– А носки вы продаёте? – спрашиваю я. Он тут же дёргает пару с полки, срывает бирку и протягивает мне. Они сделаны из мягкого кремового хлопка, но немного тянутся. Надев носки, я обуваю ботинки, затягиваю шнурки и на пробу прохожусь по магазину. – Ох, чёрт! Это потрясающе. Продавец лучезарно улыбается. – Я делаю только лучшую обувь. Я ходил в учениках у самого Сапожника! – Сапожника? – переспрашиваю я. – Самый известный сапожник на Семи островах, – поясняет Пэн. – Которого обучали эльфы. – Ах, ну да! Эльфы! Разумеется. – Я никогда не привыкну к абсурдности этого места. И подозреваю, что это только верхушка айсберга. Я поднимаю ногу осмотреть ботинок. – Ну, Сапожник и эльфы явно были мастерами своего дела. Я рада, что он передал эти знания и вам, – говорю я продавцу. Он кивает и складывает руки вместе. – Я счастлив, что они вам нравятся. – Сколько мы тебе должны? – спрашивает Пэн. – О нет! Нет! – Продавец качает головой. – Я не могу взять деньги у Небывалого Короля. – Ты можешь и возьмёшь. Сколько? – В самом деле, не нужно… Я подхожу к мужчине и беру его за руку. В ту секунду, когда я касаюсь его, его лицо становится пустым, а глаза расширяются. – Это в знак нашей благодарности, – говорю я, опуская несколько монет ему на раскрытую ладонь. Он тупо кивает и тут же опускается на колени. – Спасибо! Спасибо вам обоим! О, какой благословенный вечер! Питер Пэн, отпрянув от полки, хмуро смотрит на мужчину: – Что это ты ей кланяешься? Я со смехом подталкиваю Пэна к двери. – Пусть человек делает, что хочет, Король Неверленда. Он всё ещё мрачен. – Только я могу вставать перед тобой на колени. – Он берёт меня за руку и вытаскивает наружу, в тёплую ночную тьму; волк следует за нами. – Не только ты, – напоминаю я ему. Он вздыхает. – Да, ладно. Вейн, близнецы и я. Лучше? Я притворно кривлюсь. – Не уверена. Может, покажешь, что ты имеешь в виду? В его груди раздается низкий рык. – Дарлинг, я не… Мой желудок громко и жалобно урчит, прерывая Пэна. Он бросает спорить на полуслове и тащит меня по следующей улочке, а затем сворачивает на более широкую улицу, где бурлит ночная жизнь. Это очень энергичное место. Я никогда не бывала в Новом Орлеане или на Бурбон-стрит, но могу представить, как это ощущается – когда окружающие обветшалые здания оживают на контрасте от обилия людей, музыки, смеха и веселья. Пэн кивает на таверну на полпути вниз по улице. На выступе крыши висит табличка с надписью «Вол и мёд» староанглийскими буквами. Это название таверны или еда, которую они предлагают? Я не хотела бы есть никаких волов. Я надеялась на гамбургер и картошку фри. «Мне тоже нужно поесть», – говорит волк и кидается наутёк. Когда мы с Пэном заходим в таверну, нас встречают гул разговоров и тихие переборы лютни. По всей комнате расставлены круглые столы, справа барная стойка, вдали у стены – отдельные отгороженные кабинеты. Гигантские арочные окна пропускают внутрь тёплый свет фонарей с улицы. Спустя несколько секунд вся таверна замечает, кто именно стоит в дверях. Голоса замолкают, и взгляды устремляются к нам. Глава 13 Питер Пэн Я и забыл уже, что значит быть в центре внимания целого зала. Я редко появлялся в обществе с тех пор, как потерял свою тень. Непростительно глупая ошибка. Но теперь это изменится. Моя тень вырисовывается у меня под кожей, затем широко ложится за спиной, игнорируя источники света в комнате. Тень Жизни Неверленда не нуждается в свете, чтобы существовать, и я чувствую, что она хочет заявить о своём присутствии. У нас с ней впереди долгий путь к тому, чтобы снова стать единым целым, но она так же взбудоражена, как и я, в стремлении снова показать Неверленду, кто здесь главный. И вот тень разливается, поглощая комнату. Золотое сияние фонарей разгорается ярче, а тени становятся гуще. Внезапно раздаётся скрип отодвигаемых стульев, люди быстро встают с мест, а затем опускаются на колени. Вот так-то лучше. Я собирался прийти сюда, чтобы Дарлинг могла поесть досыта, но теперь понимаю, что мне многое ещё предстоит сделать. – Тень вернулась на своë законное место. – Я иду вперёд меж рядами людей, всё ещё согнувшихся в поклоне. – Я Небывалый Король и сердце Неверленда. Никогда не сомневайтесь в этом. Все головы опущены, но по толпе пробегает ропот, а затем какой-то мужчина из задних рядов громко подаёт голос: – Мы никогда не сомневались в тебе, мой король. Я вижу, что он лжёт. Все они сомневались во мне. Чёрт, даже я сомневался в себе. Я до сих пор полон сомнений. Не задумываясь, я тянусь к руке Дарлинг. Как только её ладонь оказывается в моей, она сжимает пальцы. Мне нужна была её поддержка. Мне нужна была её поддержка? Я вновь оборачиваюсь к таверне. – А теперь давайте праздновать, – говорю я им. – Возвращайтесь к своим обедам и пирушкам, и ваш король также отобедает среди вас.