Он посмотрел на меня выжидательно. – Она такая стройная, с глубокими, кофейного цвета глазами, – сказал я прежде, чем подумал, как это должно звучать. И прежде чем Трепе или Деох успели пошутить на этот счет, торопливо добавил: – Ее зовут Дианне. – Ага! – Деох медленно кивнул, отвечая своим мыслям, и его улыбка сделалась несколько кривоватой. – Пожалуй, я мог бы догадаться… – Она здешняя? – спросил Трепе. – Я, кажется, ее не знаю. – Ну да, вы бы ее запомнили, – сказал Деох. – Но нет, по-моему, она не из города. Я ее вижу время от времени. Она путешествует: то появится, то снова исчезнет. – Он потер затылок и улыбнулся мне озабоченно. – Не знаю, как вам ее отыскать. И будьте осторожней, молодой человек, она похитит ваше сердце. Мужчины падают пред нею, как колосья под серпом. Я пожал плечами, как будто бы ничего подобного мне и в голову не приходило, и был чрезвычайно рад, когда Трепе перевел разговор на сплетни по поводу одного из местных советников. Я посмеивался над их перепалкой, пока не допил свою кружку, потом попрощался и расстался с ними. Полчаса спустя я стоял на лестнице под дверью Деви, стараясь не обращать внимания на вонь тухлятины из мясной лавки этажом ниже. Я в третий раз пересчитал деньги, размышляя о том, как поступить. Я мог выплатить весь долг целиком и вдобавок оплатить учебу, но тогда бы я остался без гроша. А у меня имелись и другие долги, и, как мне ни хотелось вывернуться из-под каблука Деви, мне совсем не улыбалось начать четверть без единой монеты в кармане. Внезапно распахнулась дверь, я вздрогнул. Деви с опаской выглянула через узкую щелочку, потом узнала меня и просияла. – Ты чего тут прячешься? – спросила она. – Благородные люди, как правило, стучат. Она отворила дверь, впуская меня в комнату. – Да просто прикидывал, как поступить, – сказал я, пока она запирала за мной дверь на засов. В комнате Деви все было, считай, по-прежнему, за исключением того, что пахло сегодня не лавандой, а корицей. – Надеюсь, я не доставлю тебе больших неудобств, если в этой четверти выплачу только проценты? – Ничуть, ничуть! – любезно отвечала Деви. – Я предпочитаю рассматривать это как капиталовложение. – Она указала мне на стул. – К тому же это означает, что я снова с тобой увижусь. Ты просто не представляешь, как редко у меня кто-то бывает! – Вероятно, дело не столько в тебе, сколько в твоем местожительстве, – заметил я. Она наморщила носик: – Да я знаю! Поначалу я поселилась здесь потому, что это было дешево. Ну а теперь предпочитаю оставаться здесь, потому что клиенты уже знают, где меня искать. Я положил на стол два таланта и подвинул их в ее сторону: – Можно один вопрос? Она бросила на меня оживленно-коварный взгляд: – Неприличный? – Отчасти да, – сознался я. – На тебя никто ни разу не пытался донести? – Так-так, – она подалась вперед. – Это можно понять по-разному… Она вскинула бровь и уставилась на меня льдисто-голубым глазом: – Ты угрожаешь или просто любопытствуешь? – Любопытствую! – поспешно ответил я. – Давай так, – она кивнула на мою лютню. – Сыграй мне песенку, и я скажу тебе правду. Я улыбнулся, расстегнул футляр и достал свою лютню. – Что тебе сыграть? Она поразмыслила с минуту: – «Прочь из города, лудильщик», знаешь? Я сыграл, легко и бегло. Она с энтузиазмом подхватила припев и под конец улыбалась и хлопала в ладоши, как девчонка. Задним числом я понимаю, что она и была девчонка. Тогда-то она для меня была женщиной, старше меня, опытной и уверенной в себе. Мне же еще и шестнадцати не исполнилось. – Один раз, – ответила она, когда я убрал лютню. – Два года назад молодой и знатный э-лир решил, что чем платить долг, лучше уведомить констебля. Я поднял взгляд на нее: – И? – Ну и все, – она беспечно пожала плечами. – Пришли, расспросили меня, обыскали комнату. Ничего противозаконного не нашли, разумеется. – Разумеется. – А на следующий день молодой господин рассказал констеблю всю правду. Он это сочинил, потому что я отвергла его романтические заигрывания. – Она ухмыльнулась. – Констебль не счел это забавным, и молодого господина оштрафовали за клевету в адрес уважаемой горожанки. Я улыбнулся помимо своей воли: – Ну, не могу сказать, что мне так уж… Я осекся, впервые кое-что заметив. Я указал на полку. – Это что у тебя, никак «Основа всего сущего» Малкафа? – О да! – гордо сообщила она. – Он у меня недавно. В счет части долга. – Она указала на полку. – Пожалуйста! Я подошел и снял книгу с полки: – Эх, была бы у меня эта книжка, я бы знал ответ на один из вопросов сегодняшнего экзамена… – А я-то думала, в твоем распоряжении все архивы… – сказала она глухим от зависти голосом. Я покачал головой. – Меня выставили, – сказал я. – В архивах я провел ровным счетом два часа, и половину этого времени меня вышвыривали оттуда за ухо. Деви медленно кивнула: – Ну да, я слышала, но никогда ж не знаешь, какие слухи правда, какие нет. Стало быть, мы с тобой вроде как в одной лодке… – Ну, я бы сказал, что ты в несколько лучшем положении, – возразил я, окидывая взглядом ее книжный шкаф. – Вон, у тебя тут и Теккам, и «Гербарика»… Я просматривал названия, ища что-нибудь, где могли бы содержаться сведения про амир или чандриан, но ничего особо многообещающего не нашел. – О, и «Брачные повадки дракка обыкновенного» у тебя тоже есть… Я как раз ее читал, когда меня выпнули. – Новейшее издание! – горделиво сообщила она. – С новыми гравюрами и разделом, посвященным фаэн-мойтэ. Я погладил корешок книги и отошел: – Прекрасное собрание! – Ну, – поддразнила она меня, – если обещаешь хорошенько мыть руки, можешь иногда заходить ко мне почитать. А если будешь приходить с лютней и играть мне, я, возможно, даже разрешу тебе одолжить книгу-другую при условии, что ты обещаешь вернуть их вовремя. – И она победоносно улыбнулась мне. – Нам, изгоям, следует держаться заодно! Весь долгий путь до универа я размышлял о том, заигрывает со мной Деви или просто держится дружелюбно. Пройдя три мили, я так и не пришел ни к чему похожему на решение. Я об этом упоминаю затем, чтобы прояснить один вопрос. Я был умник, будущий герой с аларом прочней рамстонской стали. Однако прежде всего я был просто пятнадцатилетний мальчишка. И, когда речь шла о женщинах, я был беспомощен, как заблудившийся ягненок. Килвина я нашел в его кабинете. Он гравировал руны на стеклянном полушарии для еще одной висячей лампы. Я тихонько постучался в открытую дверь. Он взглянул на меня: – А, э-лир Квоут. Вы выглядите лучше. Я не сразу вспомнил, что речь идет о том, как он три оборота назад отстранил меня от работы в фактной по наущению Вилема. – Спасибо, сэр. Я и чувствую себя лучше. Он слегка склонил голову набок. Я протянул руку за своим кошельком: – Я хотел бы вернуть вам долг. Килвин крякнул. – Вы мне ничего не должны. – И отвернулся к столу, к своей работе. – Ну, не вам, так мастерской, – настаивал я. – Я же уже довольно долго пользовался вашей снисходительностью. Сколько я должен за материалы, которые использовал во время занятий с Манетом? Килвин, не отрываясь от работы, ответил: