– Всё пройдёт как по маслу, – успокаивающе вклинивается Амара. Я достаю из кармана брюк горсть арахиса и разламываю один орешек. Амара смеётся: – Почему ты так настойчиво таскаешь их с собой? – Они помогают приглушить аппетит. – Я кладу орех в рот и выбрасываю скорлупу. – И что же это за аппетит? – Выражение её лица делается коварным. – Умерь свою похоть, принцесса. Иначе это навлечёт на тебя неприятности. – Подозреваю, что неприятности у меня начались в тот момент, когда я встретила тебя, Рок. Я раскалываю очередной орех. – Ты не ошибаешься. Большие арочные двери у входа во дворец с лязгом открываются. Я опять выбрасываю скорлупку и отправляю остатки арахиса в карман, поскольку королева фейри выходит поприветствовать нас. Она явно пытается соперничать с Жизель за звание самой очаровательной королевской особы: платье облегает изгибы её фигуры, но не умаляет красоты крыльев. Её крылья – мерцающая паутина, чувственная дуга верхних, резкий изгиб нижних. Однако, на контрасте с Жизель, из украшений на ней только колье с подвеской в виде одного крупного изумруда. Я сразу прихожу к мысли, что это было сделано специально. Словно демонстрация того, что ей не нужно сверкать драгоценностями, чтобы доказать свою значимость. Мне всегда интересно было смотреть, как женщины у власти подают себя, особенно лицом к лицу с оппонентом. Меня завораживают женщины. Их почти всегда недооценивают, что потенциально делает их едва ли не самыми смертоносными противницами для любого. Каждая из них словно лесная кошка, которая откусит тебе грёбаную руку по локоть, если подойдёшь к ней с намерением погладить по голове. Таковы женщины у власти. Обычно. Но иногда они просто избалованные пигалицы. – Ваше Величество. – Жизель изображает неглубокий поклон. – Как любезно было с вашей стороны пригласить нас сюда и в свой дом. – Я рада, что вы смогли прибыть. – Крылья королевы фейри замирают, её глаза находят меня позади членов королевской семьи. – Крокодил. – Она делает такой глубокий вдох, что её груди приподнимаются в низком вырезе платья. – Я так рада тебя видеть. Хольт кривит губы. – Как и я – вас, – улыбаюсь я. Она ждёт, сцепив руки за спиной. Я знаю, чего она ждёт. В нынешней компании я единственный человек, не принадлежащий к королевской семье. – Не стой столбом, – цедит Хольт. – Поклонись королеве. Королева фейри приподнимает одну бровь. Я знаю, они все считают, что это какое-то унижение, вроде как королевские особы ставят простолюдина на место. Но я легко падаю на колени. Королева фейри довольна этим, как будто, склонившись перед ней, я в чём-то ей уступил. Такие особы не понимают, что, давая им то, что они хотят, я также получаю что-то взамен. Гордость – главная слабость большинства людей. Гордость и трах. Я видел, как взрослые мужчины теряли рассудок из-за чьей-нибудь дырки. Я теряю рассудок лишь от двух вещей: крови и неочищенного арахиса. Удовлетворëнная тем, что я выполнил свой долг послушания, королева велит: – Вставай! – А затем: – Пойдёмте со мной. * * * Королева ведёт нас в тронный зал. Он куполообразный и частично находится под землёй. Потолок оплетён паутиной лоз, на цепях из кованого железа свисают фонари, светящиеся от магии фейри. Неверленд переполнен ей. Даже сильнее, чем в прошлый раз, когда я был на этом острове. Слуга, брауни в кожаных сапогах и в шляпе с полями, круто загибающимися, как океанская волна, разливает вино по кубкам и раздаёт нам. Хольт нюхает свой, но не пьёт. Вероятно, он думает, что в напитке яд или галлюциноген. Я слышал немало сказочек о вине фейри. Но это ни разу не помешало мне хорошенько им накачаться. Я делаю большой глоток, чтобы показать королеве фейри, что отчасти доверяю ей. Если бы она захотела отравить меня, непонятно, зачем понадобилось столько усилий, чтобы привести меня сюда. Но если в этом и заключался её план, он заслуживает уважения. – Ваше Величество, королева Тилли, – начинаю я, – вы обещали поделиться со мной некими секретами. Мы все ждём, затаив дыхание. – Да, конечно. Но сначала мне нужно подтверждение того, что вы поможете мне победить Питера Пэна. – Победить его? – Жизель нисколько не скрывает недоверие в голосе. – Это возможно, – возражает королева фейри. – Спорно, – вмешиваюсь я, обходя комнату кругом. – Питер Пэн не имеет к нашим делам никакого отношения, – замечает Хольт. – Зачем нам делать его врагом? – Потому что Питер Пэн будет защищать Вейна до последнего вздоха. А это значит, что, если вы хотите вернуть тень, вам так или иначе придётся иметь с ним дело. Жизель и Хольт мрачнеют. Они и раньше понимали, что такая вероятность есть. Даже если бы Вейн не был верен Питеру Пэну, тот вряд ли так просто позволил бы кому-либо появиться на его острове, чтобы забрать оттуда значительную силу. Я осушаю свой кубок, и появившийся брауни снова наполняет его. К такому удобству легко привыкнуть. – Что вы предлагаете? – спрашивает Амара. Она маячит рядом с сестрой. Вряд ли её допустят до правления, но иногда она склонна без мыла влезать в задницу Жизель, чтобы произвести впечатление. Королева фейри ставит бокал и складывает руки перед собой. Я замечаю, что она не прикоснулась к вину. Умная девочка. Лучше сохранять ясную голову, когда имеешь дело с Крокодилом. – У Питера Пэна есть две слабости, – заявляет королева. – Вейн и его Дарлинг. Я останавливаюсь, по спине пробегает внезапный холодок. – На острове появилась новая Дарлинг? Королева фейри смотрит на меня взглядом, обещающим какую-то тайну. – Это праправнучка Венди. Я не из тех, кто живёт прошлым, но, услышав имя Венди, я всё равно возвращаюсь на многие годы назад и поневоле чувствую то, что не хотел бы чувствовать. Она мертва. В конце концов, смертные в своём мире быстро уходят из жизни, но даже сейчас при упоминании о ней у меня волосы на загривке встают дыбом, словно её призрак здесь, в комнате, дохнул мне холодом в затылок. Если обычные женщины бесконечно завораживают меня, то к Венди Дарлинг я испытывал глубочайшее восхищение. Она единственная из моих партнёров по шахматам, кому удалось меня обыграть. Вначале я связался с ней, потому что знал, что Питер Пэн этого не сделает. Но, в конце концов, я осознал, что она шутила со мной, просто потому что могла. Я хотел ненавидеть её. Тем более, когда она отвергла меня и попросила Питера Пэна вернуть её домой, в невыносимую смертную землю.