– Я вел себя как урод, – наконец заговорил я хриплым голосом. Грейс закинула в розовый ротик два зернышка попкорна, смотря на экран из-под своей кепки. – Ладно. Я и есть урод. Довольна? – Ты можешь лучше, – хмыкнул Истон и заржал, набрав в кулак попкорна. – Не слышу, чтобы ты признал свою ошибку. Хочу, чтобы ты попотел. Может, попробуешь цитатой из «Дневника памяти»? Внезапно меня осенило, в чем дело. Мой лучший друг хотел доказать свою правоту. Показать, что мне дорога эта девушка. Ист напирал не потому, что хотел приударить за Грейс, а потому что хотел подтолкнуть меня к действиям. Я врал самому себе с самого первого дня нашего с Грейс знакомства. На губах Техас появилась легкая улыбка. У нее были милые губки. Светло-розовые и мягкие, нижняя губа чуть пухлее верхней. – Он прав, – передразнила Грейс. – Цитата из «Дневника памяти» подойдет как нельзя кстати. – Ш-ш-ш! – зашикал кто-то с нижних рядов. «Дневник памяти»? Я смотрел его тысячу раз с… а, неважно. Я щелкнул челюстями и забил на дикую пульсацию в веках. – Ты распробовала вкус унижения? – смерил я ее холодным взглядом. – Ты – мне, я – тебе, – цокнула она языком. – Ты меня унизил. Будет честно лично засвидетельствовать, как ты извиваешься как уж. К чертям эту девчонку! Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. – Я могу быть таким, каким ты захочешь. Просто скажи, чего хочешь, и я им стану, – тихо произнес я. Может, и не дословно, но офигенно похоже. Грейс вздрогнула в кресле. Истон запрокинул голову, дрожа всем телом от тихого смеха. Пусть так не радуется – когда вечером я вернусь домой, то вырву ему ногти пинцетом и заставлю его смотреть. – Прости, что выставил тебя тогда за дверь. Это было хреново, грубо и непорядочно. Я поступил так, не потому что не хотел тебя видеть. Мы с матерью не ладим – ты сама это заметила по тому, как я постоянно ее игнорирую. И я не хотел, чтобы ее слова тебя как-то обидели. По иронии судьбы, мне же это вышло боком. Краем глаза я видел, как Истон почти трясется от смеха. Он встал. Чтобы не сломать челюсти о леденец, я сплюнул его в держатель между сиденьями. – Ну все, голубки, на этом я вас оставлю. Уэсти, не будь… эм, одним словом, собой. – Истон попрощался и хлопнул меня по плечу. Он сбежал со ступеней, веселясь как наркоман в аптеке. Грейс повернулась ко мне лицом. И снова я выругался на козла, который придумал кепки. Ее лица почти не видно. Я взял ее мизинчик своим и сжал его. Она разрешила. И вздернула подбородок. Будь прокляты эти глаза цвета летнего неба – они доведут меня до беды. Я всегда западал на попки, но эти глаза творили с моим членом такое, что не могла сотворить ни одна задница на свете. – Техас. – Я тебя ненавижу. – Знаю. Техас? – Если снова начнешь вести себя как скотина, я тебя больше не прощу. – Принято. Техас? – Мы можем снова стать друзьями, но это твой последний шанс. – Техас! – Что?! – На хрен дружбу. Я соскучился по твоим губам. Ее плечи расслабились, словно она выпустила долго сдерживаемый вдох. – Они тоже по тебе соскучились. Пауза. – А все остальное не особо. Эта девушка отлично давала сдачи. А от Вселенной ей досталось будь здоров как. Я взял ее кепку и, перевернув козырьком назад, приник с поцелуем. Даже за соленой пленкой от попкорна Грейс была на вкус теплой, сладкой и мягкой. Всегда такая чертовски мягкая. Я поцеловал ее нижнюю губу и прикусил, а она простонала и охнула, сжав в кулачке мою футболку. Веки у меня так отяжелели, что с трудом получалось их не закрывать, но я и не мог этого сделать. Техас в темноте, в голубом свете от экрана была великолепна. Я хотел увековечить это мгновение в памяти, потому как знал, что рано или поздно все равно наломаю дров. Я ее потеряю. Но для начала хотя бы верну. Пусть это будет временно. И принесет боль. Но оно того стоило. Со вчерашнего дня изменилось только одно. Я наконец примирился с тем, что сломанный поезд покинул станцию и теперь на бешеной скорости направлялся к шипящей куче взрывчатых веществ. Я хочу Грейс «Техас» Шоу. Хочу залезть ей в трусики. В рот. В каждое ее отверстие. Хочу ее язвительные шутки, доброе сердце, ослепительные глаза и этот неровный шрам, который ощущался под кончиками пальцев как шелк. Ее кожа была континентом, который я хотел изучить, открыть, целовать и кусать. Хочу узнать ее историю и ее страхи, касаясь губами всех мест, которые когда-то болели. Грейс скользнула пальцами мне в волосы, издавая тихие горловые звуки, от которых кровь в моем теле устремилась вниз. Наш поцелуй был жарким и диким, языки сплелись воедино. Я никогда не получал столько удовольствия от поцелуев. Обычно это была просто остановка на пути к конечному пункту назначения – Стояквиллю. Но я мог без передышек зацеловать Техас до умопомрачения. Мои размышления сейчас походили на старую открытку от «Холмарк», но от этого они не становились менее правдивыми. Или, коль уж на то пошло, хотя бы менее тревожными. Техас провела рукой по моей груди, опустившись на кубики живота, и обхватила верхнюю пуговицу на джинсах. – Хочешь, уйдем отсюда? – спросила она, водя своими губами по моим. Я отлепился от нее и внимательно посмотрел. Техас казалась трезвой, а я был на сто процентов уверен, что она предлагала пойти не в торговую будку за перележалым попкорном. – Только у меня есть условие, – предупредила она. Техас хочет, чтобы я луну с неба достал? Я готов. Солнце я тоже ей добуду. Мне просто нужно немного времени и, возможно, один-два кредита. И уж точно хорошая страховка жизни. – Выкладывай. – Я не хочу становиться одной из твоих Тесс или Мелани. Правило про одну ночь не для нас. – Она покачала головой. – Хочу, чтобы ты относился ко мне с заботой и уважением. Я знаю, что у нас отношения без обязательств, но… Грейс резко вдохнула и опустила глаза, тихо прошептав: – Для меня это имеет значение. Ну, что я доверилась тебе. Пообещай не обманывать мое доверие, Уэст. На дальнейшие действия меня побудил этот дурманящий момент. Я забыл данную себе клятву. Насрал на обещание никогда не давать обещаний. В голове остались лишь мысли, как побыстрее оказаться в Грейс. Утонуть в ее непорочности, надеясь, что она как-то мне передастся. – Обещаю. Не успел я спохватиться, как слово вылетело из моего рта, напоминая по вкусу пепел. Я не мог забрать его обратно. Оно теперь между нами. Живое, раздувающееся и растущее со скоростью в наносекунду. От него даже дышать стало сложнее. Обещаю. Обещаю. Обещаю.