разговор с братьями состоялся после снежной баталии, когда все мы – участники битвы, мокрые, усталые и довольные, сидели у костра и пили чай. Так что, возможно, просто усталость сказалась на том, что он не захотел меня распекать. Но это случилось позже, а пока мы появились в самый разгар сражения. Фрост распределил всех, расставил и дал задание. – Играем без магии, – предупредил он. И хотя все игроки знали, что силу стихии применять нельзя, им было тяжело без нее обойтись. Нет-нет, а кто-нибудь нарушал правила. То водники превращали снежные комки в ледышки, которые врезались в игроков довольно ощутимо: Лексу даже поставили синяк. То огневики, в свою очередь, иногда не давали долететь снарядам до наших позиций, растапливая их и превращая в облачка пара. – Эй, нечестно! – слышалось то с одной стороны, то с другой, но это ничего не меняло. Один раз я высунулась слишком далеко за ствол огромного дерева, за которым притаилась наша четверка, и тяжелый комок сбил капюшон с моей головы. И тут же со всех сторон в меня полетели снежки – видно, я сейчас представляла собой отличную мишень. Надо было юркнуть назад, но я так растерялась, что, несмотря на крики Виты: «Кора, прячься!» – и ее попытки утянуть меня в укрытие, ухватив за мантию, продолжала стоять, подвергнутая натиску со всех сторон. Наверное, меня бы просто погребли под этими комками – водники так обрадовались возможности завалить хотя бы одного огневика, что даже не обратили внимания на то, что я не отстреливаюсь, а только слабо уворачиваюсь, – как обстрел вдруг прекратился. Нет, комья снега все так же летели в мою сторону, вот только не долетали, превращаясь в воду. – Прячься, Корюшка!