Техас прищурилась. – Я же предупреждала, что мне будет неловко. Почему ты настаиваешь? – Потому что у тебя сложилось впечатление, что меня оттолкнет то, что я увижу под твоей одеждой, а лучший способ доказать, как ты ошибаешься, это показать себя. – Я ткнул пальцем на свой пульсирующий член. Он налился кровью. У меня так сильно встал, что вся кровь отлила к паху. Черт, если я порежу запястье, то там наверняка одни кости покажутся. – Я бы не хотела принимать участие в таком эксперименте. – Тогда, думаю, тебе придется мастурбировать. – Я склонился – да, без чертовых трусов – и сделал вид, будто поднимаю джинсы. – Подожди! Я застыл и с наклоненной головой улыбнулся. – Ты… мы не будем этого делать, если я откажусь показать свои шрамы? Я выпрямился и облизнул губы, снимая футболку. Так лучше. Стоять перед девушкой полуголым – очень унизительно для мужчины. Хотя покупка билета на дневной сеанс фильма с Кейт Хадсон была из той же категории. Вот на что подбивает меня эта девчонка. – Именно. Око за око. Я голый. Ты голая. Мы равны. Она подняла глаза к потолку и покачала головой. – Она некрасивая. Левая половина тела. – Да я бы зацеловал тебя с ног до головы. Ничто этого не изменит. Тем более твои боевые шрамы. А теперь раздевайся, пока я не свалился в обморок от малокровия. Техас замялась, а потом резким движением стащила футболку. Расстегнула лифчик и крепко зажмурилась, замерев напротив меня и с содроганием дожидаясь вердикта. Я гладил член, с упоением смотря на ее торс. Живот у Грейс был плоским, груди грушевидной формы и упругие. Соски – крошечными, как раз для моего рта, и тугими. Левую половину ее тела повредил огонь. Неровные, воспаленные пятна красно-фиолетового цвета сливались на ее коже как роспись. Все в ней было сладким, складным и охрененно желанным. Я подошел к Грейс, пока она стояла с закрытыми глазами. С каждым моим шагом она дышала все чаще, пока я не остановился прямо рядом с ней. Техас перестала дышать. И я тоже. Я наклонился, обхватив губами сосок левой, покрытой шрамами груди, и резко всосал его в рот. Она простонала и обхватила рукой мою голову. Я прижался лбом к ее ключице, чувствуя, как пульсирует между нашими телами член, умоляя позволить ему поучаствовать. Успокойся, парень. Еще рано. – Если ты кому-нибудь разболтаешь, я тебя лично прикончу. – Техас прижала меня к шероховатому соску. Он был темнее по цвету правого, неповрежденного, и на пару сантиметров больше из-за рубцовой ткани. Я обращался с ним по-королевски. Целовал, лизал и легонько потягивал зубами, водя кончиком языка вокруг ореолы и дуя на нее. Грейс задрожала и прижалась грудью к моему лицу. Она выгнулась телом и была готова. – О чем? О твоем шраме или как лапаю твои сиськи? – Я перешел ко второму, «нормальному» соску. Мне пришлось стоять на полусогнутых, поэтому бедра уже заныли. Но я хотел, чтобы она видела, как возбуждает меня. И тут я вспомнил… Я взял ее за руку – ту, которой она не пыталась выдрать мне волосы, – и положил на свой член. Он по-прежнему оставался твердый, как камень. – Обо всем, – прохрипела Техас. – Господи, ты такой возбужденный. – А ты такая красивая. И такая безумная, – прошептал я, уткнувшись в ее плоть. В качестве знакомства я чередовал действия, то целуя, то массируя ее грудь. «Мы станем лучшими друзьями, дамы, – говорили мои поцелуи. – И будем частенько видеться». Я приподнял Грейс, чтобы она обхватила меня ногами за пояс, и понес, придерживая ее за попку, к односпальной кровати. Не прерывая поцелуй, опустил девушку на матрас и расстегнул джинсы. Она неуверенно, но нетерпеливо водила ладонью по моему члену. Интересно, Грейс очень опытна в постели? Мне абсолютно плевать, что она не девственница. О ее бывшем я знаю лишь один неутешительный факт: он свалил сразу после пожара. Он, как вы уже догадались, попал в мой постоянно пополняющийся список людей, которых я прибью, если когда-нибудь пойду вразнос. Грейс стянула джинсы. Я погладил ее лобок через белые хлопковые трусики, и мое тело охватила сильная дрожь. Так вот какое оно – истинное возбуждение. Похоже, до сих пор за желание я принимал скуку и беспокойство, потому что ни один из моих прошлых опытов и рядом не стоял с этим. Техас быстрее задвигала рукой на члене. Я резко отодвинул вбок ее трусики и вошел одним пальцем, спускаясь поцелуями по шее. Мокрая. Возбуждая Грейс, я начал вводить в нее два пальца, но знал, что долго с прелюдией не протяну, иначе кончу через минуту. Грейс горячими губами посасывала и покусывала мой подбородок. Я снова коснулся языком ее шрамов, лаская их и тоже прикусывая. Я вел себя грубо. Смело. Я не обращался с ней как с фарфоровой куклой – драгоценной, хрупкой вещью, которую нужно беречь и жалеть. Я обращался с ней как с девушкой, которую хочу трахать, пока у меня член не отвалится. Грейс простонала: – Еще. Я скользнул в нее еще одним пальцем, начал двигать им, и Техас зашипела еще громче. Ненасытнее. Она убрала руку с моего члена и вцепилась в кровать, уткнувшись лицом в подушку, чтобы подавить легкий вскрик. Грейс требовательно прижалась бедрами к моей руке. – Уэст, пожалуйста. – Что «пожалуйста»? Я спустился поцелуями к пупку и нырнул языком в эту идеальную ямочку. Рот наполнился слюной, когда ее запах стал более выраженным. Мне хотелось коснуться губами каждого миллиметра этой девушки, чтобы при следующей встрече я мог взглянуть на нее и подумать: «Я знаю, какая она на вкус. Везде». – Если мы сейчас же не перейдем к действиям, я взорвусь, – сказала Грейс. – Тогда избавлю тебя от поездки в неотложку. Я встал на колени, достал бумажник из заднего кармана сброшенных на пол джинсов, выхватил презерватив и, разорвав упаковку, натянул резинку, между делом продолжая ласкать поврежденную грудь. Она почему-то интересовала меня сильнее ее молочно-белой подружки. Меня возбуждало то, что Грейс пришлось пережить. Что она вернулась сильной, дерзкой личностью и жила полной жизнью. Бойцом. Я опустился, накрыв тело Грейс своим, и направил член к ее лону. Стал медленно проникать в нее и шипел от каждого движения. Она обхватила меня за пояс и резко задышала. Мы вместе смотрели, как я вхожу в нее. В Грейс было горячо, влажно и чертовски уютно. Клянусь Богом, я еще ни разу в жизни не хотел так сильно в Техас. Войдя в Грейс до упора, я снова заглянул ей в лицо и увидел, как она кусает нижнюю губу, сдерживая смех. Какое… нетипичное поведение для девушек, лежавших подо мной в постели. Я нахмурился. – Что смешного? – Ты. – Она покачала головой с озорным блеском в глазах. – Ты как будто на задании. Видел бы ты себя сейчас. Такой собранный. Такой сосредоточенный. Я смотрел на нее и не знал, как отреагировать. – Когда я увидела твою… эм, штуку в фургоне, то на девяносто девять процентов была уверена, что никогда не захочу ощутить ее в своем теле. Она казалась слишком большой. Даже угрожающей. Но мне с тобой очень комфортно. Спасибо. Я опустил голову на ее плечо и легонько поцеловал. Фактически Грейс только что сказала, что у меня не такой уж большой член. – Хватит болтать, – приказал я. – А что? Ты просто прелесть. Грейс назвала меня «прелестью», пока я был в ней. Оправлюсь ли я от такого удара? – Иди ты, – прорычал я. – О, пожалуйста! – Есть! Я начал двигаться. Твою мать, как же в ней потрясающе. Секс всегда был чертовски приятен. Но с Техас он не просто лучше, все ощущалось… иначе. Мы идеально подходили друг другу. С каждым толчком я чувствовал, как у меня покалывает в паху, дергается и пульсирует член. Грейс задрожала в моих объятиях, и я понял, что она тоже близка к оргазму. Давай, Техас. Кончи первой. Я удивился, с каких пор меня стало это волновать. Я не конченый придурок. Я гарантированно доставлял удовольствие девушкам. Кроме орального секса, я поставил галочки везде: прелюдия, игры с кисками как на скрипке, поцелуи в эрогенных зонах и так далее и тому подобное. Но ни разу меня не волновало, достигли ли они оргазма. До тех пор, пока счастливые клиентки не стали рекомендовать меня своим подружкам. С Техас мне было не все равно. – Уэст, боже! – Она обхватила ладонями мое лицо, и я опустил голову. Я грубо поцеловал ее, лаская круговыми движениями клитор. Кончай, или я захлебнусь собственной спермой. – Ты скоро? – простонал я.