Ситуация резко обострилась. Я не сдох. Я собрал отряд. И вернул рычаги управления в руки Управляющей – которая считает системную ведьму узурпаторшей и заклятым врагом. Мечущаяся Эдита лихорадочно ищет способы вернуть власть и заодно избавиться от меня. Но доступа к терминалам Папы Кванта ей не получить. Будь иначе – Управляющая уже подогнала бы транспортники, чтобы загрузить мой отряд и отправить навстречу Эдите. И я бы согласился – нельзя допустить, чтобы ведьма вернула себе власть. Загнивший Формоз и так еле дышит. Если этот гнойник лопнет… мир снаружи захлестнет волна невероятной мерзости, но сначала все это дерьмо устроит пару гнойных цунами тут внутри, уничтожая мирные перенасыщенные детским населением коммуны вроде этой. Подобный исход фатален. И я не забывал, что совсем рядом находится еще один потенциальный гнойник – Франциск II. Там тоже далеко не все ладно и дополнительная угроза снаружи ему не нужна. Все сука сложно… А Первый не дает о себе знать… Но, сидя на краю крыши, попивая ледяной напиток и глядя, как мой ботинок опутывает своими усиками лиана с тонкими серыми листьями, я знал, что невидимые глобальные шестеренки наконец-то закрутились. Где-то нечто гигантское пришло в движение… Некий глобальный механизм запустился. Не знаю почему, но я уверен в этом. И дело не в системной ведьме и не в ее вечно исчезающем папаше Первом. Нет… дело в пробудившейся и вернувшей себе власть Кальварии – что тоже своего рода Первая среди себе подобных… Ведь не зря другие Управляющие не слишком рвались спасти ее… Ладно… Мысли на глобальную тему могут подождать. Пока у меня хватает других забот и к тому же в самом скором времени я жду кое-какого важного и вполне ожидаемого… Потому и не особо тороплюсь на текущий момент, давая неизбежному – как мне чудится – наконец-то свершиться. А пока мне дальше на север… Там далеко впереди были не то, чтобы отвесные, но все же достаточно крутые склоны. Горой не назвать, вершины нет и, похоже, это мы находимся в некоей низине как на дне чаши. А вот там выше начинается та самая насыпная и намытая территория настоящего Формоза. Испещренные ямами глинистые склоны начинались в паре десятков километров и были отделены от нас поясом руин и жидкого леса. И там не было ничего слишком опасного – об этом ясно говорили видимые с крыши небольшие группки местных, что старательно копались среди камней, выискивая дополнительное продовольствие и ресурсы. Но далеко они не отходили – сюда пришла новая беда в виде зомбаков. На склонах я видел что-то вроде достаточно широких и поросших кустарником ярусов, там же виднелись полуразрушенные невысокие постройки. На самом верху начиналась очередная лесная зона – могучие старые деревья так теснили друг друга, будто старались подтолкнуть к обрыву. В некоторых местах между стволами с огромным трудом можно было различить останки стен. Все это подтверждало, что Мутатерр практически закончился. Да он продолжался до стены и полз вверх, но это были скорее потуги выдохшегося руинного монстра. Уже никаких многоэтажек и широких улиц, никаких гордых массивов зданий и вздымающихся к небесам памятных стел. Впереди нас ждала череда из еще нескольких плавучих островов, но их поверхность была практически уничтожена – казалось, что их веками било о те самые глинистые склоны почти настоящей суши и сотрясало от порождаемых этими толчками локальных землетрясений. Мы преодолеем этот отрезок пути по полученному от местных извилистому маршруту, где сможет пройти техника. В паре мест поможет Джинн. А затем нам придется подниматься на тросах до первого яруса, может до второго или даже третьего и там искать ведущую наверх заросшую дорогу. Мы поднимемся до самого края, перевалив его, углубимся на километр или два в лес и окажемся в той зоне, где по сведениям Управляющей исчез Каппа. Хотя в этой реликтовой зоне мы окажемся еще раньше – когда ступим на последний ряд плавучих островов, хотя на самом деле рукотворные сооружения будут тянуться и дальше, но уже в виде слоеного бутерброда, лежащего на дне. Эта зона представляла собой насыпанную и намытую поверх затопленных плавучих островов сушу. Немалая часть внутренних помещений забита камнем и глиной, но там все же есть превратившиеся в подземелья пустоты. Реликтовая зона Джинсей-Но-Мичи, она же РОСБ-27. Протяженность зоны пятьдесят километров с севера на юг и семьдесят с запада на восток. И под обращенной к нам южной частью зоны якобы обитает некий волгар – разумный гной. Проще и понятней что-то сука не становится… Но кое-что я все же прояснил как для себя, так и для своих гоблинов. РОСБ-27 – искусственно созданный кластер неприкасаемых. Все. Больше мне ничего знать не надо. Вывод очевиден – там полная тоталитарная жопа. Сразу перед глазами встали изнасилованные тела юных амнушиттов из Франциска II и ухмыляющиеся рожи стоящих над ними садистов-насильников, прикрывающихся всеобщим благом. Там тоже была неприкасаемость, равно как и определенная «временная отброшенность». Там тоже предоставили полную свободу внутри выделенной территории, в надежде, что разумное, толерантное и доброе общество сумеет создать мирные процветающие селения полные улыбающихся сытых детей. Но там обосрались по полной. А реликтовая зона РОБС-27 постаралась не отстать. Но кое в чем они все же отличались – и еще вопрос в лучшую или худшую сторону. Тех, кто преступил их законы или просто не хотел по ним жить, они отправляли на публичное судилище, и заседающие там старики выносили один и тот же неизменный приговор – ослепление и изгнание. Они называли это «проявлением милосердия» и «не попранием права на жизнь». Ну да… а то, что они гнали воющих слепцов через лес, а затем дальше вниз по крутым склонам в сторону Мутатерра… это мелочь, верно? Я перевел безразличный взгляд на старуху, что готовила новые порции фасоли и что-то бормотала про песо, патроны и непослушную правнучку Тосю. Морщинистое лицо лучилось спокойствием… но я услышал рассказ ее родичей. То, как ее изнасиловали в лесу те, кого называли бесстрастными конвоирами, как затем толкнули ее в спину, и она полетела с края скалы, как катилась по склонам, сломав обе руки, а затем ударилась головой и на долгие часы погрузилась в беспамятство. Ее нашел молодой здешний охотник – тот, что сначала дотащил ее до коммуны, а затем стал ее мужем, кому она родила семерых. И ей еще повезло – вскоре после этого всех ослепленных начали сбрасывать со склонов внутри старых бочек, куда помимо самых несчастных смело добавляли такой веселухи как острых сучьев, камней и пылающих углей. Выживаемость составляла что-то около двух из десяти… Помимо всего этого дерьма я выяснил о ближайшем «их» поселении, о царящих там порядках, о примерной численности населения и «оберегающей» их стражи. Я получил сведения о дорогах и их проходимости, о средства вражеского наблюдения и оповещения, о вооружении и защитном снаряжении. Я выслушал все легенды и слухи. Я вслушался в хрип каждого нового израненного выжившего слепца, отфильтровывая жалобы на судьбу и беря лишь нужное. Я неспешно прожевал весь этот липкий пахнущий кровью информационный ком, сплюнул лишнее – в жопу все имена и степень истинного добросердечия тамошней стражи – и получил желаемый план действий. Досталось дожрать фасоль, допить вина, пообщаться с Факелом, где уже изнемогала Ссака, а затем пора выдвигаться… Глава 9 – Кто бы сука сомневался! – в моем голосе было так мало доброты и так много холода, что висящий в моей стальной руке поджавший ноги парнишка съежился еще сильнее и перепугано завыл: – Не на-а-а-а-адо-о-о-о… Его вой рванулся вверх и в стороны, но повсюду наткнулся на влажный лиственный полог и тут же угас, даже не отразившись столь же испуганным эхом. – Заткнись, тварь! – Я не тварь! Я тайный спасате-е-ель! Клянусь! – провыл чуть унявший децибелы парнишка. Я поймал эту трусливую крысу за лямки рюкзака. Приметного рюкзака – болотный цвет, большой объем, серая широкая наклейка с надписью «Сурв-Ультра 4000». Ладно еще рюкзак, но имелся и зеленый комбинезон из плотной материи и высоким воротником, легкий тактический шлем с фонарем, полная всякого барахла гражданская разгрузка и не новые, но все еще крепкие берцы на мощной подошве и с защищенным шипастыми мысками. Плюс небольшой игольник на широком поясе, а с другой стороны висели охотничий нож и вместительная сумка. Все по отдельности могло говорить о ком угодно. Но все вместе… я будто снова увидел выцветший настенный плакат у входа в один из вербовочный бюджетный сурверский пункт, что изображал каноничного до зубной ломоты сурвера во всей его практичности и красе. Уверен, что внешне обычный комбинезон снабжен тонкими, но вполне могущими защитить от ножа или клыков некрупного зверя вставками на самых важных местах, плюс имеет вентиляционные отдушины, место под носимую аптечку, может превращаться в шорты и несет в себе еще дохрена всего того же практичного и долговечного, чем так славится это племя. – Гребаный сурвер – прошипел я, встряхивая перепуганного мальчишку чуть сильнее – Я тебе яйца через жопу вырву, сученыш! – А-а-а-а-а! А ведь он надежно спрятался по его прикидкам – забрался на вершину старого дуба с множеством почернелых нижних сучьев и пышной непроницаемой кроной с уймой гнезд. Вот только что для Гадюки, что для Джинна его прятки были просто смешны. Получив мой приказ, проходящий мимо Джинн щелкнул пальцем по толстой ветви и заоравший сурвер полетел вниз и долетел почти до самой земли, но я успел перехватить летуна. – Я тебе жизнь спас, ушлепок – заметил я – А теперь сдохни… – Стойте! Да за что?! За что?! – и в голосе этого совсем молодого парня зазвучали такой силы негодование и обида, пока выдвинутое из другой руки лезвие шло к его животу, что я замер и удивленно переспросил: – А ты не догадываешься? – Нет! Хотя… вы тем старым чертям служите, да? Тем садистам сраным… тогда ясно… – А ты? – Говорю же – я спасатель! На дежурстве! Моя третья наружная вахта… Была бы уже шестая, но я спас троих и получил заслуженную награду от смотрящего… Но! Разве это справедливо, что те живодеры ослепляют невинных и гонят их на смерть через лес?! Тут такие звери водятся, что вы обосретесь их разок увидев! Клянусь жопой! – А если не обосремся? – уточнил я, медленно опуская трясущегося от негодования сурвера на землю. – Э-э-э… да я иносказательно, но… – Не клянись, если не готов поставить на кон – буркнул я, мягко толкая его к дереву – Не вздумай дергаться. – От вас не убежать. – Повтори – на кой хер ты здесь? – Я из внешней стражи! Рядовой разведчик. Нас вообще трое, но Симон заболел и Тэха потащила его туда – он махнул рукой в сторону юго-запада – Отравился он чем-то. Кровью срать начал и мы поняли, что надо его в больничку. Надо было сразу, но кто же знал… А я остался – всем уходить никак нельзя. У них сегодня как раз очередное гребаное судилище и судя по моей инфе судить будут аж двадцать человек. Двадцать человек сегодня потеряют зрение ни за что! – И ты спасешь их от этого? – А? От чего? – От ослепления? – Нет, что вы… сэр… это запрещено правлением СтарАрка. Наоборот – мы делаем все, чтобы нас не заметили. И спасаем всех, кого можно спасти. Но тут как повезет – есть ленивые живодеры. Такие проведут метров триста вглубь леса, может отымеют, а затем пинают и уходят. А мы подбираем… Но есть твари старательные – эти гонят палками, ломают им руки и ноги, сталкивают в ямы… а иногда заранее ставят в тех ямах колья… А недавно придумали забаву с бочками… Это все Тесса сука Многомудрая! – Тесса Многомудрая – повторил я. – Она самая! Тварь! – он с такой яростью выплюнул эти слова, что я поверил ему. Но все же уточнил: – Доказать свои слова можешь, крыса? – Я не крыса! Я Антон! Антон Дубравин! Прозвище… – Ант? – Хуха! – Ага… – Я честный сурвер! Разведчик! И спасатель! А теперь убивайте… – Доказать свои слова можешь? – Чем? Как? – Что в рюкзаке? Что там на дубе?