– Тогда, получается, ты знакома и с нашим Истоном. – Конечно. Он у нас известная личность, – кивнула Грейс, и мне тут же зачесалось ткнуть себя вилкой в грудь. – И Уэст тоже. – Она виновато улыбнулась мне. – Правда? – мама скептически свела брови. – И чем он известен в кампусе? Тем, что забиваю людей до крови. Техас и глазом не моргнула. – Он очень популярен среди дам. – Так всегда было. Ой, милая, да сними ты уже эту шапку! Мама своими шаловливыми ручонками взяла на себя смелость снять с Грейс кепку и кинула ее за плечо. – Хочу взглянуть на твое симпатичное лич… Она не успела закончить фразу, потому что Грейс пискнула, как пойманный в ловушку зверь. А потом наступила тишина. До хрена оглушительная тишина. Столовые приборы загремели, упав на тарелки. Истон резко втянул в себя воздух. Красная, воспаленная, неровная кожа под макияжем Техас поведала жуткую историю, которую не полагалось рассказывать за обеденным столом. Лицо Техас по-прежнему было замазано таким количеством тональника, что впору открывать «Сефору», но даже с макияжем можно разглядеть лицо Фредди Крюгера, которое она так отчаянно прятала. Мы с Грейс резко вскочили из-за стола и потянулись за кепкой. Она схватила ее первой и трясущимися руками нахлобучила на голову. Мама прокашлялась, в удивлении прижав руку к груди. Истон смотрел в пол. Я старался отогнать обескураживающее открытие, что Грейс Шоу выглядела потрясающе. Потому что она такой и была, черт возьми. Без кепки и с полностью открытым лицом ее великолепие стало для меня ударом под дых. – Прости, пожалуйста. Как ты… Я знаком с Грейс Шоу несколько месяцев и воздерживался от расспросов о ее шраме. Моя мать знала ее меньше пятнадцати минут и уже не стеснялась копаться в ее прошлом. – Я хотела спросить: когда это произошло? – закончила мама. – Это не твое чертово дело, ты не имеешь права ее об этом спрашивать! – взревел я и стукнул кулаком по столу. Все предметы на нем подскочили, а у моей матери вырвался крик. Истон вскочил со стула и попросил Грейс помочь ему открыть бутылку вина, хотя на столе стояла еще наполовину полная. Они скрылись в гостиной, пока я испепелял мать убийственным взглядом. – Какого черта ты удумала? – прошипел я, едва сдерживая гнев. – Я… – у нее задрожал голос, и мать посмотрела на меня так, словно я сейчас причиню ей вред. – Я не подумала. – Офигеть как точно – ты не подумала. – Уэсти, клянусь, я бы никогда… Истон и Грейс прошмыгнули обратно на кухню. Он подсел ближе к Грейс. Мама метала обеспокоенный взгляд между ними, смотря широкими и бездонными от эмоций глазами. – Что ж, – трясущимся голосом произнесла мама, стараясь заполнить неудобную тишину словами, – я бы хотела предложить тебе десерт, Грейс. И кофе? – Не хочет она никакого кофе, – рявкнул я и встал. Меньше всего я хотел, чтобы мать разговаривала с Грейс. Не могу допустить, чтобы она рассказала Грейс мою страшную тайну. Мою причину «вот почему он в такой жопе». – Грейс уже уходит. Я вскинул бровь и бросил многозначительный грозный взгляд на Техас. Ее глаза напомнили два омута шока, но я не позволил себе отвести взгляд. Мне самому больно стало, когда было больно ей, а я заслужил самых страшных мук на свете. – Конечно, – натянутым голосом ответила Грейс. Она встала и потянулась обнять мою мать. – Рада была познакомиться, миссис Сент-Клер. – Я тоже, милая. И извини меня еще раз. – Давай я тебя провожу, – скорчил мину Истон. Я понимал, что веду себя как козел экстра-класса, но решил, что любой устроенный мной беспорядок можно поправить с помощью Грейс. Если я попрошу прощения и объяснюсь, мы по-прежнему сможем гулять и вместе работать. А вот если она узнает от матери правду обо мне, то даже не глянет в мою сторону. Ист и Грейс пошли к двери. Мать резко повернулась ко мне, ее лицо исказилось от ужаса. – Бедная девочка. – Это ведь ты кепку с нее стащила, – безучастно произнес я. – А ты ее выгнал. Никогда бы не подумала, что ты можешь быть таким жестоким. А ты вообще меня знала, мама? – Знаешь, что на самом деле жестоко? Что ты сюда приехала. Вмешиваешься в мою жизнь, будто мы общались последние пять лет. Ты не наверстаешь упущенное за эти годы, приготовив мне пасту с фрикадельками, Кэролайн. И пока ты не начала нести чушь, что специально от меня отдалились… – Я поднял руку, чтобы остановить маму, потому как знал по ее уже открывшемуся рту, что она готова открыть ответный огонь. – Это тебе положено быть ответственным человеком. Тебе положено было связаться со мной. Я каждую неделю отправляю вам деньги. Окажи мне чертову услугу и перестань мне звонить. Глаза матери наполнились слезами. Нижняя губа затряслась. – Да, – прошептала она. – Это правда. Ты поддерживаешь нас финансово. Чем ты там занимаешься, напомни? Репетиторством? Она находилась на грани истерики. Я наврал родителям, что подрабатываю в свободное время репетитором. Они купились на эту чушь, потому что у меня от природы были способности в математике и статистике, но время шло, денег становилось больше, и у них, наверное, появились сомнения. – Не знала, что репетиторством можно так хорошо зарабатывать, – сказала мама. Я одарил ее снисходительным взглядом. – Знала бы, если бы училась в колледже. – Возможности не представилось. – На ее лице появилось что-то мрачное и порочное, и она стала похожей на меня. – Ты прекрасно об этом знаешь. – Твоя правда. – Я щелкнул пальцами. – Ты залетела в семнадцать, верно? Отлично просрала свою жизнь. Пожалуйста, дай еще совет о том, как мне наладить свою хренову жизнь. Я прошел мимо нее в свою комнату. Мама погналась за мной, и из ее горла вырвался сердитый крик. Истон где-то шлялся. Сволочь, наверное, воспользовался возможностью проводить Грейс до дома. Теперь-то он наконец обратил внимание, какая она красивая. Ты сам дал ему «добро» пригласить ее на свидание. Отличная работа, болван. – Уэст! Пожалуйста! – следовала за мной по пятам мама. Я хлопнул дверью перед ее лицом. Потом снова открыл, поняв, что так не получится нанести последний словесный удар. – Пошла прочь из моего дома, – указал я на дверь. – Ты не имела права покупать билет на деньги, которые я зарабатываю потом и кровью и отправляю вам каждую неделю. Бездумные траты мною же заработанных денег не делают тебя хорошим родителем. Я схватил один из пакетов с пола и, перевернув его, высыпал содержимое у ее ног. Футболки и носки высыпались кучей дешевой ткани. Я протопал к двери, открыл ее и показал на выход. – Уэст. – Мама еще стояла в коридоре с подгибающимися коленками. Ей пришлось опереться о стену, чтобы устоять. Мать казалась беспомощной, хрупкой и расклеившейся. Проблема в том, что она всегда была беспомощной. Долгие годы моя мать принимала помощь, но никогда не отвечала взаимностью. Долгие годы родители ничего мне не давали, тогда как я давал им все. Но я усвоил, что бывает мало даже этого «всего». Меня достало жить как нищеброд, заходить каждую пятницу в смертельную ловушку, ограниченную картонными коробками, и даже не иметь возможности уединиться. Родителям мало моих денег – теперь им еще нужно заявление, что у меня все классно. – Вон! – заорал я, чувствуя, как от моего пронзительного ора в груди сотрясаются легкие. Мама выбежала из дома как пугливая мышка. Я смотрел на нее с порога и дышал так, словно пробежал десять километров. Мама пробежала до конца улицы, свернула направо к единственной автобусной остановке в этом заброшенном городе. Я захлопнул дверь и впечатал кулак в стену. Может, и к лучшему, что отношения с Грейс полетели к черту. Она была покрыта шрамами.