– Полный ассортимент химического счастья. Спасибо за заботу, командир. – Отслеживайте свое состояние. Если что-то не так – докладывайте сразу! – Есть! – И я говорю не только о ваших телах, дэвы. Если кто-то из вас вдруг ощутит странную накатывающую ярость, желание крушить и убивать – сообщайте! Плюс у вас должны быть большие такие шприцы с оранжевым содержимым… – Так точно. Три штуки. Нам не пояснили что это… – Вырубатор – буркнул я, поворачиваясь к замершему шагоходу – Чуть что – используйте. Там слоновья доза. Проспите часов двенадцать, может больше, а там уже разберемся. – Е-есть… в глазах великанши, что явно была негласным лидером, мелькнуло задумчивое сомнение. – Никто вас не убьет в случае чего – добавил я – Может и не будет у вас никакого боевого безумия… или что там бывает у таких как вы. Но со шприцом в случае чего не тянуть! Вкалывайте при первых признаках! Начнете буянить – вышибу мозги! – Есть вкалывать при первых признаках! – Я слышал историю как в восточных руинах нашли место бойни… кто-то разметал и растоптал целый отряд недомутов, что ушли за музыкой серых гигантов… тех, кого послал долбанный Монкар… так что все правильно, командир. Может и в нас сидит яд боевого безумия, как до этого сидела доза искорежившего нас ядомута… Одна просьба – не убивайте нас сразу. Дайте шанс оклематься. – Ага… – Есть какой-нибудь совет? Если вдруг пойму, что вот-вот я… а рядом нет шприца и подмоги? – Ломись на север – усмехнулся я – Ломись на север… – Есть! – А можно вопрос? – в дело вступил первый великан, успевший догрузить платформу раненными и махнувший крохотному на его фоне водиле. – Ну? – Этот зомбовирус на нас действует? – Мы узнаем – ответил я, глядя, как на отъезжающую платформу успели закинуть пару набитых зараженным мясом бытовых контейнеров – И узнаем в первую очередь… – Разумно… Кивнув еще раз, я пошел дальше, а воображение невольно рисовало огромного и быстрого зомбо-дэва, что явился в какую-нибудь дикарскую деревню за свежим мяском… Вряд ли все настолько хреново… но кто проверял? У меня нет лабораторий и безумных ученых, что готовы к любым экспериментам на визгливом биоматериале. А без тотальной проверки я могу сделать лишь одно – устроить им долгий тестовый прогон под пристальным наблюдением. Если выяснится, что они подвержены приступам боевого безумия – буду думать над созданием авангардного отряда тяжело бронированных берсерков. Если окажется, что произведенные в Формозе серые дэвы уязвимы перед зомбозаразой… посмотрим, как на них действуют стандартные антидоты. Убедившись, что приготовления почти закончены, но все же сумев найти пару недоделок и от души вздрючив за это Хорхе и Рэка, я забрался в Гадюку, парой прыжков взлетел на крышу огромного барачного здания и там опять выполз на солнечный свет, усевшись в промятое старое пыльное кресло. Оно стояло на самом краю крыши, под ногами обрыв и покачивающиеся молодые листья лиан. Чуть левее беззубая слепая бабка, что неспешно помешивала в небольшой сковородке жарящуюся в сдобренном томатами и острым перцем фасоль. – Почти готово – прошамкала старуха – Тройная порция. – Ага… – кивнул я, протягивая руку и берясь за ручку заполненного кубиками льда и вина пластикового кувшина. Алкоголя почти нет, а вот заразу в желудке и кишках я с недавних пор всегда был рад убить или хотя бы ослабить малой дозой этанола. Ну и чуток охладиться не помешает – Управляющая повысила температуру этой области всего на пару градусов, но вкупе с недавними обильными дождями это создало эффект парника. Там внизу дышать почти нечем. Здесь наверху полегче и пока бойцы обустраивают тот самый обещанный форпост – часть его будет и наверху – я еще раз оценю полученную от здешних лидеров информацию о творящемся там на севере. Налив себе большой стакан, я взвесил кувшин в руке и без особого удивления покачал головой – долбанное массовое производство никуда не делось. В моей руке была точно такая же посуда как и из бара там на Окраине Мира во Франциске. – Командир… – Берите – кивнул я, протягивая руку вправо. На кувшине тут же жадно сомкнулись темные от грязи и загара пальцы однорукого недомута из отряда Хорхе. Припав к краю, он жадно принялся заглатывать разбавленную воду с вином, не обращая внимания на жадно стонущую и приплясывающую гоблиншу рядом. Вняв наконец ее мольбам, он отдал кувшин, благодарно кивнул мне и вернулся к работе – укладыванию чуть в стороне бетонных блоков и мешков с песком. Они формировали капитальное пулеметное гнездо на северном стороне крыши, расположив его так, чтобы с юга оно упиралось в небольшую пристройку с проходом к ведущей вниз лестнице. Оттуда как раз доносились надрывные хрипы – местные поднимали мешки с песком и блоками. Большую часть всего этого забросил на крышу Джинн, но оставшуюся треть я велел местным поднимать самостоятельно – по тем же причинам, почему не стал их защищать при первой атаке зомбаков. Причина первая – чтобы им вдруг не почудилось, что тут нет ничего сложного и слишком опасного. Когда опытные вояки приходят и влет расправляются с опасностью, мирным ушлепкам начинается казаться, что они бы и сами справились с той же самой легкостью и лихостью. Так стоят ли эти залетные вояки такой сытной кормежки и уважения? И лишь умывшись кровью и полюбовавшись вылезшими из животов кишками, они начинают понимать… Причина вторая – пусть охотники сами становятся солдатами. Пусть приобретают навыки грамотной обороны и противодействия разумному быстрому врагу. И заодно пусть впитают понимание, что от смерти невозможно откупиться жареной рыбой, острой фасолью и разбавленным вином – предложенных нам как угощение. И лучше это дать им понять сразу – что я и сделал. Хорхе там что-то задумчиво бубнил про вассалов и плату десятины в обмен на защиту, но я пресек это в зародыше. Мы сегодня здесь – а через месяц уйдем навсегда. Или меня грохнут вместе со всем отрядом. При любом раскладе необученная коммуна останется беззащитной, и следующая атака зомбаков уничтожит их – вместе с детьми. Неприемлемо. Третья причина… – Остро! – предупредила слепая старуха, безошибочно протягивая ко мне почти до краев полную пузырящимся варевом миску – Твоим готовить? – Да. – Тебе моя фасоль и вино бесплатно… Им – за плату. Бесплатно – внизу за общими столами четыре раза в день. Сытно, пресно и даром… – Плата за не пресную жратву в песо? – Кому нужны здесь твои монеты? – Будут нужны – усмехнулся я, погружая ложку в багровую густую жижу и с наслаждением вдыхая аромат – Сюда придут торгматы. И придут скоро… – Что ж… тогда песо! Или патроны! Что лучше? Я больше не слышу грядущего… – У тебя есть семья, старуха? – Хвала Жизни – есть. Большая. – Тогда бери и тем и тем – моя усмешка стала шире и могу поклясться, что слепая каким-то образом заметила ее и поняла правильно, медленно кивнув и что-то пробормотав. – Вкусно? – спросила она, когда я дожевывал уже пятую ложку. – Да – подтвердил я – Вкусно. – Мой покойный муж был готов есть острую фасоль каждый день… и ел… порой даже на завтрак… Потому и спал всегда отдельно и на свежем ветерке… – Ну да… – Я родила ему семерых. Седьмой едва не убил меня при родах, но теперь он самый сильный и быстрый охотник племени. И не забывает старую мать… – Ага… – А у тебя есть кто за спиной, Оди? Я промолчал. Выдержав паузу, старуха хрипло прокаркала: – Эй! Работяги из чужих! Миска фасоли за два песо! Желаете? – Командир… – умоляюще проскулила вымотанная гоблинша, картинно тяня ко мне исцарапанную грязную лапу – Лейтенант Хорхе кинул нас сюда сразу после тренировок… мы не жравшие… с собой ничего кроме грязи и крови под ногтями… а я и так тощая как те зомбаки… Я молча кивнул. И опять все заметившая слепая бабка бесшумно опустила еще не остывшую сковородку на решетку тлеющего очага, а другую рукой безошибочно сцапала тарелку с мутным грязным жиром. А я откинулся в кресле, опустил миску на подлокотник, сделал глоток вина и задумчиво глянул на север – прямиком на то, что я считал границей плавучей зоны Формоза. Тощая как те зомбаки… так она сказала и не ошиблась. Явившиеся сюда зараженные были истощены. Это выяснилось позднее, когда я побродил между оттащенными на сожжение телами и поскреб их лезвием тесака. Кости, кожа, мышцы и ни грамма жира. Их тела выглядели так, будто давно не видели еды, но при этом, жертвуя остальным, не позволяли организму расщепить и сожрать мышечную массу. Их быстрота и сила не пострадали, но выглядели они запредельно странно – если добавить к их общей худобе неестественно удлиненные конечности, отсутствующие уши, носы и губы, что явно были отъедены ими самими или соседями по той клетке, где их держали в голоде. А они точно из клетки и из кандалов – это было ясно по глубоким кольцевым ранам на руках, ногах и животах. Где бы не содержались эти твари – их отпустили только что и, уж не знаю как, не забыли указать им направление. И получившие свободу зомби рванули на юг, по пути прихватывая все живое… Это были первые посланцы, чьи клетки или ямы находились неподалеку отсюда. Будут и другие – причем скоро. Еще две группы обошли эту местность с запада и влетели в оставленную нами область Мутатерра. Но дальше заросшей джунглями полосы им прорваться не удалось – в ней они и сгинули по донесениям разведки, а Мертвая Зона полностью оправдала свое название. Не знаю удалось ли тварям убить часть защитников Рубикона, но меня это не особо волновало. Зато я понимал, что зомби – посланцы долбанной Эдиты. Ее первый панический рык… первая волна смерти… По сообщениям Управляющей еще три крупные группы тварей движутся в нашем направлении, но на этот раз передвигаются куда медленнее и порой ненадолго замирают, чтобы дождаться и принять в свои ряды меньшие по количеству стаи. По пути они уничтожают все живое, но Кальварии это только на руку – местную уродливую живность она не жаловала, это я уже понял. Понял и не удивился. Это Формоз. Первый мир-убежище. И его Управляющая наверняка считала этот мир чем-то вроде Ковчега, что должен был обычную земную фауну и флору, а не странных разумных червей и каракатиц… Испытывает ли система брезгливость к этим уродцам, что были посланы на Формоз озлобленным Первым? Первый… Я сделал еще один большой глоток воды со льдом и вином. Сучий Первый… Он исчез. Будто и не было его здесь никогда. Будто и не звучал его вкрадчивый голосок из моего старого шлема. Я задал Кальварии прямой вопрос – и получил столь же прямой ответ, что она абсолютно не в курсе. Первый не выходил с ней на связь. А где он может быть? Она не знает. И сомнительно, что однажды ей об этом кто-то сообщит. Так ли это важно? Ведь сейчас, вернув контроль и с некоторой помощью от таких как я, она справится. Важно ли где сучий Первый? Да. Важно. И странно.