– Нам просто хотелось бы видеться с тобой несколько чаще, чем раз в несколько дней пробегом из главного здания в фактную. Да, признаю, девушки – это здорово, но, когда девушка уводит у меня друга, я несколько ревную. – Он внезапно сверкнул солнечной улыбкой: – Не то чтобы я испытывал к тебе какие-то этакие чувства… Мне вдруг сдавило горло, я судорожно сглотнул. Я даже не помнил, когда по мне в последний раз кто-нибудь скучал. Я почувствовал, как к горлу подступают горючие слезы. – Да нет у меня никакой девушки. Честно! Я еще раз сглотнул, пытаясь взять себя в руки. – Сим, по-моему, мы что-то упускаем из виду, – Вилем смотрел на меня странно. – Взгляни-ка на него повнимательней! Симмон смерил меня таким же аналитическим взглядом. Эти их пристальные взгляды выбили меня из колеи, и плакать мне сразу расхотелось. – Ну-с, – сказал Вилем тоном преподавателя, – и сколько четвертей наш юный э-лир провел в универе? На открытой физиономии Сима отразилось понимание: – А-а! – Никто не хочет мне объяснить, что к чему? – надулся я. Вилем мой вопрос проигнорировал: – Какие занятия ты посещаешь? – Да все подряд, – ответил я, радуясь случаю пожаловаться на жизнь. – Геометрию, наблюдения в медике, симпатию для продолжающих, у Элксы Дала, и еще занимаюсь с Манетом в фактной. Симмон, похоже, был несколько шокирован: – То-то у тебя вид такой, словно ты целый оборот не спал! Вилем кивнул сам себе: – И ты ведь по-прежнему работаешь в мастерской у Килвина, верно? – Ну да, пару часов каждый вечер. Симмон пришел в ужас: – И еще музыке учишься вдобавок? Ты с ума сошел? – Да музыка – вообще единственное, что придает мне сил! – сказал я и дотронулся до лютни. – И потом, я не учусь. Мне просто нужно упражняться. Вилем с Симмоном переглянулись. – Как ты думаешь, долго ли ему осталось? Симмон смерил меня взглядом: – Полтора оборота, в лучшем случае. – Это вы о чем? Вилем подался ко мне: – Рано или поздно всякий из нас откусывает больше, чем может проглотить. Но некоторые студенты просто не соображают, когда пора выплюнуть лишнее. И они выгорают. Либо уходят из универа, либо проваливаются на экзаменах. Некоторые трогаются, – Вилем постучал себя по лбу. – Обычно такое случается с теми, кто учится первый год. Он многозначительно взглянул на меня. – И вовсе я не откусил больше, чем могу проглотить! – возразил я. – В зеркало посмотрись, – напрямик предложил Вилем. Я открыл было рот, чтобы заверить Вила с Симом, что со мной все в порядке, но тут услышал колокол, и мне хватило времени только на то, чтобы проститься второпях. И то мне пришлось бежать бегом, чтобы успеть на симпатию для продолжающих. Элкса Дал стоял между двух жаровен среднего размера. Со своей аккуратно подстриженной бородкой, в черной магистерской мантии, он по-прежнему напоминал мне стандартного злого волшебника, который фигурирует во множестве скверных атуранских пьес. – Каждому из вас следует помнить, что симпатист связан с огнем, – говорил он. – Мы его хозяева и слуги. Он сунул руки в длинные рукава и снова принялся расхаживать взад-вперед. – Мы – хозяева огня, потому что мы им повелеваем, – Элкса Дал хлопнул ладонью по ближайшей жаровне, она негромко зазвенела в ответ. – Энергия, содержащаяся во всем сущем, принадлежит арканисту. Мы приказываем огню, и огонь повинуется. Дал медленно прошел в другой угол класса. Жаровня у него за спиной приугасла, в то время как та, к которой он приближался, вспыхнула и разгорелась. Я оценил его артистизм. Дал остановился и снова развернулся лицом к студентам: – И в то же время мы – слуги огня. Поскольку огонь – наиболее распространенный источник энергии, а без энергии все наши способности симпатиста мало чего стоят. Он повернулся спиной к классу и принялся стирать формулы с грифельной доски. – Соберите свои материалы, и давайте посмотрим, кого мы сегодня столкнем лбами с э-лиром Квоутом! И стал писать мелом список студентов. Мое имя шло первым. Три оборота тому назад Дал начал заставлять нас соревноваться друг с другом. Он называл это «поединками». И, хотя это вносило приятное разнообразие в рутину лекций, эти занятия имели несколько мрачный подтекст. Каждый год арканум покидала примерно сотня студентов, и примерно четверть из них – с гильдерами. А это означало, что каждый год в мир выходила новая сотня людей, обученных симпатии. Людей, с которыми тебе по той или иной причине, возможно, когда-нибудь придется помериться волей. Дал никогда об этом не говорил, но мы понимали, что нас обучают чему-то, выходящему за рамки обычной сосредоточенности и находчивости. Нас обучали сражаться. Элкса Дал тщательно следил за результатами поединков. В своем классе из тридцати восьми студентов я пока что остался единственным непобежденным. К этому времени даже самые твердолобые и недовольные студенты вынуждены были признать, что меня не просто так приняли в арканум. Кроме того, на поединках можно было слегка подработать: втихомолку делались ставки. Желая подзаработать на своих собственных поединках, мы с Совоем делали ставки друг на друга. Хотя у меня, как правило, лишних денег не водилось. Так что мы с Совоем не случайно столкнулись, собирая материалы. Я передал ему под столом две йоты. Он сунул их в карман, не взглянув в мою сторону. – О боги, – вполголоса сказал он, – какие мы сегодня самоуверенные! Я небрежно пожал плечами, хотя, по правде говоря, немного нервничал. Четверть я начал без гроша в кармане, и с тех пор перебивался с трудом. Однако вчера Килвин уплатил мне за оборот работы в фактной две йоты. Единственные деньги, какие у меня были. Совой принялся рыться в ящике, доставая симпатический воск, бечевку и кусочки металла. – Не знаю, много ли я сумею выручить. Ставки низкие. Подозреваю, больше трех к одному на тебя сегодня никто не поставит. Тебя это устроит? Я вздохнул. Низкие ставки действительно были серьезным минусом моего ранга ни разу не побежденного. Вчера было два к одному, то есть я вынужден был рисковать двумя пенни ради шанса выиграть всего один. – Я тут кое-что задумал, – сказал я. – Не делай ставок, пока мы не оговорим условия. И добейся, чтобы против меня дали как минимум три к одному. – Против тебя? – переспросил Совой, собирая в охапку всякие мелочи. – Разве что ты будешь состязаться с Далом! Я отвернулся, чтобы скрыть, как я смущенно порозовел от похвалы. Дал хлопнул в ладоши, и все кинулись по местам. Меня поставили в пару с парнем из Винтаса, Фентоном. В табели о рангах нашего класса он был ступенькой ниже меня. Я его уважал, как одного из немногих соучеников, которые могли бы бросить мне серьезный вызов в реальной ситуации. – Ну-с, – сказал Элкса Дал, нетерпеливо потирая руки, – Фентон, вы ниже уровнем, выбирайте свой яд! – Свечи. – А связь? – спросил Дал для порядка. Раз свечи, значит, либо фитиль, либо воск. – Фитиль! – он показал всем кусок фитиля. Дал обернулся ко мне: – Связь? Я сунул руку в карман и торжественно продемонстрировал всем свою связь: – Солома! По классу пробежал ропот. Связь была дурацкая. Лучшее, на что можно надеяться – трехпроцентный перенос, ну максимум – пятипроцентный. Фентонов фитиль вдесятеро лучше! – Солома? – Солома! – повторил я, несколько увереннее, чем чувствовал себя на самом деле. Если уж это не изменит ставки против меня, тогда я не знаю, что еще изменит. – Солома так солома, – беспечно согласился Дал. – Э-лир Фентон, поскольку Квоут у нас непобедимый, вы можете выбрать источник. По классу прокатился приглушенный смешок.