Дженна: Что он натворил? Инди: Фэллон и правда такая чудесная? Хадсон: Она прямо как «Евровидение». Завораживающая, но в итоге тебя тошнит. А что? Инди: Алекс узнал, что она помолвлена с Уиллом. Он этому не обрадовался. Не можем его найти. Дженна:??? Дженна: ВОТ ОТСЮДА ПОПОДРОБНЕЕ. Инди: Блэйк бродит по улицам вместе с Элфи и Лукасом. Они попросили меня остаться в отеле на тот случай, если он объявится. Дженна: Держи нас в курсе. Мне только этого не хватало. Хадсон: Еще? Дженна: Не важно. Хадсон: Скажи мне, Инди, Алекс все еще злится на Люка? Инди: Еще как. А что? Хадсон: О, да ничего. Если получится, скажи Лукасу, что он придурок. Он поймет почему. Недоступный. Холодный. Взвинченный. Я знала об этом. Все-таки я не такая дура. Но, может, это и привлекало меня в Алексе. Он был совершенно недосягаем, и никогда не отдал бы мне свое сердце и будущее, или хотя бы большую часть себя. Но он все равно мне что-то дал. Топливо, чтобы сшивать лоскутки, полные глупых мечтаний и идеалистических идей о нас. Что я и делала. Именно так. Несмотря на все мои усилия и слова, которые я часто повторяла самой себе, я хотела Алекса больше, чем он хотел меня. Вообще-то это было легко понять. Мы касались друг друга только в моей комнате, всегда в темноте, всегда на его условиях. Я стала его маленькой куклой. Которую он мог сжимать и ублажать пальцами под столом за ужином. Его пальцы ползли под мою юбку, касаясь моей влажной плоти и играя со мной, пока сам он обсуждал студии звукозаписи с Элфи в зале отеля. Я просто была девушкой для развлечений, которую он мог прижать к кровати, закинув мои руки над головой и раздвинув мои ноги, и целовать, пока я не начинала умолять и тяжело дышать, выставляя себя дурочкой. Теперь я стала одной из тех девушек, которых всегда презирала. Той, которая довольствовалась лишь частью, хотя мечтая заполучить ценное. И в итоге соглашалась на меньшее. Я пыталась убедить себя, что следовала желанию и не хотела стать желанной. Что Алекс был просто инструментом, и со временем, оказавшись вдали от него, я забуду о нем. Я поняла, стоя в коридоре и прижимая Парижское Платье к груди, насколько оказалась не права. Я собиралась пойти в комнату Алекса и спросить, нет ли у них ножниц, поскольку не могла найти свои. Он выбежал в коридор и слетел по лестнице, а не пошел к лифту, несмотря на то, что мы находились на двенадцатом этаже. Дверь в его номер все еще была открыта, и его запах распространился по всему коридору. Он был таким по-мужски особенным и уникальным. Блэйк посмотрел на меня с порога. Я приподняла бровь, молча умоляя его объяснить, что произошло. Глаза Алекса горели. Он явно испытывал сильную боль – трудно было не заметить. – Он узнал о помолвке Фэллон и Уилла. Я закусила нижнюю губу. Тупая боль в моей груди усилилась. Из-за него. Из-за меня. Может, даже из-за Блэйка. Я поняла, что все кончено. Может, мы достигли точки кипения. Может, наши отношения подошли к концу. Я провела остаток дня в номере отеля, смотря телевизор. Я созванивалась по «Скайпу» с Наташей, Крэйгом и Зигги. Крэйгу запрещено было выходить из дома, и Наташа не соглашалась приносить ему алкоголь. Брату приходилось оставаться трезвым. Мне было неприятно смотреть, как он хандрит, но я уже давно не видела его таким здоровым. Щеки снова порозовели, кожа стала более гладкой, а мешки под глазами менее заметными. И он «функционировал». Типа того. И все же я не была этому рада. – Крэйг, приготовь Зигги ужин. Картошка и курица в холодильнике, – сказала Нэт в тот день. Я устало улыбнулась. Они могли позволить себе курицу. Я радовалась, что все еще нахожусь в турне с Алексом. Тот, кто говорит, что за деньги счастье не купишь, никогда не сталкивался с настоящей бедностью. Счастье можно купить. Но оно стоит очень дорого. Когда Крэйг и Зигги ушли, Нэт подстраховалась, схватила ноутбук и быстро направилась в спальню. Закрыв за собой дверь, она запрыгнула на кровать и поправила монитор, чтобы лучше меня видеть. – Что происходит? – прошептала она. – Расскажи мне все. Бьюсь об заклад, тебе есть что рассказать. Я видела фотку папарацци вас в Греции. На ней Алекс то ли обнимал тебя, то ли хватал за зад. Вот черт. В уме я прокрутила все, произошедшее в Афинах. Ребята хотели отправиться посмотреть достопримечательности, и мне пришлось особенно пристально присматривать за Алексом, потому что раньше он устраивал вечеринки в Лондоне с каким-то наркоторговцем, который переехал в Грецию. Блэйк нервничал из-за этого. Я надела голубое платье в горошек и накрасила губы красным. Погода была прекрасной. Мы наслаждались древними руинами с группой восторженных туристов из Японии и Германии, фотографировали Парфенон. Алекс внезапно положил руку на мою задницу, пока остальные шли впереди, слушая нашего гида. Он прижал губы к моему уху. Парфенон – храм, построенный для богини Афины, объяснил гид. Афина была символом искусства и свободы. – Ты напоминаешь мне о том и другом, – губы Алекса скользнули по моей шее. Его голос звучал хрипло от сигарет и похоти. – Но сегодня вечером, дорогая, это ты будешь называть меня богом. Он произнес «дорогая» по-особенному, специально для меня. – Это так попсово. – Мне нравится поп-музыка. Она бывает хороша. И мы такие горячие, что могли бы сделать попкорн. – Боже, Алекс! – я рассмеялась. – Видишь? Я даже еще не коснулся тебя, а ты уже в религиозном экстазе. В тот момент я была так счастлива, что это лишь напомнило мне о том, как несчастна я сейчас, когда мое лицо пылало. Улыбка Нэт стала шире. – Боже мой, Инди! Ты спишь с рок-звездой. Моя внутренняя шлюшка болеет за тебя. Или стоит сказать моя бывшая шлюшка? Наверное, я все еще такая. Я сдерживаю ее только потому, что замужем, у меня ребенок и все такое. В мое сердце попала еще одна стрела грусти. Нэт заслуживала большего, чем Крэйг мог ей дать. Если бы она заговорила об этом пару часов назад, может, я бы и почувствовала себя храбрее. В безопасности. И было бы не важно, что Алекс ожидает поездки в Париж, чтобы гоняться за своей бывшей пассией. – Все не совсем так, – я вытянула голубой локон. Мой взгляд сосредоточился на кончиках волос в попытке избежать взгляда Наташи. – Ну и каково это? – я почувствовала, что она улыбается. – Ничего особенного. Он все еще влюблен в свою бывшую. – И это тебя волнует? – Конечно, нет. – Так почему тогда у тебя такое грустное лицо? Потому что я лгунья, прямо как он. – Мне, наверное, стоит положить этому конец, – сказала я вслух, отчего эта идея стала вполне реальной и пугающей. Не то чтобы я была влюблена в Алекса или вообще нуждалась в нем. Но он радовал меня, а список того, что приносило мне радость, был не таким уж длинным. – Может, и должна, но точно не станешь этого делать, – сказала Нэт. Я подняла взгляд, чтобы увидеть выражение ее лица. Веселый интерес сменился беспокойством. – Помни, Инди. Три месяца. Наслаждайся тем, что есть, и не спеши. Легче сказать, чем сделать. Я сменила тему, и мы начали говорить о чем-то другом. О Кларе из магазина «Экономный», которая звонила Нэт и спрашивала обо мне. Потом о новой одержимости Зигги – он постоянно тянул штаны вниз, что радовало Наташу, потому что, по ее мнению, это значило, что он скоро сам начнет ходить на горшок. После разговора я заказала в номер сырный стейк «Филли» и картошку фри. Не совсем национальная испанская кухня, но мне ужасно хотелось снова оказаться в Штатах, даже пусть и ненадолго. Я рисовала на тарелке картошкой фри и кетчупом, когда он постучал в мою дверь. Мне не нужно было открывать, чтобы понять, кто это. Алекс всегда стучал так, что еще чуть-чуть, и он выломает дверь. Я игнорировала стук первые десять минут, но потом поняла, что шагнула на опасную территорию. Если Алекс пил или употреблял наркотики, что вполне вероятно, учитывая, что он исчез в городе один и на несколько часов, мне нужно с этим разобраться. Как бы больно мне ни было, это моя работа и за нее хорошо платили. Достаточно, чтобы приобрести Зигги шунты для ушей. На следующей неделе у него была назначена консультация. К тому же я хотела поместить Крэйга в реабилитационный центр и починить машину Нэт, чтобы ей не пришлось делать три пересадки с автобуса на автобус по пути на временную работу. Это значило, что какой бы глупой ни была моя злость на Алекса из-за помолвки Фэллона, мне нужно было проглотить свою гордость. Но это не значило, что я стану развлекать его. Я подошла к двери и распахнула ее. Он стоял передо мной в белой помятой футболке с V-образным вырезом и черных облегающих джинсах. Его невероятно высокий рост был привычен и в то же время давил на меня. От него пахло сигаретами и вечерней свежестью. Алекс казался трезвым, несчастным, таким, что захотелось его обнять. Я сложила руки на груди, чтобы не потянуться к нему, глядя в его янтарные глаза с золотисто-зелеными вкраплениями, плавающими по кругу, как в золотом пруду. Я так рада, что не спала с тобой. Если бы я это сделала, я бы не удержалась и отдала все, ради чего ты пришел сегодня вечером. – Могу я зайти? – в покрасневших глазах читалось поражение. Мне стоило сказать «нет». Я знала, что он изольет мне душу, а как только он это сделает, я ни в чем не смогу ему отказать. Алекс заставил меня почувствовать себя слабой, обнаженной, и одно только это могло бы убедить меня бежать без оглядки. Я стояла безмолвно, не готовая отказать, но и не такая глупая, чтобы сказать «да». – Пожалуйста, – я увидела сомнение на его лице, но его голос звучал твердо и хрипловато. Только Алекс Уинслоу может вежливо что-то попросить хоть раз в жизни, и то произнести это как требование.