– Добро пожаловать в арканум! Я торжественно пожал ему руку, и мы разошлись. Выбравшись из здания, я с удивлением обнаружил, что на улице уже совсем стемнело. Я полной грудью вдохнул свежий весенний воздух и вновь неудержимо расплылся в улыбке. И тут кто-то потрогал меня за плечо. Я подскочил на добрых два фута и с трудом удержался, чтобы не накинуться на Симмона воющим, царапающимся, кусающимся клубком: то был мой единственный способ защиты в Тарбеане. Он отшатнулся, ошарашенный выражением моего лица. Я постарался утихомирить колотящееся сердце. – Ой, Симмон! Извини. Я просто… в следующий раз постарайся не подходить так бесшумно. А то я довольно нервный. – Ага, я тоже… – дрожащим голосом ответил Симмон, вытирая вспотевший лоб. – Хотя я тебя понимаю. После рогов такое бывает и с лучшими из нас. Ну, как все прошло? – Меня выпорют и примут в арканум. Он с любопытством вгляделся в меня: шучу я, что ли? – То есть? Тебя можно поздравить? – Он неуверенно улыбнулся. – Так чего тебе купить, бинтов или пива? Я улыбнулся в ответ: – И того и другого! К тому времени как я вернулся к себе на пятый этаж «конюшен», слухи о том, что меня не выгнали и даже приняли в арканум, успели меня обогнать. Соседи по комнате встретили меня разрозненными аплодисментами. Хемме мало кто любил. Некоторые из соседей высказали мне почтительные поздравления, а Бэзил даже вышел вперед, чтобы пожать мне руку. Не успел я усесться у себя на койке и приняться объяснять Бэзилу разницу между одинарным кнутом и шестихвостой плетью, как за мной явился староста четвертого этажа. Он велел мне собирать вещи, объяснив, что студенты, входящие в арканум, живут в западном крыле. Все мои пожитки до сих пор без труда помещались в котомку, так что сборы вышли недолгие. Когда староста уводил меня прочь, мои товарищи-новички дружно пожелали мне удачи. В западном крыле были точно такие же комнаты, как и там, откуда я ушел. Те же ряды узких коек, только что не двухэтажных. И при каждой кровати, кроме сундука, имелся еще небольшой платяной шкаф и рабочий стол. Не особая роскошь, но все-таки уже шаг вперед. Однако главным отличием было отношение соседей. Некоторые хмурились и смотрели исподлобья, но в основном на меня просто не обращали внимания. Да, это был холодный прием, особенно по сравнению с тем, как только что встретили меня мои соседи, не принадлежащие к аркануму! Догадаться, почему, было нетрудно. Большинству студентов приходится отучиться в университете несколько четвертей, прежде чем их примут в арканум. Всем присутствующим их нынешнее положение далось нелегким трудом – в отличие от меня. Четверть коек была свободна. Я выбрал себе место в дальнем углу, в стороне от остальных. Развесил в шкафу свою единственную запасную рубашку и плащ, положил котомку в сундук в ногах кровати. Я лег и уставился в потолок. Свет свечей и симпатических ламп других студентов не достигал моей койки. Я наконец-то стал членом арканума: во многих отношениях это было именно то, чего я всегда хотел. Глава 41 Кровь друга На следующее утро я проснулся рано, умылся и позавтракал в столовке. А потом, поскольку до полуденной порки делать мне было нечего, принялся бесцельно слоняться по университету. Я заходил в аптеки и винные лавки, любовался ухоженными лужайками и садиками. В конце концов, я присел на каменную скамью в просторном дворе. Я слишком нервничал, чтобы взяться за что-нибудь толковое, и поэтому просто сидел и радовался солнышку, глядя, как ветер гоняет по мостовой какие-то обрывки бумаги. Вскоре появился Вилем. Он без приглашения уселся рядом со мной. Из-за черных волос и глаз, свойственных сильдийцам, он выглядел старше меня или Симмона, однако в нем по-прежнему чувствовалась неуклюжесть мальчишки, еще не привыкшего к тому, что он вырос в мужчину. – Переживаешь? – спросил он с характерной сиарской картавостью. – Вообще-то стараюсь об этом не думать, – ответил я. Вилем хмыкнул. Мы оба помолчали с минуту, глазея на проходящих мимо студентов. Некоторые прерывали разговор, чтобы указать на меня. Это внимание скоро мне надоело. – Ты сейчас что делаешь? – Сижу, – коротко ответил Вилем. – Дышу. – Умница. Понятно, за что тебя в арканум приняли. Ты не очень занят в течение ближайшего часа? Он пожал плечами и вопросительно посмотрел на меня. – Не покажешь, где тут магистр Арвил работает? Он мне велел зайти после… ну, после всего. – Да, конечно, – сказал Вилем, указывая на один из выходов из двора. – Медика по ту сторону архивов. Мы обошли безоконную махину архивов. Вилем указал пальцем: – Вот она, медика. Это было большое здание странной формы. Оно выглядело как более высокая и упорядоченная разновидность главного здания. – Надо же, она больше, чем я думал, – задумчиво заметил я. – И все это только для преподавания медицины? Вилем покачал головой. – Они зарабатывают лечением больных. И здесь никому не отказывают в помощи, даже если он не может уплатить. – Что, правда? – я снова посмотрел на медику, вспомнив магистра Арвила. – Удивительное дело… – Заранее платить не нужно, – уточнил он. – А вот когда поправишься, – он сделал паузу, я понял, что подразумевается «если поправишься», – тогда надо расплатиться. Если у тебя нет денег, можно отработать, пока ты не… Он запнулся. – Как будет «шейем»? – спросил он, подняв руки ладонями кверху, и покачав ими вверх-вниз, точно это были чаши весов. – «Взвесишь»? – предположил я. Он покачал головой: – Да нет. «Шейем»! – с нажимом повторил он, и остановил руки на одном уровне. – А-а! – я повторил жест. – «Сравняешь»! Он кивнул. – Пока не сравняешь свои счеты с медикой. Мало кто уходит, не расплатившись. Я мрачно хохотнул: – Ну еще бы! Что толку сбегать от арканиста, у которого осталась пара капель твоей крови? В конце концов мы пришли в другой двор. В центре двора возвышался столб, под столбом стояла каменная скамья. Мне не было нужды гадать, кого привяжут к этой скамье час спустя. По двору бродила добрая сотня студентов, создавая странное ощущение какого-то праздника. – Обычно народу куда меньше, – виновато заметил Вилем. – Но сегодня некоторые магистры отменили занятия… – Небось, Хемме с Брандером? Вилем кивнул: – Хемме человек злопамятный. – Он помолчал, давая понять, что это еще мягко сказано. – Он сюда явится со всей своей кликой. Последнее слово он произнес несколько неуверенно. – Это же так называется? «Клика», да? Я кивнул, и вид у Вилема сделался несколько самодовольный. Но тут он нахмурился: – Кстати, я заметил в вашем языке странную вещь. Меня то и дело спрашивают про дорогу до Тинуэ. То и дело говорят: «Какова дорога до Тинуэ?» Что это значит, а? Я улыбнулся: – Это такое идиоматическое выражение. Идиома – это… – Да знаю я, что такое идиома! – перебил Вилем. – Но что значит данная конкретная идиома? – А-а! – сказал я, несколько растерявшись. – Это… ну… Просто приветствие. Все равно что сказать «как дела?» или «ну что, все путём?».