Помнишь, что случилось в последний раз, когда ты давал обещание? Поморщившись от своей же тупости, я покачал головой. – Пошли. Через двадцать минут (да, я считал) мы оказались перед домом Техас. Марла только что закончила работу и спускалась с крыльца, запихивая в рот сигарету и прикуривая ее. – На сегодня все, детишки. Развлекайтесь и не распускайте руки. Особенно ты, Сент-Клер. Грейс стояла на первой ступеньке, ведущей к входной двери. Небо в закате окрасилось в оранжево-розовые тона, и Техас сейчас походила на падшего ангела. Походу, я теперь обращал внимание на хренов пейзаж и ударился в лирику. Хотел бы я вернуть себе яйца, но так, чтобы они бились о попку Грейс. – Хочешь в гости? – после того, как ушла Марла, Техас ткнула большим пальцем за плечо. – Мужчина, который ответил бы отказом, скорее всего оптом закупается просроченными презервативами. – Я непринужденно прислонился к Кристине, изо всех сил притворяясь незаинтересованным, когда уже доказал, что ради этой девчонки убреду дальше своего почтового индекса – куда и убрел мой чертов мозг. Техас на секунду задумалась. И поморщила носик. – Но оптом – это не про тебя, да? Я пожал плечами. – Назови меня старомодным, но мне нравится приятно проводить время со своей спутницей, что подразумевает секс без обязательств или спонтанные поездки в аптеку. – Какой приятный джентльмен. – Это мне уже говорили. – А я-то считала тебя угрюмым засранцем. – Такой я и есть. – Не со мной. Техас права. Может, именно поэтому я не мог держаться от нее подальше, хотя каждая косточка в теле (кроме той самой) умоляла меня об этом. – Ты напоминаешь мне о том, каким я был раньше. – Чтобы чем-то занять руки, я притворился, что стираю невидимую пыль с мотоцикла. – Раньше? До чего? – До всего. Мы уставились друг на друга. Вдали звенели церковные колокола. Грейс сняла кепку и смяла ее пальцами. Слова были излишни, я знал, что она приглашает меня к себе. Я сделал шаг вперед. Потом другой. Техас меня не остановила. Когда я подошел к ней вплотную, мы оба едва могли дышать. – Я не знаю, что мы творим, – хрипло произнесла она и подняла голову. Так ясно я никогда еще не видел ее лица. Еще при макияже, но без кепки, и солнце запустило в ее кожу свои лучи. Я взял ее за руки. – Давай узнаем вместе. Я впервые оказался в комнате Грейс. Ее бабушка сидела перед телевизором: то дремала, то ругалась на канал VH1 за то, что показывают скудный набор видеоклипов. Она сидела неподвижно под монотонный звук с экрана, но если скажу об этом Грейс, то вроде как себе хуже сделаю. Испорчу малину не только налившемуся кровью члену, но и потому что Техас упрямилась определить миссис Шоу в дом престарелых. Комната Техас оказалась в точности такой, какой я ожидал увидеть Грейс Шоу до ее шрамов: персикового цвета стены, увешанные ее фотографиями с бабушкой и в компании улыбающихся, пышущих здоровьем друзей. Белое льняное белье на кровати; помпоны и билеты на спектакли и фильмы, которые она посмотрела, были приколоты к доске вместе с написанными от руки письмами. Я заметил, что ее комната находилась в хорошем состоянии и, наверное, была восстановлена после пожара. Техас хотела остаться тем человеком, каким была в прошлом. Надеялась, что это возможно, и оттого ее трагедия была намного мучительнее. Грейс Шоу совсем не похожа на меня. Я уничтожил все, что походило на мою жизнь до трагедии. Грейс же держалась за свою изо всех сил и отказывалась отпускать прошлое. Я стоял в ее комнате и ждал, когда она убедится, что у миссис Шо все хорошо, и поднимется наверх. Техас показалась в дверях с двумя стаканами чая со льдом. Не знаю, как и когда, но она умудрилась еще больше разукрасить лицо с тех пор, как мы вошли в ее дом. Техас переусердствовала с тональником. Ее лицо словно было закрыто маской. Представить себе не могу, что так лучше. Да еще и эту чертову кепку снова напялила. Мы стояли и смотрели друг на друга. – Привет, – нервничая, снова сказала она. – Мэн. – Техас. – Как тебе наша погода? О чем мы, черт возьми, разговариваем? Что-то я ничего не понимаю. Я сглотнул подступивший к горлу ком. – Вполне ничего. Шагнул к ней. Она замерла на месте. Я сделал к ней еще шаг. У Техас перехватило дыхание, и грудь приподнялась. У меня в паху сильно заныло. Я протянул руку и скинул ее кепку на пол. Я чувствовал себя как в песне Джона Мейера, которую несколько лет назад затерли до дыр по радио. «Медленный танец в горящей комнате». Дело не терпело отлагательств, но время текло мучительно медленно. Теперь мы стояли нос к носу. Грейс не отодвинулась. Я обхватил пальцами ее подбородок и запрокинул голову. – Ты мне доверяешь? Она кивнула и резко сглотнула. Я поймал ее губы в жарком поцелуе. Он вышел глубоким, медленным и совершенно отличался от всех поцелуев, что у меня были в прошлом. Я вцепился в кромку ее футболки, дернул к себе, и мы прижались друг к другу. Грейс целовала меня в ответ, хватала ртом воздух, пытаясь перевести дыхание. Когда ее пальцы затеребили молнию на моих джинсах, я всего на пару сантиметров приподнял ее футболку. Я не волновался из-за того, что меня ждет под ее слоем одежды. Но знал, что она не разделяла мои чувства. Когда я задрал футболку до ребер, Техас остановила меня, шлепнув по руке. Я в знак капитуляции поднял руки вверх. Грейс перестала меня целовать и отошла назад. – Извини. – Она хихикнула. – Может… – Техас обхватила себя за талию и смущенно прижала левую щеку к плечу. – Может, мы займемся этим в одежде? То есть ты раздеться можешь. А я сниму штаны, конечно… – она закрыла глаза и густо покраснела под слоем косметики. – Ты же не против? Думаю, тебе все равно не хватало времени раздеть своих поклонниц в «Плазе»… – Нет! – в негодовании гаркнул я. – Это две большие разницы. Она вздрогнула. Решив изменить тактику, я стянул ботинки, потом носки. Снял одним махом джинсы и боксеры и встал в ее комнате полностью голым ниже пояса. Только я и мой одержимый стояк. Грейс округлила глаза. – Э-э-э, ладно? Это было внезапно… – Снимай футболку, детка, – глухо прорычал я тоном, который полностью характеризовал меня.