Я медленно втянул воздух. Гребаная Фэллон стала самой горячей штучкой в Голливуде за это десятилетие. А Уилл был счастлив в браке со своей работой. Зачем им жениться? – Подготовка к свадьбе длится уже несколько недель. Думаете, они пригласят его? Недель? Они помолвлены уже несколько недель, и никто не сказал мне об этом? Потом меня словно громом поразило. Никакого Интернета. Никаких социальных сетей. Держись подальше от компьютера. Каналы в моих номерах были настроены только на новости и порно и больше ничего, потому что… «Членогейт». Блэйк создал «Членогейт». Я так сжал челюсти, что мои зубы едва не превратились в порошок. Он сделает все необходимое, чтобы избежать скандала типа «Британская рок-звезда срывается и уходит на три недели поглощать всю дурь Европы» или «Британская рок-звезда трахает случайную старлетку и оставляет ее с сувениром». Кровь во мне закипела. Я резко развернулся на месте, открыл дверь и вырвался наружу. Блэйк все еще болтал по телефону. Он присматривал за мной одним глазом: можно было подумать, что я собирался до смерти набраться в кофешопе посреди Барселоны. Я жестом приказал ему следовать за мной в отель. Так он и сделал, не отрывая телефон от уха. – Ладно. Нужно идти. Поговорим попозже. Пока. Мы зашли в отель. В лобби. В лифт. Я до смерти устал от таких выходок Блэйка и Дженны. У меня была нянька, мне не разрешали выходить в Интернет, и каждый раз, когда мое поведение их не устраивало, они скидывали вину на других людей и рявкали на меня, как было в Москве. Не говоря уже о моих подозрениях, что это он выложил фото моего члена в Интернет. Да, хватит – значит, черт возьми, хватит. – Какая муха тебя укусила? – Блэйк вызывающе посмотрел на меня, когда мы стояли в лифте. Мне пришлось сказать себе: «Не сейчас. Когда доберемся до номера. Только когда доберемся до чертового номера». Казалось, что каждая секунда ожидания превращалась в год. Как только дверь за нами захлопнулась, я схватил вазу и запустил ее через всю комнату. Мне хотелось кричать, но в этот раз моя команда занимала не весь этаж. – И давно ты знаешь? Об Уилле и Фэллон. Не ври мне, – я не был плохим человеком. Я знал это. Я платил налоги. Я всегда заботился о том, чтобы моя партнерша по сексу испытала оргазм до того, как я ее вышвырну. Я заботился о семье и друзьях, даже когда они меня подводили. Поэтому я не понимал. – Как ты… – Блэйк сглотнул, расслабляя галстук, словно тот стал невидимой хваткой сжимать его горло. – Что… – Представь, в Испании есть чертово телевидение, вот как! – мой голос стал выше, и контроль, за который я хватался, медленно покидал меня. Я посмотрел в сторону. Мне не хватало воздуха. Ни в физическом плане, ни в так называемом душевном. Со мной всегда кто-то нянчился. Я мог притащить Инди из ее комнаты и заставить сопровождать меня, но я не хотел этого делать. Она и так много работала и разгребала собственное дерьмо. К тому же мне нужно было побыть одному. Черт. Черт! – Послушай, я могу объяснить, – Блэйк поднял руки. Этот его жест больше походил на капитуляцию. Сколько раз я видел его в такой позе? Слишком много. Вот сколько. Мне это надоело до чертиков. Я толкнул его, желая драки. Чем больше у меня было денег, власти и славы, тем меньше оставалось свободы, счастья и возможностей. И человек, которым я стал, был неидеальным. Иногда он все ломал, включая инструменты своего барабанщика. Человек, которым я был, хотел слышать правду. Человек, которым я был, которым я являюсь и всегда буду, не мог смириться с такой жизнью. Жизнью, где я работал на стольких людей – Дженну, Блэйка, моего бывшего агента. И у меня сохранялась иллюзия контроля только потому, что я получал больший кусок. Кусок пирога, которого я больше не желал. Мне не нужны охранники. И няньки. И люди, выкладывающие фотки моего члена в Интернет. Мне нужно выбраться отсюда. Сейчас же. Я направился к двери, сдерживаясь, чтобы не врезать Блэйку. Он запаниковал и схватил меня за запястье, пытаясь остановить. Что, черт возьми, по его мнению, он делал? Как только я развернулся, Блэйк заметил выражение моего лица, и его брови поползли вверх. – Я сделал это ради твоего блага, Алекс. – Да пошел ты, – выплюнул я, стряхивая его руку. – Не нужно притворяться, что это хоть наполовину правда после всего, что ты сделал. – Куда ты? – Не важно. Куда бы я ни шел, со мной никто не пойдет. Ни Инди, и уж точно, ни ты, – как только я произнес эти слова, то понял: именно об этом я боялся попросить несколько месяцев назад. Конечно, я издевался над своими бывшими няньками и дразнил Инди, но я никогда не настаивал на своем. Никогда не говорил «нет». До этого момента. – Алекс, – он встал передо мной, мешая мне пройти к двери. – Боюсь, если ты сейчас уйдешь, то совершишь огромную ошибку. Если тебе нужно ударить меня, чтобы оставаться трезвым, я выдержу это ради команды. Я запрокинул голову, издав горький смешок. – Ну разве ты не чертов святой? – Я посмотрел на него с серьезным видом. – Прочь с дороги! – Алекс… – Сейчас же! – Я схватил первое, что попало под руку, и замахнулся на него. Блэйк отшатнулся в сторону, чтобы увернуться. Таня с силой врезалась в дверь. От удара повсюду разлетелись деревянные щепки. Она раскололась на две части. А я остался стоять, сжимая в руке гриф гитары. Ее остатки валялись на полу. Таня мертвой возлюбленной лежала у моих ног. Красивая, сломанная и больше не моя. Она была всеми моими дневниками, собранными в одном предмете. Пустая шкатулка, полная мелодий и слов. Она была самым особенным, важным подарком, который я когда-либо получал. И единственной по-настоящему дорогой мне вещью. И теперь ее нет. Глаза наполнились слезами, и я прищурился, чтобы помешать им пролиться. Когда я плакал в последний раз? Никогда. То есть, наверное, плакал, кто этим не грешит? Но все это было так давно. Вряд ли я плакал с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Ну вот. Я плакал. Черт, я плакал. Блэйк стоял позади меня. Его сердце так колотилось, что я отчетливо слышал его биение. Он хотел извиниться, но знал, что не стоит ничего говорить. Я убил бы его. Черт. Таня. Черт. Не думаю, что в моем мире было когда-нибудь так тихо, как в тот момент, когда я вышел из номера. Индиго выглянула из своей комнаты в то же мгновение, словно чувствовала меня на расстоянии. Когда я взглянул на нее, то увидел лишь еще один рот, который нужно кормить. Я прошел мимо. Она стояла босая, сжимая в руке Парижское Платье, над которым трудилась все время. – Алекс? Что произошло? – Тот, кто последует за мной, будет уволен на месте, – холодно отрезал я и ушел. Я бродил по улицам. Один. Это было безрассудно и глупо и типа круто. Я купил пачку сигарет и выкурил их все по дороге. Я размышлял обо всем. Об Уилле и Фэллон, которые сейчас находились на том же континенте, скорее всего, не так уж и далеко. Об их свадьбе. Размышлял о своей жизни и о том, чем она стала. О друзьях, или людях, которых я таковыми называл. О Блэйке, который терпел удары, чтобы продвигать свою и мою карьеру. Об Элфи, который потакал исключительно желаниям своего члена, и о Лукасе, который пытался соблазнить Индиго. Потом я размышлял о Стардаст, о том, какие чувства она во мне вызывала. Словно я жил в полунормальном мире, где мне не нужно было волноваться, что девушка, которую я трахал, отправит наше секс-видео в The Sun или вынудит меня купить ей что-нибудь подороже. Возможно, она была единственным настоящим в моей жизни, и это было просто убого, учитывая, что она работает на меня и в турне только потому, что я ей заплатил за свое спасение. Но ведь я тоже ее спас, разве нет? Сделал что-то важное. Помог деньгами. И только возвращаясь в отель, я понял, из-за чего разбито мое сердце. Таня. Блэйк. Элфи. Лукас. Список был длинным, но говорил о многом. Я упустил только одно, нет, два имени. А об этом мне стоило подумать в первую очередь. Уилл и Фэллон. Я ничего не почувствовал из-за них. И случившееся каким-то образом заставило меня почувствовать все. Глава двадцатая Инди <Дженна Холден добавила Хадсона Диаза в чат> Хадсон: Прошли месячные, Дженна? Дженна: Именно так. Инди, как дела? Инди: Я ненавижу вашего клиента, Дженна, и твоего босса, Хадсон.