Но это была последняя связная мысль. А в следующую минуту я уже спала, отрубившись, едва голова коснулась чего-то мягкого. Проснулась я от громоподобного чиха. «Простудилась?» — мелькнула заполошная мысль, и я кое-как подняла голову. Оказывается, заснуть я умудрилась лицом вниз, да еще и подушкой мне послужил не кто иной, как Васька. Его-то шерсть и щекотала мою физиономию, пока не угодила в нос. — Ну, наконец-то! — проворчал кот, плавно соскользнув с лавки. — Я уж думал, помру под тобой! Это ж надо было так вцепиться! Всю ночь пошевелиться не давала. Одной сметаной не отделаешься. Придется тебе витязей на рыбалку отправлять и меня, бедного, рыбкой кормить. — Посмотрим, — отмахнулась я. Мне было не до стенаний кота. Судя по его воплям, я умудрилась проспать весь остаток вчерашнего дня, всю ночь и еще кусок утра захватила. По крайней мере, солнце было уже достаточно высоко. Вот черт! Я моментально вспомнила про пропущенный ужин богатырей и обещанный Илье разговор о лесной нечисти. Да еще чертов Лепердок, или как там его, с новой сказочкой для каждого слушателя… А главное, я сильно подозревала, что до очередного «Хозяйка!», требующего горе-Ягу на сцену этого театра абсурда, осталось не так уж и много времени. Я покосилась на нервно вылизывающегося котяру, больше обсуждать насущные проблемы было не с кем. — Вась? — Чего тебе? — Ну хватит нализываться. Я ж тебя обнимала, а не полы тобой мыла. — Угу, — недовольно отозвался кот. — А еще храпела в ухо и слюни всю ночь на меня пускала. — Я не храплю! — возмутилась я. — Хорошо, что хоть слюни отрицать не пытаешься, — с удовлетворением констатировал Васька, но на лавку все-таки запрыгнул. Я проглотила закономерное возмущение: еще не хватало, чтобы единственный источник информации разобиделся и сбежал. — Извини. — Так-то лучше, — тут же сменил гнев на милость кот. — Рассказывай, что там у тебя за беда приключилась? — Сам знаешь. Лесной Илюшка нечисть требует, а зачем, не говорит. Да и где я ему возьму эту нечисть, если сама она самая и есть. Зато Лепердок наплел столько, что не разберешь, где правда и есть ли она там вообще. — Илюшке признаваться не вздумай, — тут же отрезал кот. — Угробишь славу Бабы-яги, никто тебе за это спасибо не скажет. Хороша злая ведьма, которая по болотам утопленников спасает! Собиралась его услать, так и ушли. — Ушлю, — кивнула я, решив не вдаваться в подробности. Сейчас у меня были более актуальные проблемы. — А с Пердоком что делать будем? — А ты уже сделала, — ухмыльнулся Васька. — Уж как я боялся, что ты уши развесишь… Все когти об тебя ободрал. Но нет. Кровь не водица… Пока он до своей Англиции докатится, уже настоящая Яга вернется. — Вась… — скрипнула зубами, но говорить старалась спокойно, — я обратно в тот мир не хочу. Нечего мне там делать. — Нечего, — легко согласился кот. — Вот, — подхватила я, ободренная отсутствием возражений, — вот вернется наша курортница, и меня отсюда попросят. А куда я пойду, когда вокруг одни чертовы тайны и вообще непонятно, кто и что от меня хочет, и вообще от меня ли. Вдруг настоящая Василиса какую-нибудь тайну знала важную, и все эту тайну раскрыть хотят. Но я-то… — Тут подумать надо, — перебил вдруг кот, взглянув на меня как-то по-особому пронзительно. — Не мешай мне. — Ладно… — проворчала я. Минут пять я сидела на лавке, ожидая, что такого надумает кот, а потом, потеряв всякое терпение, ткнула его пальцем в пушистый бок. — Эй! Ты вроде подумать хотел, а не поспать! — А я во сне думаю, — недовольно отмахнулся Васька. — Будешь мешать, вообще ничего не надумаю! «Мели, Емеля, твоя неделя… Ничего… Я тебе это припомню», — проворчала я себе под нос и встала. Это кот спит… то есть думает, а мне раздумываться некогда. Нацепив нос и ведьмину шаль, я быстренько сбегала в будочку у частокола, по пути кинув короткий взгляд на баньку. Лесной Илюшка ковырялся на огороде и меня, к счастью, не заметил, чему я была только рада. «Успею еще услать, а пока как-то спокойнее, когда он на глазах». Вернувшись, я снова обругала дрыхнущего, то есть думающего кота и достала скатерть-самобранку и остатки ковра-самолета: хоть с одним делом разобраться пока. Иголки я нашла быстро. И даже нитки из ковра надергала довольно длинные. Вот только они оказались шерстяными, очень толстыми и к тому же отвратительного болотного цвета. Даже просто приложенные к тонкой льняной скатерке, украшенной вышитыми красными петухами, выглядели они дико. Но выбирать мне было не из чего. Минут через сорок я заштопала самую большую дыру и с гордостью посмотрела на дело рук своих. Впрочем, гордиться было особо нечем: грубая грязно-зеленая клякса, будто на скатерть плеснули болотной жижей. «Зато дыры нет, — успокоила я себя. — И вообще… Не до эстетики нам, не до эстетики!» Я прошептала волшебные слова, гадая, чем порадует меня чудесная скатерка. И она порадовала… С тихим щелчком на скатерти возник всего один предмет. Ни мисок, ни горшков с ненавистным молоком. Вместо этого четко по центру стола появился здоровенный колючий кактус. Моргнув, я обошла стол по кругу, пытаясь понять, чем же странный серо-зеленый булыжник размером с баскетбольный мяч и густо утыканный острыми колючками кажется мне знакомым. Васька фыркнул во сне. Потом нервно зашевелился и подскочил, осоловело поводя лобастой башкой. — Ты сортир взорвала?! — вытаращился он на меня. — Нет, — опешила я. — Тогда почему такой запах? — Нет никакого… — начала было я, но тут тоже почуяла это… Описанию «это» не поддавалось. Аромат общественного туалета, приправленный нестираными носками и какой-то тухлятиной. С трудом сдержав рвотный позыв, я зажала нос пальцами. — Что это?! — А я откуда знаю?! Что ты тут натворила, пока я спал… то есть думал?! — Скатерть зашила, — растерянно прогундосила я. Мы одновременно посмотрели на серо-зеленый булыжник. — Что это?! — расчихался Васька, поспешно отступая к двери. И тут я вспомнила… — Это фрукт. Дуриан называется. Очень полезный, кстати. Только запах… — А сметана? — опешил кот. — Нету, — развела руками я. — Вот это вот дали… — Вот это? Вот это?! — Котяра, сверкая глазами, пошел на меня, оставляя на деревянном полу глубокие царапины. — Возвращай все взад! Дурианиха! Ведьма злобная! Так мстить даже Ядвига не додумалась! Верни мою сметану!!! В его вое было столько неподдельного отчаяния, что я попятилась. — Вась, я ж не нарочно… — Я прошептала волшебные слова, и зловонный фрукт испарился. — Я ж как лучше хотела… — Моя сметана… — продолжал выть кот, не обращая на мои оправдания никакого внимания. — Молочко… Творожок… Погубила вас ведьма злобная, Василиска проклятая… На кого ж вы меня покинули? На кого сиротинушкой оставили… — Васька! — От воплей закладывало уши. — Уймись! Это не я, а скатерка… — Скатерка? — взвился он. — А кто ее зачаровал! Кто свои руки кровавые приложил?! Была кормилица, а стала — убивица! Это ты так врагов своих извести надумала?! Так и отправляла бы сразу к ним, не рвала бы душу! — Как я… — начала было я, но Васька понял меня по-своему. — Кто вас, ведьм, знает, как вы простые радости губите?! — Кот одним ударом когтистой лапы сдернул со стола многострадальную скатерть-самобранку. — Кормилица моя, погибшая безвременно… Не смог я тебя спасти-защитить… Лети! Лети к душам безгрешным в… Но договорить он не успел. Скатерть вдруг плавно взмыла в воздух, шлепнув кота по морде. — Это как?! — вытаращилась я. — Она еще и летучая?! — Лови ее! — заорал Васька, подпрыгивая и пытаясь вцепиться лапами в свисающую бахрому. Но не тут-то было. Скатерть ловко увернулась и поднялась под самый потолок. Сделав над нами круг, она спикировала прямо в окно. — Лови! — взвыл кот, прыгая следом, но промахнулся, пробуксовав когтями по столу. Тут я опомнилась и прошептала волшебные слова. Здоровенный вонючий фрукт прибил парящую тряпку к подоконнику с неотвратимостью бетонной плиты. Скатерка слабо дернула уголками и затихла. — Долеталась… — со смесью облегчения и отчаяния прошептал кот и картинно упал в обморок. Правда, глазами продолжал следить за каждым движением скатерти, поэтому в обморок я не поверила. Сняв скатерку с подоконника вместе с вонючим подарочком, я, смаргивая навернувшиеся на глаза от ядреного запаха слезы, положила ее на лавку и для надежности села на край. Только после этого я рискнула снова отправить в небытие убойные витамины. Поспешно убрав все следы своего рукоделия, я, нервно сглотнув, снова прошептала волшебные слова. И обнаружила, что сижу в большой миске с сырниками, а Васька нежно обнимает крынку с молоком и плошку со сметаной. — Хозяйка! — в довершение донеслось со двора. — Поесть бы! — Твою мать… — только и смогла произнести я. Глава 16 ПОДСТАВА В тот раз я опять выдавала сырники с крыльца. И не потому, что мне было лень спуститься к яблоне. Просто я умудрилась вспомнить, куда угодила, активировав скатерку, только после того, как крикнула из-за шторки: «Да, да, заходите и в очередь!» Оголодавшие витязи ломанулись на двор, и времени у меня осталось только нос пришлепнуть да шаль накинуть. В общем, я орудовала мисками на крыльце, стараясь ни в коем случае не поворачиваться спиной. Жирные пятна на мадам сижу нанесли бы непоправимый урон репутации всемогущей и злой ведьмы, чьи обязанности я тут выполняла. С этим даже Васька согласился, когда перестал наконец обниматься с большой плошкой сметаны. Машинально раздавая порции сырников, я раздумывала над сложившейся ситуацией. Была ли я той самой Василисой, которую разыскивали все вокруг, или меня лишь принимали за нее, роли не играло. От перемены мест слагаемых сумма не меняется, но положение усугубляется, как любил говаривать мой препод по бухгалтерскому учету. У настоящей Василисы был хотя бы один козырь в рукаве: то, ради чего все мечтали ее заполучить. У меня же не было и этого. И я даже не представляла, что это могло бы быть. Соответственно, в первую очередь требовалось выяснить, о чем, собственно, речь.