Я остановился. – У меня довольно туго с деньгами, – признался я. Я и не рассчитывал снять себе комнату. Я уж привык жить на улице, и понимал, что свои три таланта мне надо поберечь на одежду, еду, бумагу и плату за будущую четверть. Две четверти подряд на щедрость магистров рассчитывать не приходилось. – Что, экзамены сдал хуже, чем рассчитывал, ага? – сочувственно сказал Симмон, взяв меня под руку и увлекая к очередному серому университетскому зданию. Оно было высотой в три этажа, со множеством окон и имело несколько крыльев, которые расходились, подобно лучам, от центральной части. – Ладно, не переживай. Я в первый раз перепсиховал до уссачки. Ну, почти. – Да нет, экзамены-то я сдал не так уж плохо, – сказал я, внезапно отчетливо ощутив вес трех талантов у себя в кошельке. – Только я, кажется, оскорбил магистра Лоррена. Он держался несколько… – Холодно? – спросил Симмон. – Отстраненно? И слегка смахивал на каменную колонну, да? – Он расхохотался. – Да Лоррен всегда такой! Ходят слухи, что Элкса Дал обещал десять золотых марок любому, кто его рассмешит. – А-а! – я почувствовал себя немного лучше. – А то уж с ним-то мне меньше всего хотелось бы поссориться. Я рассчитываю много времени проводить в архивах. – Ты, главное, с книгами аккуратно обращайся, и все будет в порядке. Обычно ему все безразлично, но о книгах он очень заботится. – Симмон вскинул брови и покачал головой: – Просто как медведица о медвежатах! На самом деле, я предпочел бы иметь дело с медведицей, чем с магистром Лорреном, который поймает меня на загибании страниц. Симмон пнул камушек, который покатился по мостовой. – Ну, в общем, можешь поселиться в «конюшнях». За талант получишь койку и талоны на питание на всю четверть. – Он пожал плечами. – Ничего особенного, конечно, но все-таки крыша над головой. За два таланта получишь комнату на двоих, за три – отдельную комнату. – А что за талоны на питание? – Кормить будут три раза в день, в столовке. Он указал на длинное здание с покатой крышей, стоящее на другой стороне лужайки. – Кормят не так уж плохо, главное, не думать, откуда все это взяли. Я быстро прикинул в уме. Талант за два месяца еды и крышу над головой – это было лучшее, на что я вообще мог рассчитывать. Я улыбнулся Симмону: – Похоже, это то, что надо! Симмон кивнул и отворил дверь в «конюшни»: – Ну, значит, бери койку. Пошли, найдем старосту, пусть он тебя зарегистрирует. Студенты, не входящие в арканум, жили на пятом этаже восточного крыла «конюшен», дальше всего от умывален на первом этаже. Условия были такие, как и говорил Сим: ничего особенного. Однако же простыни на узкой кровати были чистые, а в ногах стоял сундук с замком, куда можно было сложить мои скудные пожитки. Все нижние койки были уже заняты, поэтому я занял верхнюю в дальнем углу комнаты. Посмотрев в одно из узких окон со своей верхней койки, я вспомнил свое тайное укрытие на крыше в Тарбеане. Это сходство странным образом успокаивало. На обед дали миску горячей картофельной похлебки, бобы, узкие полоски жирного бекона и свежий черный хлеб. Длинные деревянные столы в столовой были заняты почти наполовину, за ними сидело человек двести студентов. Столовая была заполнена негромким гулом голосов, прерываемым взрывами смеха, и металлическим скрежетом ложек и вилок по жестяным тарелкам. Симмон провел меня в угол большого зала. Увидев нас, еще двое студентов подняли головы. Симмон одной рукой указал на меня и поставил на стол свой поднос. – Прошу любить и жаловать, это Квоут! Наш зеленый-презеленый первочетвертник. Он по очереди указал на обоих студентов: – Вот, Квоут, это худшие студенты, что только есть в аркануме: Манет и Вилем. – А мы уже знакомы, – сказал Вилем. Это был тот самый черноволосый сильдиец из архивов. – Так ты действительно на экзамены собирался? – сказал он с легким удивлением. – А я-то думал, ты мне фальшивый медяк впариваешь! – Он протянул мне руку: – Добро пожаловать! – Тейлу и его присные! – буркнул Манет, смерив меня взглядом. Он был не моложе лет пятидесяти, с буйной шевелюрой и седеющей бородой. Вид у него был слегка встрепанный, как будто он всего несколько минут как встал с кровати. – Это что, я такой старый, каким себя чувствую? Или он такой молодой, каким выглядит? – И то и другое! – весело отвечал Симмон, садясь за стол. – Вот, Квоут, этот Манет провел в аркануме больше времени, чем мы оба, вместе взятые! Манет фыркнул: – Бери выше! Я в аркануме провел больше времени, чем вы все на свете живете! – Ага, и до сих пор всего лишь э-лир, – заметил Вилем. С его густым сиарским акцентом было непонятно, язвит он или всерьез говорит. – И весьма тем доволен! – серьезно отвечал Манет. – А вы, мальчишки, еще пожалеете, если продвинетесь выше. Уж поверьте моему опыту. Хлопот больше и плата за учение выше, только и всего. – Мы, Манет, хотим гильдеры получить, – сказал Симмон. – И, желательно, еще при этой жизни. – Да от гильдера вашего тоже проку мало! – сказал Манет, отламывая кусок хлеба и макая его в похлебку. Разговор звучал непринужденно, и я подозревал, что ведут они его далеко не впервые. – Ну и сколько у тебя? – с нетерпением спросил Симмон у Вилема. – Семь и восемь, – буркнул Вилем. Симмон, похоже, удивился: – Господи помилуй, что случилось? Ты кого-то из них стукнул? – В расчетах запутался, – угрюмо объяснил Вилем. – А Лоррен меня спросил про влияние субинфеодации на курс модеганской валюты. Килвину пришлось мне переводить. И все равно я не сумел ответить. – Душа моя рыдает о тебе! – беспечно ответил Сим. – Ничего, ты меня обходил две четверти подряд. Должен же я был когда-то отыграться! У меня в этой четверти пять талантов ровно! Он протянул руку. – Раскошеливайся! Вилем полез в карман и протянул Симу медную йоту. Я взглянул на Манета: – А ты в этом участвуешь? Лохматый фыркнул и покачал головой. – Им со мной не тягаться! – ответил он с набитым ртом. – Ну-ка, ну-ка! – вздохнул Симмон. – И сколько ж с тебя в этой четверти? – Один и шесть! – ответил Манет с волчьей ухмылкой. Я заговорил прежде, чем кому-нибудь пришло в голову поинтересоваться, какую плату назначили мне. – А я слышал, что кому-то назначили плату в тридцать талантов! Такое часто бывает? – Нечасто, до тех пор пока тебе хватает ума не высовываться! – пробурчал Манет. – Только знати, – ответил Вилем. – Этим краэмовым ублюдкам, которым тут и учиться-то незачем. По-моему, они нарочно стараются уплатить побольше, чтобы жаловаться на это во всеуслышание. – А я не против, – сказал Манет. – Пусть себе платят. А с меня пусть берут поменьше. Я вздрогнул – кто-то с размаху брякнул свой поднос на другую сторону стола. – Я так понимаю, вы обо мне? Хозяин подноса был голубоглаз, хорош собой, с аккуратно подстриженной бородкой и высокими скулами модеганца. Одежда на нем была неброских, но сочных цветов. На бедре висел кинжал с филигранной рукоятью. Первый человек с оружием, которого я встретил в университете. – Совой?! – изумился Симмон. – А ты-то что тут делаешь? – Сам удивляюсь, – Совой взглянул на лавку. – А что, стульев нормальных тут не бывает? Он уселся. Каждое его движение являло собой странное сочетание непринужденной изысканности и напряжения от уязвленного достоинства. – Великолепно! Еще немного – и я стану есть с деревянной тарелки, кидая кости собакам через плечо. – Через левое плечо, ваше высочество! – ухмыльнулся Манет, набивший рот хлебом. – Так требует этикет! Совой сердито сверкнул глазами, но, прежде чем он успел что-нибудь сказать, Симмон спросил: – Ну а что случилось-то? – Мне назначили плату в шестьдесят восемь стрелаумов! – негодующе сообщил Совой. – А это много? – растерялся Симмон. – Да. Много, – ядовито отвечал Совой. – А главное, ни за что! На вопросы я ответил. Это просто вредность, чистая и неприкрытая! Мандраг меня не любит. И Хемме тоже. К тому же всякий знает, что из дворян выжимают вдвое больше, чем из вас. Нас выдаивают досуха.