Если вы назначите мне плату больше, чем две йоты, я не смогу здесь учиться. Если вы назначите мне меньше – я буду заниматься каждый день, а каждую ночь буду делать все, что нужно, чтобы тут прожить. Я стану ночевать на улице или в хлеву, стану мыть посуду за кухонные объедки, стану просить подаяния, чтобы купить перьев. Я буду делать все, все что угодно! Последние слова я произнес с жаром, почти выкрикнул. – Но если вы примете меня бесплатно и дадите мне три таланта, чтобы я мог прожить и купить все, что нужно, чтобы учиться как следует, вы получите такого студента, подобного которому вы прежде никогда не видели! На несколько секунд воцарилась тишина, прерванная громовым хохотом Килвина. – Ха!!! – прогремел он. – Если бы хоть один студент из десяти обладал половиной его жара, мне бы пришлось преподавать кнутом и табуреткой вместо мела и грифельной доски! Он с размаху хлопнул рукой по столу. Все оживились и заговорили разом, всякий на свой лад. Ректор слегка махнул мне рукой, и я воспользовался случаем и сел на стул, стоявший на краю круга света. Мне показалось, что обсуждение длилось довольно долго. Впрочем, мне бы даже две-три минуты показались вечностью сейчас, когда я сидел, а компания старцев решала мою судьбу. Кричать никто не кричал, но руками размахивали изрядно, в первую очередь магистр Хемме, который, судя по всему, невзлюбил меня не меньше, чем я его. Если бы я хоть мог слышать, что они говорят, – еще бы куда ни шло, но даже я, со своим тонким слухом опытного шпиона, не мог разобрать, о чем идет речь. Потом все вдруг умолкли, и ректор посмотрел в мою сторону и сделал знак подойти. – Да будет записано, – официально произнес он, – что Квоут, сын… Он сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня. – Арлидена! – подсказал я. Имя звучало странно спустя все эти годы. Магистр Лоррен обернулся в мою сторону и снова моргнул. – …Сын Арлидена, принят в университет для продолжения образования сорок третьего средня. Он будет принят в число членов арканума, как только сумеет доказать, что овладел основными принципами симпатии. Официальным поручителем является некто Килвин, магистр артефактов. Плата за обучение назначена в размере минус трех талантов. Огромный мрачный груз обрушился на меня. Три таланта для меня были все равно что все сокровища земные – у меня было ровно столько же шансов заработать их до начала четверти. Подрабатывая на кухне и бегая с поручениями, я смогу накопить такие деньги разве что за год, и то если повезет. Я отчаянно надеялся, что, может быть, успею наворовать нужную сумму. Но я понимал, что это крайний выход, именно что от отчаяния. Людям, у которых водятся такие деньги, обычно хватает ума не носить их в кошельке, привешенном к поясу. Я даже не заметил, что магистры уже встали из-за стола, пока один из них не подошел ко мне. Я поднял глаза и увидел, что в мою сторону направляется магистр архивов. Лоррен был даже выше, чем я думал: больше шести с половиной футов. Длинное лицо и руки придавали ему такой вид, будто его вытянули в длину. Увидев, что я обратил на него внимание, он спросил: – Вы говорили, что вашего отца звали Арлиденом? Спросил он об этом очень спокойно, без тени сожаления или извинения в тоне. Я внезапно разозлился. Сначала лишил меня всякой надежды попасть в университет, а теперь подходит и спрашивает про моего покойного отца так невозмутимо, как будто здоровается! – Да, – сухо ответил я. – Арлиден-бард? Отец всегда думал о себе как о странствующем актере. Он себя никогда не называл ни «бардом», ни «менестрелем». И то, что о нем говорят как о барде, рассердило меня еще сильнее – если это было возможно. Так что ответить я не соизволил – только кивнул, коротко и резко. Если Лоррен и счел мой ответ неучтивым, он этого ничем не показал. – Я хотел знать, в какой труппе он выступает. Тут мое хрупкое терпение лопнуло. – Ах, вы хотели знать?! – сказал я со всей едкостью, на какую был способен мой язык, отточенный в бродячей труппе. – Ну, хотите и дальше! Мне-то теперь никакие знания не светят. Думаю, что и вы способны пережить то, что вы чего-то не знаете. Вот когда я вернусь, заработав эти несчастные три таланта, попробуйте спросить у меня снова! И свирепо зыркнул на него, как будто хотел испепелить его взглядом. Лоррен, можно сказать, почти никак не отреагировал. Я только потом узнал, что дожидаться от магистра Лоррена какой-нибудь реакции – все равно что дожидаться, когда тебе подмигнет каменный столб. Сперва он выглядел слегка озадаченным, потом чуточку растерянным, и, наконец, когда я уставился на него исподлобья, он чуть заметно улыбнулся и молча протянул мне лист бумаги. Я развернул его и прочел: «Квоут. Весенняя четверть. Плата за обучение: -3 тлн.». Минус три таланта! Ну да, конечно! Я испытал неимоверный прилив облегчения. Оно сбило меня с ног, точно накатившая морская волна. Я сел на пол и разрыдался. Глава 37 С сияющим взором Лоррен вел меня через двор. – Ну да, о том, собственно, в основном и шла речь, – объяснял он бесстрастным, как камень, тоном. – Вам же следовало назначить плату. Бесплатно никого не принимают. Я успел взять себя в руки и извиниться за свое безобразное поведение. Лоррен спокойно кивнул и предложил проводить меня к казначею, чтобы избежать недоразумений с моей «платой за обучение». – После того как было решено принять вас на предложенных вами условиях, – Лоррен сделал небольшую, но внушительную паузу, заставив меня предположить, что это было не так просто, как кажется, – возникла проблема с тем, что у нас еще не бывало подобных прецедентов. Денег поступающим студентам до сих пор ни разу не выдавали. – Он снова выдержал паузу. – Довольно необычная ситуация. Лоррен привел меня в другое каменное здание, провел по коридору, спустился по лестнице. – Добрый день, Рием. Казначей был пожилой, раздражительный человек, сделавшийся еще раздражительней, как только он обнаружил, что это он должен выдать мне деньги, а не я ему. Я получил свои три таланта, и магистр Лоррен увел меня из здания. Я вспомнил кое о чем и полез в карман, радуясь случаю сменить тему разговора. – У меня тут расписка из «Рваного переплета». Я протянул ему клочок бумаги, гадая, что подумает хозяин лавки, когда за книжкой, которую продал ему чумазый уличный мальчишка, явится университетский магистр архивов. – Магистр Лоррен, я очень ценю, что вы взяли на себя это дело, и, надеюсь, вы не сочтете меня неблагодарным, если я попрошу еще об одной услуге… Лоррен взглянул на расписку, сунул ее в карман и пристально посмотрел на меня… Хотя нет, не пристально. И не вопросительно. На его лице вообще не было выражения, никакого. Ни любопытства. Ни раздражения. Ничегошеньки. Если бы его взгляд не сфокусировался на мне, я бы мог подумать, что он забыл о моем существовании. – Что ж, просите, – сказал он. – Эта книга… Это все, что у меня осталось от… от того времени моей жизни. Мне бы очень хотелось когда-нибудь ее у вас выкупить, когда деньги будут. Он кивнул все с тем же непроницаемым видом: – Это можно устроить. И не тревожьтесь о ее сохранности. Она будет храниться так же бережно, как и любая книга в архивах. Лоррен поднял руку, подзывая проходившего мимо студента. Белобрысый парень остановился и нервно подошел к нам. Исходя почтением, он приветствовал магистра архивов кивком, который был весьма похож на поклон: – Да, магистр Лоррен? Лоррен указал своей длинной рукой на меня: – Симмон, это Квоут. Ему надо помочь сориентироваться, записаться на занятия и так далее. Килвин хочет, чтобы он ходил на артефакцию. В остальном решайте сами. Возьметесь? Симмон снова кивнул и откинул с глаз челку: – Да, сэр! И Лоррен, не говоря больше ни слова, повернулся и ушел прочь. Он шагал размашисто, и черная мантия магистра развевалась у него за спиной. Симмон был молод для студента, хотя все равно на пару лет постарше меня. Он был выше меня ростом, но физиономия у него была все еще мальчишеская, и держался он застенчиво, как подросток. – Ты уже нашел, где жить будешь? – спросил он у меня, когда мы пошли дальше. – Комнату в гостинице или еще что-нибудь? Я покачал головой: – Я только сегодня приехал. И пока не задумывался ни о чем, кроме того, чтобы сдать экзамены. Симмон хихикнул: – Ну да, я знаю, каково это. Я до сих пор весь потом обливаюсь в начале каждой четверти. Он указал налево, в сторону широкой аллеи, обсаженной деревьями. – Тогда сперва в «конюшни»!