– Навсегда, – подумала она. Ей хватало дня или чуть больше, чтобы отключить свою память. Она не понимала толк в бесполезных страданиях, терзаниях, выяснениях отношений. Он позвонил ей через неделю. – Я прилетел, еду из аэропорта. Хочу немедленно видеть тебя! Только не спорь! Собери сумку, всё самое необходимое. Я заказал машину в рент. Мы уедем на три дня. Заеду через час. Крошечка растерялась. Три дня! А у неё полно работы, Лука… Она не могла устоять, быстро стала собираться. Бегала по комнате, хватаясь то за одно, то за другое. Не понимала, что делает, и вдруг неожиданно расплакалась. Она набрала Луке: – Меня не будет несколько дней… Приеду – позвоню. К её счастью, включился автоответчик. «Интересно, насколько у него хватит терпения?» – с грустью подумала она. Чего ей не хватало в жизни? Ей не хватало его. Он умел её любить, и этим всё сказано. Он позвонил ровно через час, и она спустилась. Он улыбался. – Крошечка, прыгай скорее и не делай такое лицо! Отвез её на озеро Комо. Им казалось, это совсем другая история и они совсем другие. Ехали назад молча. Каждый думал о своём. Ему очень хотелось всё рассказать ей, но он молчал. Знал, как она отнесётся к его исповеди. Она необходима ему, и он не позволит ей уйти. Ничего не сказал. Как-нибудь потом, не сейчас. Они подъехали к её дому. Она медленно вышла. Говорить не хотелось. Он достал её сумку из багажника. – Тебя проводить? – Нет, всё хорошо. – Мы скоро увидимся, Крошечка, – он не мог двинуться с места. – Мне пора, я опоздаю на самолёт. Крошечка улыбалась, ей больше ничего не оставалось делать. Дома стояла невыносимая пустота и тишина. Крошечка лежала на диване и смотрела в потолок, ни о чём не думала. Пора приходить в себя. Позвонил Лука. – Ты в городе?.. Я рад. Принимаешь приглашение на ужин? Лука делал вид, что ничего не произошло. Он сам любил делать то, что хотел, и не терпел ограничений, любил проводить время с друзьями или просто находиться с самим собой. Здесь было что-то совсем другое. Он понимал: у неё кто-то есть, и он не хотел давить на неё. Они сидели напротив. Лука рассказывал о предстоящих выставках современного искусства, о новых премьерах. Она любила смотреть на него, он был безупречен во всём. – Ты совсем не слышишь меня! О чём ты думаешь? – рассмеялся Лука. – О тебе… – Тогда я ещё подкину пару тем для твоих дум! Он протянул руку. На ладони лежало кольцо. – Я делаю тебе предложение. Никто ещё не удостаивался такой чести! – Лука улыбался. – Возьми кольцо. Я не жду ответа ни сегодня, ни завтра. Ты должна знать, кто ты для меня. Он стал тянуться через стол. Ему надо было немедленно поцеловать её. – Ну что с лицом?! Что ты смотришь с таким состраданием?! Всё хорошо, милая… Татьяна жила в ожиданиях. Беременность протекала спокойно и без осложнений. Она ждала девочку, и ей казалось, что вся её жизнь зависит от этого крошечного создания – с ним или без него. Он часто уезжал по работе, и она собирала его в дорогу. Если говорил «не беспокойся, я сам», понимала: он уезжает к ней. Она не чувствовала ни холода, ни раздражения. Он был предельно внимателен и даже порой нежен. Татьяна не ощущала присутствия другой женщины в их жизни, не было и намёка. «Наверное, он просто не хочет меня огорчать в таком положении, – думала она. – В любом случае, всё должно как-то решиться». А что будет дальше, она не знала. Он встречался с Крошечкой то в Милане, то в Париже. Не так часто, но им хватало и этих встреч. Звонил ей два раза в день – когда ехал на работу и когда возвращался. Говорили подолгу, смеялись, шутили. Они незримо продолжали быть вместе, в своей иллюзии счастья, в своём мире, на который они добровольно обрекли друг друга. Он был действительно счастлив, когда на свет появилось трогательное существо, его дочь. С трепетом рассматривал её. И поделил свою любовь между Крошечкой и Дочкой. Ему казалось, он любит и Татьяну, но какой-то другой любовью, которой не мог найти названия, и что всё нашло своё равновесие. При этом понимал, что когда-нибудь всё рухнет. В такие минуты ему становилось не по себе. Он не выстраивал эту «гармонию», так сложилось, и он ничего не хотел менять. В Питере проходила крупная выставка… Крошечке необходимо было ехать… ОНА категорически не хотела…, но выбора не было… – Ты не можешь нас подвести… Кто, как не ты, должна представлять нас в России?! Питер был родным и бесконечно близким, но в этом городе Он был не один… Почему она так легко отдавала его Татьяне? Ей казалось, позови… и он всё бросит. Она не звала… Их встречи и расставания становились обычным делом… НЕТ, они не теряли чувств, они просто постепенно привыкали к данному положению вещей… – Я прилетаю в Петербург, на целую неделю, – сообщила Крошечка. Он хотел радоваться, но не мог… Здесь его мир…, в нём нет Крошечки… Он встретил её в аэропорту… Сели в машину… ОН всё время хотел дотронуться до неё, почувствовать её рядом… В ней было много всего, что не давало забыть, и он мучительно скучал… Он поражался, как ей удаётся быть такой естественной и в то же время такой необъяснимой, желанной… Он не понимал, как будет жить эту неделю… Он не хотел причинять никому боль… Крошечка просила Луку поехать с ней… но он не мог, у него были неотложные дела на юге Франции. Впервые ей захотелось, чтобы Лука был рядом, и это, казалось, было её спасением… У каждого своя жизнь… Она ничего не хотела менять… Они встречались по вечерам. Он приезжал к ней в гостиницу. Заказывали в номер ужин, бутылку хорошего вина. Она уставала, ей никуда не хотелось, но больше всего ей не хотелось представлять, как он будет вести себя, окажись они в каком-то приличном ресторане. Будет скован, станет смотреть по сторонам, нет ли поблизости знакомых? Иногда они ездили за город. Стоял мёртвый сезон, кафешки были безлюдны. Они гуляли по заливу. Он крепко держал Крошечку за руку, и ему казалось, если отпустит её хоть на миг – потеряет навсегда. Он мог вдруг прижать её к себе настолько сильно, что причинял боль. Она молчала, понимая его. Всё совпало – и их настроение, и питерская осень. Татьяна понимала: он изменился за эти несколько дней. Был сдержан, молчалив. Приходил поздно, избегал объяснений. Она чувствовала напряжение. Эта женщина совсем рядом, в Питере! Телефон лежал в столовой, и она впервые решила поступить не так, как положено, а как надо. Она увидела итальянский номер, он один был не обозначен, лишь буква К. «Может, я ошибаюсь?» – подумала без особой надежды и нажала на кнопку вызова. Ответил женский голос, на итальянском. – Простите, меня зовут Татьяна, и мне обязательно надо увидеться с Вами… Просто поговорить, если вы любите его… Прошу, он ничего не должен знать… Крошечка сразу поняла, кто звонит ей. – Простите!.. Что?! – Нам необходимо встретиться, – повторила Татьяна. Крошечка не могла отказать. Потом она стала думать. Она не знает Татьяну, не знает, что ожидать от неё… Может ли она скрыть от него эту встречу?! Ей не стоит идти… Тысяча мыслей, предположений, сомнений… «Если вы любите его» – эта фраза путала её и не давала принять решение. Если бы она услышала хоть ноту злости в голосе Татьяны, ей было бы гораздо легче. – Почему я должна испытывать чувство вины перед ней? Почему? – твердила Крошечка. Они встретились в маленькой забегаловке на Васильевском острове. Крошечка узнала Татьяну. – Здравствуйте. Так это были вы! В больнице… Это были вы… – Татьяна повторила несколько раз. – Вы хотите забрать его у нас? – Странный вопрос… У кого – у нас? – Крошечка удивлённо посмотрела на Татьяну. – Разве вы не знаете?.. У нас есть дочь. Он что, ничего не говорил вам? Крошечка молчала. – Я знаю, он вас любит и всегда любил. Но вы должны понимать, что рано или поздно это закончится… Вы не живёте сами и не даёте жить нам… Он никогда не уйдёт первый… Вы должны на что-то решиться. Татьяна говорила и говорила. Она не просила Крошечку, она пыталась её убедить, достучаться до её разума. Крошечка молча слушала. Она с трудом понимала, что Татьяна хочет от неё. Она думала. Он скрыл от неё. Не сказал, что у него растёт дочь. Глупый… Зачем?… Она почувствовала себя совершенно разбитой. – Извините, мне надо уходить. Прощайте, – Крошечка встала из-за стола, нашла в себе силы улыбнуться и пошла к выходу. Татьяна так и осталась сидеть с чашкой остывшего кофе. – Какая странная женщина, не сказала ни да, ни нет. Просто встала и ушла… Татьяна поняла, что разговаривает сама с собой. Он не мог дозвониться до Крошечки. Где её носит? Почему не подходит к телефону? Позвонил на ресепшн. Ему сказали, что она недавно освободила номер. Он ничего не понимал, метался по квартире. Татьяна подошла к нему совсем близко. – Я с ней встречалась. Он сразу всё понял. – Прости, наверное, это была плохая затея… Она просто встала и ушла, не сказав ни слова, – Татьяна с трудом подбирала слова. – Я устала. Я устала вечно бороться за тебя…Что со мной не так?! Что я делаю не так?! Татьяна впервые кричала на него. Он собирал вещи. Она ходила следом. Выскочил из дома. Уже на улице вызвал такси, на машине ехать не мог. Сразу вылететь в Милан не получилось, не успел ни на один рейс, хотя готов был лететь через три страны.