Она подскочила к плачущей рыжуле и, вцепившись в волосы, начала трясти. Мей только пищала, как котенок, и даже не пробовала защититься. Вертрана и Эйлин схватили госпожу Гран за руки, пытаясь оттащить. «Розочки» растерянно переглядывались. «Не может быть!» – читалось на их лицах. Богомолиха занесла ладонь над Мей, Вертрана подставила плечо под удар и перехватила следующий. – Даже не знаю, как смогу объяснить синяки господину Ространу! – прошипела она. Только упоминание лорда Конора немного охладило пыл классной дамы. Она, тяжело дыша, оглядела своих притихших подопечных. – Кто? Отвечайте! – Что, если это сам господин Гернаус? – предположила Дженни. – Это он? – загремела Богомолиха, обращаясь к Мей. – Твой лорд? Та покачала головой, слезы градом катились по ее лицу. Эйлин снова обняла рыжулю и начала баюкать, как ребенка. – Это не он! Но отец ребенка тоже лорд! – Кто же? – Господин Ройм! Теодор Ройм! Он выкупит Мей и ребенка! – Я так и знала! – горестно взвыла Богомолиха. – Лорд! Одно название! У него не хватит денег и на половинку Мей. О боги, что я скажу госпоже Амафрее! Что я скажу господину Гернаусу! – Он выкупит меня! – прошептала Мей. – Он обещал! Уже очень скоро. Пожалуйста, не выдавайте меня! Госпожа Гран прижала тыльную сторону ладони ко лбу, ее желтое лицо пошло пятнами и выглядело совершенно безумным, глаза покраснели. – Нет, я не собираюсь скрывать столь вопиющий факт! Пусть решает госпожа Амафрея! Богомолиха развернулась в сторону двери, но тут воспитанницы облепили ее, целуя плечи и руки, умоляя всем, что связывало их долгие семь лет, пожалеть бедную Мей и дать шанс на счастье. – Только месяц. Один месяц! – упрашивали они. – Ах, оставьте! – закричала госпожа Гран, отряхивая с себя руки, точно надоедливых насекомых. – Прочь! Она выскочила за дверь и торопливо зашагала по коридору. Мей без сил осела на пол. «Розочки» тотчас же обступили ее, принялись утешать. – О, Мей… Если бы мы только знали! Значит, это мастер Ройм? Вы любите друг друга? Он вернулся за тобой? Рыжуля не могла говорить от переживаний, только кивала. Элли и Верта не отпускали ее рук. – Еще не все потеряно! – шептала Верта. – Может быть, Сухарь решит устроить аукцион прямо сейчас! Зачем ей терять выгоду? – подбадривала Элли. – А где Лора? – вспомнил кто-то из девочек. Лора спряталась в углу, притаилась за спинкой кровати. Она сидела на полу, уткнувшись в колени. – Не бейте меня, – пробормотала она. – Да пошла ты, гнусь! – брезгливо бросила Верта. – Даже пачкаться о тебя не хочется! Госпожи Гран не было уже очень долго, не появлялась и директриса. «Розочки» успели немного утешить Мей. Они на все лады повторяли версию Элли про аукцион. А еще раздобыли кипятка и заварили для рыжули успокаивающий мятный отвар. Но не успела Мей сделать и пары глотков, как дверь в спальню распахнулась и в комнату прошествовала сначала госпожа Амафрея, мрачная, почерневшая, за ней сгорбившаяся Богомолиха, а следом профессор Алеб, выглядевший сегодня гораздо старше своих лет. – Мей, ляг, – попросил он. – Нет! – Я только посмотрю… Унизительный осмотр повторился. Профессор вытер пот со лба и устало кивнул. – Неблагодарная тварь, – процедила госпожа Амафрея. Она не бушевала, как Богомолиха, но от ее тихого голоса кровь стыла в жилах. – Отец ребенка лорд Теодор! – наперебой заговорили «розочки». – Он выкупит Мей. Пусть будет аукцион! Пусть… – Молчать, глупые курицы! – прикрикнула директриса, и теперь стало заметно, что она судорожно пытается найти выход, а ее спокойствие – лишь маска. – Ваш лорд Теодор гол как сокол. Я допустила его на отбор в виде исключения, дала слабину, теперь жалею. Он даже вступительный взнос выплатил не до конца. Она на мгновение сжала виски и тяжело вздохнула. – Что ж, когда-нибудь это должно было случиться. Главное, чтобы господин Гернаус не узнал. Мей приболеет, но после пары недель в лазарете полностью выздоровеет и будет готова отправиться в новый дом. – Нет! Умоляю! Дайте мне шанс! Разрешите хотя бы сообщить господину Ройму! Мей упала к ногам госпожи Амафреи, которая с презрением рассматривала рыжую девчонку, скорчившуюся на полу. – Я собираюсь отказать господину Ройму в последующих посещениях. Мы не благотворительная организация. – В голос директрисы вернулась уверенность. – Ничего, детка, не ты первая, не ты последняя. Профессор Алеб все сделает быстро. Да, профессор? Вы заберете Мей в лазарет или проведете эту небольшую процедуру прямо здесь? – Я не стану этого делать, – сухо сообщил преподаватель целительства. – Как вас понимать? – опешила госпожа Амафрея. – Я нанимался в Институт не для того, чтобы калечить юных девушек душевно и физически. Я нахожусь здесь для того, чтобы преподавать целительскую магию, и, как мне кажется, неплохо справляюсь со своими обязанностями. Сухарь поджала губы, но настаивать не посмела: такой величине, как профессор Алеб, с радостью предложат место в Академии. Или он займется частной практикой. В любом случае в проигрыше останется Институт. – Что же, завтра утром пригласим для этой процедуры другого мага. Не столь… – ее губы презрительно изогнулись, – щепетильного. А ты… Она вдруг наклонилась к Мей и прикоснулась к ее виску, из пальца вылетела сиреневая искра, и рыжуля обмякла, глаза ее закрылись. Вертрана даже обрадовалась, что бедняжка потеряла сознание: слишком много горя для такой слабенькой девушки. – Будешь спать, пока я не прикажу проснуться! – закончила госпожа Амафрея. – Положите ее на кровать и быстро по постелям! И чтобы ни слова, ни звука из комнаты! Госпожа Гран, проследите за порядком! – Вот и все… – прошептала Эйлин, когда они остались одни. – У Мей разорвется сердце. И у меня вместе с ней. – Нет, не все, – упрямо сказала Вертрана. – Никогда нельзя сдаваться. У нас впереди целая ночь, чтобы спасти Меюшу и ее ребенка. «Розочки», которые прислушивались к разговору, подходили и садились рядом с Вертраной. – Как нам помочь? – спросила за всех Алана. – Ты уже придумала что-нибудь, Верта? 40 Вертрана еще ничего не успела придумать, знала только, что действовать надо быстро. Мысли заметались в голове. Идея изменить недавнее прошлое казалась очень соблазнительной, но Верта, прочитав от корки до корки книгу об аквамаринах, знала, что это вовсе не так просто. Здесь главное – верно рассчитать «точку поворота», тот самый миг, с которого все началось. Там приводились сложные формулы и упражнения, в которых Вертрана пока не разобралась. Где будет точка поворота? В ту секунду, когда Лора увидела батистовый платок? Когда Мей решила оставить его себе? Или когда мастер Ройм перевязал ей руку? Угадать невозможно. Она может всю ночь тыкаться, как слепой котенок, пока не кончатся силы. Нет, надо действовать наверняка. Верта поднялась на ноги, огляделась, будто надеясь заметить подсказку. Ряды кроватей и тумбочек, шкаф, встроенный в стену, приоткрытое окно… – Да! – решительно произнесла она. – Я придумала, а вы мне поможете! Ночью все выходы и ограда вокруг сада охранялись защитной магией. Даже Вертране с ее семеркой не взломать запирающие заклятия. Но она грезила свободой долгие годы и на всякий случай готовилась к побегу, еще не зная, что магия «Небесного алтаря» не позволит ей уйти далеко. Верта знала, что существуют лазейки. Окна на третьем этаже запирались магией четвертой степени: да кому придет в голову прыгать с такой высоты! Под оградой в задней части парка под землей протекали сточные воды, это ослабляло магию. Правда, по всему периметру ограды торчали острые железные пики, но Вертрана, тоненькая и гибкая, надеялась перелезть. А после – бежать! Бежать со всех ног за помощью! – Но куда? – переспросила Алана, когда Вертрана рассказала свой план. – Мы ведь не знаем, где живет лорд Ройм! Верта покачала головой. – Нет, я не к нему собралась. Я попрошу помощи у лорда Конора. Эйлин при этих словах встрепенулась, и в ее глазах зажегся огонек надежды. Элли слишком хорошо думает о господине Ростране, почему-то решив, что тот ведет себя благородно. Сама же Вертрана просто хотела напомнить о договоре, а именно о той его части, где говорится о доме и безбедном существовании.