– Я могу оформить вас волонтёром. Вы понимаете, что придётся не только быть с ним, но ещё и выносить горшки за другими?! А когда люди болеют, у них, бывает, портится характер… Вы знаете, что он женат? – Нет, не знала… Теперь знаю. – Её зовут Татьяна. Она совершенно убита горем. Постоянно рядом с ним, уходит только на ночь. – Значит, я буду дежурить по ночам, каждую ночь. – А спать-то вы когда будете, дорогая? – Днём, – спокойно ответила она. – Ладно, идите оформляйтесь. Я подпишу бумаги. Только постарайтесь быть незаметной… Если вам это удастся, конечно. Он не смог ей отказать. В ней было что-то, что не позволяло сказать «нет». Но он не мог понять, что именно. Это было выше его понимания, хотя он всегда считал, что академик в этом вопросе… Он знал женщин, понимал и любил! Крошечка спала днём, а поздним вечером бежала в клинику. Она совсем не испугалась, когда увидела его впервые, всего в трубках, подключённого к каким-то аппаратам, израненного… Она выгнала из своей души жалость и сомнения. Она рассказывала ему обо всём – о своём детстве, о том, как хотелось скорее выйти замуж и вырваться из родительского дома. Ей казалось, они предъявляют ей слишком высокие требования. А они просто так любили и хотели во всём гордиться своим единственным ребёнком… Она поведала ему все свои самые сокровенные тайны. Ей хотелось узнать, как он встретил Татьяну и как полюбил. Казалось, он всё слышит, просто не может подать знак. И она могла подолгу смотреть на его лицо, руки в ожидании чуда. Татьяна приходила рано утром, и, не ведая, сменяла Крошечку. Только раз они столкнулись в дверях и встретились взглядами. Крошечка смутилась, но виду не подала. Что-то неприятно кольнуло в груди. Лука звонил Крошечке раз в день, узнавал, как её дела, рассказывал о себе, но никогда не спрашивал, когда вернётся, прощаясь, говорил: «Люблю тебя!» Настало время выводить его из комы. Выйдет – значит будет жить, говорили врачи. В ту ночь Крошечка читала ему какие-то смешные рассказы, то и дело поглядывая на него. Он открыл глаза, в его взгляде не было ни удивления, ни испуга, ни вопроса. Просто смотрел на неё. Она вскочила и нажала кнопку вызова дежурной медсестры, потом вышла из палаты, спустилась по лестнице, расстёгивая на ходу халат. Она не понимала, что ей делать, плакать или смеяться. Через два часа уже сидела в самолёте. – Лука, я возвращаюсь! Он медленно шёл на поправку. Перед глазами всё время стояла она. Крошечка! Это была она! – Она что-то всё время говорила… Но что?! Он пытался вспомнить, но не мог. Расспрашивал всех. Это не могло ему показаться! Это точно была она! Так бывает, утверждали врачи и сёстры. Со временем он почти свыкся с этой мыслью. Он хотел скорее набраться сил, стать прежним. Татьяна не отходила от него ни на шаг. Ей казалось, она любит ещё сильнее. Он был благодарен ей, но сомнения возвращались к нему, и это не давало жить. – Если это была она, то как она попала в реанимационное отделение?! Ей кто-то помог… Кто?.. Только главврач… Когда он вошёл в кабинет, то сразу почувствовал, как врач растерялся. Решил: «Он знает, значит, буду говорить прямо!» – Я чувствую, я почти уверен, что это именно вы помогли ей… Я её даже мертвый почувствую! Ему вдруг захотелось всё рассказать совсем чужому человеку. Он так долго всё держал в себе! Он говорил и говорил. В какой-то момент стало всё равно, слушают его или нет. Он говорил себе о ней! А казалось, он так надёжно запрятал от самого себя все воспоминания! – Молодой человек, вы меня с этой, как вы называете её, Крошечкой, до инфаркта доведёте! – воскликнул врач. – Странно, но каждый из вас рассказал эту историю, и знаете, она написана как под копирку. Первый раз с таким встречаюсь! Обычно, когда люди расстаются, истории их любви очень отличаются… Подождите, у меня где-то должна быть её визитка… Вы же за этим пришли? Если верить в чудеса, может быть, это она и вытащила вас с того света… Она исчезла, потом звонила раз в три дня, а после вашей выписки я её больше не слышал… Удачи вам, молодой человек, и кланяйтесь своей супруге! Да, и я вас понимаю, я же знаком с Крошечкой! Главврач ещё долго не мог встать из-за стола. – По дороге домой куплю пионов, удивлю свою Крошечку… Она обязательно пустит слезу… Все бабы дуры, как ни крути… Она работает в архитектурном бюро, в Милане. Он уже знал, что делать! В их фирме собирались полностью перестроить головной офис с привлечением крупной иностранной компании. Он быстро зашёл на их сайт. То что надо! Он провернул всё настолько быстро, что уже через несколько дней летел с юристами на встречу. Знал: она обязательно будет присутствовать – русские клиенты, своя специфика… Надо непринуждённо зайти и не искать её глазами, потом увидеть её и сделать удивлённое лицо. Он тщательно готовил сценарий. В большом кабинете их ожидало несколько человек, среди них была Крошечка. Она ничуть не изменилась, только похудела. Он не мог отвести от неё глаз, как будто увидел её впервые. Они обсуждали контракт, сроки, обязательства сторон, а Крошечка читала в его взгляде «я люблю тебя любить!» Он незаметно написал несколько слов и передал ей вместе с документами. Когда все ушли, Крошечка прочитала: «Я не смогу тебя забыть. Я жду тебя в отеле Four Seasons на ужин. Я буду ждать тебя, пока ты не придёшь». Он всегда принадлежал ей, только ей, даже когда исчез из её жизни. Она знала, что тогда именно она должна была сделать шаг навстречу. Она не захотела. Сейчас всё по-другому, в его жизни есть Татьяна. Она бы сбежала от него за тысячу вёрст, понимая, что эта встреча никому не нужна. Но ей просто захотелось понять его, убедиться, что всё было по-настоящему. Он сел за столик. Народу было немного, итальянцы ужинают поздно. Заказал виски со льдом. Прошло более часа, её ещё не было. «Она обязательно придёт!» – у него не было сомнений. Он дико волновался. Скорее всего, это было от нетерпения. Народу становилось больше, и ресторан наполнялся звуками. Время потеряло значение, и он ни разу не взглянул на часы. Он просто ждал. Она пришла только к девяти. Крошечка не понимала, что хочет больше всего на свете – увидеть его или не увидеть больше никогда в своей жизни. Он подошёл к ней, не говоря ни слова, обхватил её лицо ладонями и тихо сказал: – Не шевелись, ничего не делай, я всё сделаю сам… Это был их поцелуй… Он придумал его. Знал, что она была бессильна перед ним даже в те минуты, когда злилась. – Пошли…, – тихо сказал он. Он хотел быть нежным и грубым, чтобы Крошечка, наконец, поняла, что принадлежит только ему. Они без слов вышли из ресторана. В лифте поднимались не одни, стояли, разделённые людьми, не отрывая друг от друга глаз. И он, и она понимали, что ни о чём не спросят, только не сейчас, боялись разрушить эту магию, их мир, где нет никому места. Крошечка, как всегда, проснулась первой. Долго разглядывала его. Ей очень хотелось дотронуться, но она не стала этого делать. Неслышно собралась и тихо закрыла за собой дверь. Он догнал её у лифта. – Я прошу тебя, выслушай… Ты не понимаешь, как мне было трудно и с тобой, и без тебя! Ты не давала мне ни одного шанса! Ни одного! Я думал, что смогу забыть тебя! Я хотел жить как все… Появилась Татьяна… Я думал, сумею… Не уходи… Ещё ничего не поздно! Я всё решу… Он летел домой, в Питер, к Татьяне. Он знал, что надо сказать сразу, но как?! Он не хотел думать об этом, вернее, был не в силах. Звонить не стал, открыл своим ключом. Татьяна готовила его любимую шарлотку, и он почувствовал яблочный аромат… «Интересно, Крошечка умеет готовить? Господи, о чём я думаю!» Татьяна выбежала ему навстречу, повисла на шее. Она выглядела счастливой, но очень смущённой. – Я не говорила тебе, были проблемы, но сейчас всё отлично… Знаешь, у нас будет ребёнок!.. – Да?.. – он с удивлением посмотрел на Татьяну. Смысл сказанного с трудом доходил до него. – Я очень устал, – сказал он почти холодно и ушёл в кабинет. Татьяна чувствовала – что-то произошло. Скорее всего, проблемы на работе… Он просидел в кресле целую вечность. Думал обо всём и ни о чём конкретно. Он не принимал решения, он страдал. «Татьяна!» – он почти кричал её имя. Понимал, что сейчас превратится в подлеца и мерзавца. Она стояла перед ним, и ему показалось, что он палач. – Я хотел сказать, что ухожу, но обстоятельства изменились. Я не оставлю ни тебя, ни ребёнка. Я встретил женщину, которую люблю и любил всегда, и я никогда не откажусь от неё. Тебе решать, Татьяна… Он не мог смотреть ей в глаза. Она вышла из кабинета и тихо прикрыла дверь. Он так и остался сидеть в кресле. Наутро она застала его на том же месте, спящим в костюме, рядом на столике стояла недопитая бутылка виски. Она присела на корточки рядом. Он открыл глаза. – Вставай, посмотри, на кого ты похож… Быстро в душ, я накрыла завтрак… Ты не забыл?! Мы идём на обед к моим, – Татьяна улыбалась, улыбалась из последних сил. Она никому его не отдаст. Она уже столько пережила с ним, переживёт и это. Лука никогда ни о чём не спрашивал Крошечку – ни когда она уехала надолго в Петербург, ни сейчас. Она сказала, что хочет побыть одна, и он ждал – с ней такое часто случалась. Ему было хорошо с ней. Впервые Лука хотел кого-то так близко. Свобода, которой он так дорожил, перестала иметь значение. – Давай попробуем жить вместе… Мне кажется, у нас получится. Она всегда уходила от ответа. Крошечка три дня откладывала встречу. Лука видел её только на работе и то мельком. И вдруг позвонила сама. – Пригласи меня на ужин… – Конечно… Если обещаешь пригласить меня на завтрак! За такие встречи он готов был простить всё: и то, что исчезала, и то, что была иногда холодна с ним. Лука понимал: она не любит его, но и без него не может. Он чувствовал: кто-то стоит между ними, и, не будь его, всё было бы по-другому. Он старался не думать об этом. В их жизни были моменты, когда она принадлежала только ему и он был счастлив. Она волновала его, и Лука никогда не терял интереса, а, наоборот, она становилась его воздухом. Крошечка опять позволила ему уйти.