Они скорее помеха, чем реальная угроза. Одного я сбрасываю с утёса, и он с долгим воплем летит вниз. Другого хватаю за запястье и лодыжку, хорошенько раскручиваю и швыряю в океан. Третьего превращаю в улитку и давлю сапогом. Слышу, как Дарлинг и Вейн разговаривают на пляже внизу, и испытываю мгновенное облегчение от того, что с ними всё в порядке. От подножия Скалы Покинутых близнецы несутся по каменистому склону, чтобы присоединиться к нам. Все фейри исчезли, большую часть пиратов сожрал Крокодил. А те, кого он не успел проглотить, разбежались, как последние трусы. Хольт одиноко стоит в косых лучах лунного света, на цепи в его руке болтается чёрный камень. Я чувствую тень, запертую внутри него. Тень Вейна. Это, конечно, нехорошо, хоть и не совсем неожиданно. Вейн уже подумывал о том, чтобы избавиться от неё. – И что теперь? – спрашиваю я у Хольта. Он улыбается мне, поднимает камень и впечатывает себе в грудь. И… ничего не происходит. Он недоумённо хмурится и пробует снова. Близнецы останавливаются, подойдя к нам; в следующую секунду рядом с ними приземляются Вейн и Дарлинг, и Вейн выглядит… лучше. Снова целым. На самом деле, похоже, будто… Я вопросительно хмурюсь. Его ответный взгляд говорит: «Позже». – Что тут происходит? – спрашивает Дарлинг. – Хольт пытается завладеть тенью Даркленда, но у него проблемы, – объясняю я. – А что случилось, Хольт? – хрипло язвит Вейн. – Ты забыл прочитать инструкцию? Тот издаёт яростный рык, угрожающе взмахивает кинжалом, рассекая ладонь, затем обхватывает камень и вытягивает руку вперёд. С кулака капает кровь. Мы наблюдаем за ним, потому что это забавно. – Вот этого о тенях не рассказывают. – Вейн вырастает перед Хольтом и вырывает камень из его окровавленной руки. – Тень присваивает тебя так же, как и ты – её. И если тень тебя не хочет, тебе конец. Хольт в ужасе таращит глаза. О да, как же мне это нравится. – Что ты обещал сделать со мной? – спрашивает Дарлинг. – Раздеть меня догола… Я рычу за её плечом. Что за херню он ей наговорил? – Отыметь меня до беспамятства… Я выступаю вперёд, готовый оторвать этому ублюдку голову, но Дарлинг удерживает меня. – А потом вспороть мне живот и удавить меня моими же кишками? Хольт пятится, держа кинжал перед собой, словно это сможет его спасти. – Снимай одежду, – приказывает Дарлинг. Хольт переминается с ноги на ногу. – Я сказала… раздевайся, сука! Следуя по пути наименьшего сопротивления, Хольт что-то бормочет себе под нос и начинает снимать одежду, пока не остаётся перед нами голым и дрожащим от холода. Мне нравится ходить голым. Чувствовать всей кожей землю Неверленда. Но не бывает большей уязвимости, чем оказаться обнажённым перед врагами. И судя по тому, как напряжены мышцы Хольта, он тоже это знает. – Я проявлю к тебе немного милосердия, – говорит Дарлинг. – Тем более я всё равно не трахаюсь с трусами. Она обхватывает его запястье, и чернота разливается по венам и течёт вверх, к груди, затем к горлу. Хольт делает несколько судорожных вдохов. Дарлинг тянет его руку вниз, планомерно приближая лезвие к животу. Хотя она ниже его и вполовину меньше весит, ему трудно сравниться с ней по силе. Он борется с ней, стиснув зубы, а чернота всё поднимается вверх. И Дарлинг, вершащая возмездие, – самое сексуальное зрелище, какое я когда-либо видел. Клинок пронзает живот Хольта, и тот издаёт отвратительный всхлип. Дарлинг с силой вгоняет лезвие глубже, затем ведёт вбок, разрезая плоть. Его внутренности вываливаются наружу, и он, заходясь кровавым кашлем, падает на колени. От боли он не может говорить. – Прощай, Хольт, – говорит Вейн и сбрасывает его с края утёса вместе с выпавшими кишками. Когда Вейн и Дарлинг поворачиваются к нам, плечом к плечу, становится ясно, что произошло. Тень Смерти Неверленда пульсирует в их глазах. Вейн исцелился, а Дарлинг больше не страдает от всей тяжести тени. Я так охеренно счастлив, что хочу орать. Вместо этого я хватаю Дарлинг за запястье, притягиваю к себе и целую. Я целую её так, как будто у нас всё серьёзно, потому что, чёрт, это так. Каким-то образом легендарный Питер Пэн понял, что любит девчонку Дарлинг и трёх своих придурков-друзей. Всех по-разному, но одинаково крепко. Я никогда больше не хочу возвращаться во тьму один. – Фу-у-у, снимите комнату, – ржёт Баш. Дарлинг выдыхает в поцелуй, а затем отстраняется посмотреть на меня, и сумерки отражаются в её чëрных глазах. – Я рад, что ты в порядке, – говорю я ей. – Наша тёмная Дарлинг. Глава 36 Крюк Поглотив всех моих людей до последнего, Крокодил в конце концов поворачивается ко мне. Я должен был понимать, что так и будет. Ему нельзя доверять. Он уже отнял мою руку. Заберёт ли он остальное? Он движется медленным, неторопливым шагом, его черты всё так же трудно различить. Я вытаскиваю один из пистолетов. Это последнее средство, хотя я абсолютно уверен, что и оно ничего не изменит.