Это просто сон. Она все-таки уснула. Вот Эйлин разозлится! Мей дергает себя за пряди. Флакончик падает и со стеклянным звоном разбивается. – Ой, нет! Нет, нет… Верта медленно, будто преодолевая вязкую субстанцию, садится, а потом опускается рядом с подругой на колени. Смотрит, как та собирает осколки. Сейчас она скажет: «Мей, где ты была?» – Мей… – хрипло произносит Вертрана, губы не слушаются, едва повинуются ей. – Мей, ты пыталась отравиться? Мей вздрагивает от неожиданности. Удивленно моргает. И Вертрана вдруг понимает, что вопрос неправильный. Но комната начинает терять очертания, удаляться. У нее совсем мало времени. – Ты была у него, Мей? У мастера Ройма? – Да… – шепчет Мей. 20 Подруги спрятались в самом дальнем уголке крытой галереи, в зимнем саду. Нашли скамейку, надежно спрятанную от глаз кустами таволги. За узкими окнами, забранными решетками, разгулялась метель – ветер бросал в стекла пригоршни снега, и казалось, будто какая-то неприкаянная душа стремится попасть туда, где тепло и светло. Мей сидела, съежившись, обхватив себя руками. Эйлин застыла подобно каменной скульптуре, Вертрана, как маятник, ходила туда-сюда по узкой дорожке. – Да, мы были вместе, – сообщила Мей для начала, а потом умолкла, собираясь с мыслями. Вертрана едва по губам себя не била, чтобы удержать гневную тираду по отношению к мастеру Ройму. Нет, нельзя, тогда Мей снова замкнется и слова из нее будет не вытянуть. Поэтому Верта нервно вышагивала перед скамейкой и грызла губу. – У меня из-за тебя голова кружится, – прошептала Мей. – Из-за меня?! Больше не из-за чего?! Верта поймала озабоченный взгляд Эйлин. Выдохнула. Села рядом с подругой и взяла ее за руку. – Меюша. Этот… человек… Против воли, да? Мей выдернула руку и разозлилась, кажется, впервые за всю жизнь: – Нет! Как ты могла подумать! Он лучший! Но вспомнила, видно, что мастер Ройм покинул Институт следующим утром, и плечи ее поникли. – Я не осуждаю его. Он не мог оставаться нашим преподавателем после всего… Но я ни о чем не жалею! «Глупая, что будет, если Сухарь обо всем узнает! Мастеру Ройму ничего не грозит, а вот тебе…» – Как это произошло, Мей? – спокойно спросила Эйлин, и Вертрана позавидовала выдержке подруги. – Нам нужно знать все, чтобы, в случае чего, придумать, как тебя прикрыть. Рыжуля посмотрела на Элли, посмотрела на Верту, кивнула: – Вы уснули, а у меня никак не получалось. Мысли одолели… Я думала о своем будущем без него, о том, что пройдет совсем немного времени, и я его больше никогда не увижу. Жизнь с нелюбимым до самой смерти… Это слишком долгий срок… Я просто хотела попрощаться. – Ты отправилась в крыло преподавателей? Как? Оно ведь закрыто! Мей мимолетно улыбнулась: – Магичить в Институте без разрешения запрещено, но… Там стояло совсем простенькое запирающее заклинание. На пятерочку, а у меня все-таки семерка! – Лучше бы оно тебе не поддалось, – проворчала Вертрана. – Девочки, если бы вы знали, как приятно нарушать правила. Я чувствовала себя такой свободной, сильной. У меня будто выросли крылья. Я ничего-ничего не боялась! – Бесстрашная наша… – никак не могла успокоиться Верта. – Комнату мастера Ройма нашла, создав путеводную нить. Она очень легко мне далась. И неудивительно, ведь я так сблизилась с ним за последний месяц… – Сблизилась она! – Вертрана, – тихо сказала Эйлин. – Заткнись. Мей с благодарностью посмотрела на подругу, а Верта снова подскочила на ноги и стала наворачивать круги вокруг скамейки, кусая себя изнутри за щеку, чтобы не сорваться и не наговорить колкостей. – Он удивился, открыв дверь. Разволновался… Мей замолчала, глядя вдаль. Наверное, сейчас она снова видела мастера Ройма, стоящего на пороге. – Такой забавный. Взъерошенный. Я ведь из постели его выдернула. Он только брюки успел натянуть. На занятиях он всегда такой серьезный, а тут растерялся, как мальчишка. Потом увидел, что я босая и трясусь от холода. «Немедленно горячий чай! Согреешься, и я тебя провожу!» – сказал он. Мей усмехнулась, будто вспомнив забавное. – А в комнате у него беспорядок! Книги повсюду, реактивы, скляночки всякие… Я хотела сесть в кресло, а там кипа наших контрольных работ, только тронь – и разлетятся во все стороны. Он мне чай на спиртовке грел, представляете? – Так куда ты села? – мрачно поинтересовалась Вертрана. – Свободной оказалась только кровать… Она еще хранила его тепло… Я только на краешек присела. Мастер Ройм… Тео… Он укутал меня в одеяло, дал в руки чашку. Смешная чашка с щербинкой на ручке… – Он ведь увидел ленту на твоей шее! Не мог не увидеть! – Увидел, – грустно согласилась Мей. – У него сделалось такое лицо… А я в этот момент была почти счастлива, потому что поняла, что я ему не безразлична. Он ничего не спрашивал о том, кто меня выбрал и когда, и так все понятно. Мы о другом говорили. О разном. Как всегда… Я выпила чай, согрелась, мне было хорошо и весело. И казалось, что это и есть моя настоящая жизнь, что утро никогда не наступит. Занятия, испытания, лорд Героним… Мей передернуло. – Всё было далеко-далеко… Тео сидел рядом, но ни разу не дотронулся. Засунул руки под мышки, будто таким образом старался себя удержать. – Похоже, это ему не удалось! – Верта, ну почему ты сегодня такая колючая? Ты ведь не такая! Ты добрая! Пристыженная Вертрана обняла подругу сзади за плечи, чмокнула в макушку: – Потому что я ужасно за тебя волнуюсь, дурочка! – Наверное, я на самом деле дурочка… Совсем потеряла рассудок. Но я так его люблю! Так люблю! – Мей вздохнула. – Он хотел поправить одеяло, случайно коснулся моей руки, и нас словно молния пронзила… Я ведь первая его поцеловала. А потом… Как-то все само собой получилось. Вертрана тряхнула головой, изгоняя непрошеное видение и проклиная свое яркое воображение. И все же успела увидеть и разметавшиеся по подушке рыжие локоны, которые, сколько их ни выпрямляй, снова завивались колечками. И закушенную губу, и зажмуренные в сладкой муке глаза. И молочно-белую ножку, оголенную до самого бедра. И плавные движения древнейшего в мире таинства… Сначала плавные, как течение в полноводной реке, а потом все ускоряющиеся, стремительные, словно бурный горный поток. – Больно? – прошептала она. – Нет… Это… Странно. Ни на что не похоже. Чудесно… Девушки какое-то время молчали, глядя в разные стороны. Вертрана, набегавшись до изнеможения, прижалась боком к Мей, положила голову ей на плечо. – А что во флакончике было? – опомнилась она. – Это… – Мей замялась. – От последствий… – От нежелательной беременности, – объяснила Эйлин Вертране. – И ты его разбила! – всплеснула руками Верта. – Ничего, девочки. Вообще Тео сказал мне, чтобы я не беспокоилась. У него не может быть детей: он переболел чем-то, когда был маленький. Но я все равно волновалась, поэтому он приготовил снадобье, хорошо, что под рукой оказались все нужные составляющие. Потом сказал, что найдет для меня какую-нибудь обувь и проводит, а я… – Сбежала? – догадалась Вертрана. – Поняла, что натворила, и испугалась. – Да… – И он тоже… сбежал… – В голосе Эйлин прорезалась злость. – Мерзавец. – Но что он мог сделать? Глаза Мей мгновенно наполнились слезами, и подруги, устыдившись, бросились ее утешать. Вертране было так жаль рыжулю, что она едва не рыдала вместе с ней. Что же за жизнь такая гадская! – Ну ничего, – бормотала она, бездумно поправляя пелеринку Мей, сбившуюся набок. – Никто не узнает! Было и прошло! Зато с любимым. Тогда они еще не знали, что терзания Мей на этом не закончились.