— Пристрелите меня, и они никогда не найдут ваших тел. Старший агент не опустил пистолет. — Если это то, что нужно, чтобы уничтожить такого человека, как ты, Тарханов, так тому и быть. Я холодно рассмеялся. — Как грубо с моей стороны. Ты знаешь мою фамилию, а я не знаю твоей. — я наклонился и снял его значок с куртки. Удостоверение было потертым и выцветшим, показывая, как долго он работал агентом ФБР. — ССА Стивен Кавински. Очень приятно познакомиться с тобой. Его челюсти сжались. Для человека, лежащего на спине, полностью в моей власти, я восхищался его бравадой. — Одно неверное движение, Тарханов, и тебе конец. — Не думаю, что это полностью правда, — ответил я. — Почему ты здесь, агент Кавински? Сезон сбора яблок прошел. — Не твое дело. Я надавил ногой ему на горло, перекрывая поток воздуха. — Стивен, это не тот ответ, который я хочу услышать. Его легкие изо всех сил пытались вдохнуть воздух, и вздохи становились все громче. — Наводка, — выпалил молодой агент. — Мы получили наводку, что ты будешь здесь. — Энди, нет... — выдохнул Кавински. Я убрал ногу с его горла и улыбнулся молодому агенту. Его пистолет начал трястись ещё быстрее. — Продолжай, Энди. — Нам позвонили... и сказали, что ты будешь здесь. Если бы у нас была твоя фотография, мы могли бы изобличить тебя... — Я понимаю. — я отступил назад, засунув руки обратно в карманы. — Спасибо тебе за твою честность, Энди. Стивен медленно поднялся на ноги. Если бы он встал слишком быстро, мои люди, готовые на все, напали бы. Он потер шею, оглядывая меня, его глаза были полны презрения и подозрения. — На горизонте еще одна война банд? — спросил старший агент. Его тон подразумевал, что он видел много бандитских войн раньше и не был заинтересован в том, чтобы стать свидетелем еще одной. Его молодой партнер посмотрел на него с тревогой в ответ на этот вопрос. — Это полностью зависит от того, кто встанет у меня на пути. — я наклонил голову. — Джентльмены, было очень приятно. Оба они смотрели, все еще держа оружие наготове, как я удаляюсь. Мои люди столпились вокруг меня, от них исходили гордость и самодовольство. Только Артем выражал свое неодобрение, посылая мне предостерегающие взгляды всю дорогу до поместья. *** Их смех первое, что я услышал. Через несколько часов после моей импровизированной встречи с агентами ФБР я работал в своем официальном кабинете. Ущерб, нанесенный лаборатории, повлиял на наш экспорт и прибыль, но ничего такого, что не исправили бы несколько месяцев восстановления. У нас имелись и другие лаборатории, хотя и не такие большие, и мы удвоили бы их ресурсы, для поддержания нашей хорошей репутации в отношении товаров. Однако меня отвлекали не мысли о бизнесе. Возвращение Елены и ее непреклонный отказ вернуться в семью распространились по поместью, как инфекция. Каждое движение было напряженным, каждая фраза осторожной. Все почувствовали перемену в энергии, хотя только Роман набрался смелости спросить меня об этом. Когда я бросил на него взгляд, он отступил, но шепот и обмен взглядами через обеденный стол остались. Ее пустое место молча насмехалось надо мной. За вторым взрывом хихиканья последовало ликующее — Мама..! Мне не потребовалось много времени, чтобы подняться и встать у окна, вглядываясь в сад. Там была поляна, которую Артем расчистил, когда Евва начала ходить. Она была совсем маленькой, но он постелил мягкую траву и срезал все кусты, которые могли причинить вред его дочери. Артем потратил весь день это, и Роксана весь день наблюдала за ним, приоткрыв губы и широко раскрыв глаза. Теперь по траве танцевали не Евва и Роксана, а Елена и Николай. Николай протянул руку и схватил свою мать, смеясь: — Поймал! — Ладно! — она передразнила свой ужас. — Ой, тебе лучше бежать, Николай. Он ринулся в потоке хихиканья. Своими маленькими ножками он не убежал далеко, только добрался до края поляны, прежде чем Елена обхватила его рукой и подбросила в воздух. Он вскрикнул от негодования. — Мама! Ты жульничала! — Я жульничала? — Елена рассмеялась. Этот звук был музыкой для моих ушей. — Малыш, как ты смеешь обвинять меня в таких вещах? Николай вывернулся из ее объятий. Он побежал, чтобы поймать ее, но она отплясывала в сторону, длинные ноги практически вытянулись над ним. — Мама! — Тебе придется поймать меня! Он засмеялся и побежал за ней. Елена заставила его пробежать несколько шагов, увернувшись от нескольких ударов, но в конце концов замедлилась и притворилась побежденной, когда он схватил ее. — Ты меня поймал! Они оба сыграли еще несколько раундов, пока Елена не покатилась по земле, подхватив Николая на руки, прежде чем он успел поймать ее. Им было наплевать на грязь или траву, когда они растянулись под солнцем, задыхаясь от смеха. Я не мог слышать, о чем они говорили, лежа на спине, но Николай вытягивал руки вверх, касаясь своих ног. Когда его мать присоединилась к нему, демонстрируя свое аппетитное телосложение, он зааплодировал и попытался вытянуться выше нее. Его маленькие ножки взметнулись в воздух. Это были те моменты, которые я пропустил, когда она ушла. Тихие, безмятежные моменты, когда и родитель, и ребенок были счастливы. Детская радость Николая была заразительна; даже Елена не была невосприимчива к его обаянию. Сколько еще подобных моментов у него осталось? Я спросил вселенную. И в скольких из них я смогу стать частью? Если таковые имеются? Внезапная ярость, наполнившая меня, могла зажечь весь мир в огне. Резкий стук в дверь прервал мое наблюдение. Я отвернулся от окна и крикнул: — Войдите. Артем вошел в кабинет с каменным лицом. — Я нашел свидетельство о рождении. — Тогда давай посмотрим. Гнев, закипавший во мне всякий раз, когда я видел Артема, со временем не остыл. Его тайна, секрет Елены, навсегда запятнала эту семью. Он ничего не сказал о Николае, держал их обоих в безопасности и беззащитности. Я бы никогда не пренебрег Роксаной таким образом. Артем передал мне свидетельство со странным выражением в глазах. — Там есть Таддео, указанный как отец? Мой тон был мрачным, указывающим, что бы я сделал, если бы он сказал что-то настолько богохульное. — Нет. Он не стал распространяться. Я развернул и прочел. Николай Константинович Тарханов. Родился 11 августа, в 4:23 утра (ребенок, должно быть, не давал Елене спать всю ночь — проблемы с самого начала). Мать: Елена Агостино Фальконе. Отец: Константин Евгеньевич Тарханов. Под моим именем и фамилией стояла впечатляющая подделка подписи. — Она подделала мою подпись. Артем скосил на меня свои темные глаза. — Ты, кажется, впечатлен. — Возможно, так оно и есть. Я сложил его.