Вечером, когда мое перо феникса впервые восстало из пепла, я убирала актовый зал, выполняя обязанности помощника режиссера. Это произошло на следующий день после моего почти состоявшегося поцелуя с Уэстом. Тесс с Лорен задержались допоздна, репетируя совместные сцены, и ушли последними. Лорен по-прежнему пыталась выучить правильно свои реплики. Она повесила всех собак на недавнее расставание с ее парнем Марио. Тесс же в своей пассивно-агрессивной манере уговаривала ее убедить профессора Макгроу поменяться ролями. Она приводила аргументы, что у Стеллы не очень много реплик, и эта роль не отнимает столько душевных сил. «Ну правда, Лор, просто скажи Финли и Макгроу, что у тебя и без того полно забот. Поменяйся на Стеллу. Получишь высший балл, а учить придется только половину реплик». Я делала уборку и кружила вокруг них со шваброй. Обе девушки помахали мне на прощание. Тесс задержала на мне взгляд чуть дольше обычного, словно впервые обратила внимание на мое существование. Я и не сомневалась, что это связано с тем, как Уэст утащил меня на днях из актового зала. Закончив с уборкой, я передвинула реквизит за кулисы и развесила костюмы на вешалки. Напевая себе под нос песню Селены No Me Queda Más (потому что девяностые и Селена – это двойное попадание), мыслями я снова убрела к Уэсту. А точнее, к его отношениям с родителями. Он злился, тут сомнений не было. Сент-Клер не распространялся о своей семье, но я, собрав по крупицам всю информацию, поняла, что у них проблемы с деньгами, а Уэст пытался им помочь и горбатился на боях. Собираясь уже выключать свет, я замерла между сценой и закулисьем и выглянула из-за бордового занавеса. Я любила пол сцены. Мое любимое место. От всех выступлений актеров и танцоров за эти долгие годы пол покрылся вмятинами и царапинами. Обшарпанный и поцарапанный, но на нем по-прежнему творилась величайшая магия. Сама того не понимая, я вдруг неосознанно шагнула в центр сцены и сглотнула подступивший к горлу ком. «Тебе нужно открыться». От слов Уэста щекотало внизу живота. Еще шаг. «Не заискивай и не прикидывайся невидимкой». Следующая реплика принадлежала моей бабушке. «Если ты не боишься, это не значит, что ты смелая». Не успела я понять, что происходит, как ноги сами понесли меня через сцену. Топ-топ-топ. Сердце ускорило ритм, во рту пересохло, а дыхание сбилось. Я замерла, остановившись посередине. Одинокая. Храбрая. Испуганная. Но непобедимая. Я стащила с головы розовую кепку, сделала глубокий вдох и выпустила пронзительный крик, отразившийся от стен и сотрясший зал. Он звучал несколько секунд и вскоре стих, но его эхо еще отдавалось у меня в груди. Улыбнувшись, я поклонилась перед пустующими креслами, обитыми красным бархатом. Я представила полный зрителей зал. Люди с бурными овациями вскочили на ноги, хлопали и выкрикивали одобрения. И вот тут я почувствовала, как мой феникс выглянул из пепла. Не целым крылом, а одним безупречным пером. Оно было красного цвета. Как мой шрам. И напомнило меня. – В эту пятницу будет бой. Может, передумаешь и пойдешь со мной? – уткнувшись носом в учебник, плюхнулась рядом со мной на кровать Карли. Я скривила нос и, прислонившись к изголовью, прижала подушку к груди. – С чего я вдруг передумаю-то? – Во-первых, сплетни быстро разносятся, а Тесс всем растрепала, что на прошлой неделе Уэст, мать его, Сент-Клер выволок тебя из актового зала. Все теперь думают, что вы кувыркаетесь. У нас в кои-то веки, впервые за пять лет, случилось что-то интересное, а ты забыла мне рассказать! – Карли закатила глаза, перевернула страницу учебника и выделила маркером целый параграф. – Я уже готова бросить тебя, Шоу. Ты ужасная лучшая подруга. Я рассмеялась и кинула ей в лицо подушку. – Да нечего рассказывать. Мы просто друзья. – Ну да. Оказывается, не только страусы прячут голову в песок. – Ничего я не прячу. – Даже ни крошки? – Карл бросила на колени учебник и прижала пальцы друг к другу, оставив между ними небольшую щель и посмотрев на меня с озорной улыбкой. Бессмысленно рассказывать ей о поцелуе, которого так и не произошло, к тому же Уэст спешно назвал его ошибкой и пошел на попятный. – Клянусь, у нас чисто приятельские отношения. Он – убежденный холостяк, который любит разнообразие. Я буду полной идиоткой, если влюблюсь в парня вроде него. Я и так идиотка, которая уже почти в него втрескалась. – Не нам выбирать, в кого влюбляться. – Может быть, но зато мы вольны поступать, как нам вздумается, – возразила я. Карли устроилась поудобнее и села на пуховое одеяло, скрестив ноги, а потом прислонилась спиной к увешанной постерами стене в своей комнате. Pearl Jam, Third Eye Blind и Green Day. Ее комната являла собой храм девяностых, вместе с CD-плеером на тумбочке, мягкими игрушками на кровати и старомодным прозрачным телефоном. Карли родилась под самый конец 1999 года. Если точнее, в последний день года. Тридцать первого декабря, в одиннадцать пятьдесят восемь вечера. Время рождения сделало ее зацикленной на этой эре, а все, что нравилось Карли, любила и я. Это было естественно и вежливо – в качестве моральной поддержки примкнуть к ней и ее одержимости. – Знаешь, я же сейчас учусь на репортера. Называй это пытливой ловкостью, но я на нее не куплюсь, Шоу. Вы оба свободны, сексуальны и проводите слишком много времени вместе. – Подруга щелкнула у меня перед лицом арбузной жвачкой. – А еще он много времени проводит в постели с другими девушками – вроде Мелани и Тесс, – пробормотала я. – Твоя правда, а еще я никогда не видела, чтобы он зависал с кем-то один на один. – Карли взяла учебник, положила себе на колени и, не отрывая взгляда от страницы, что-то на ней выделила. – Да и с Тесс он давно не видится. Просто помяни мои слова, Шоу. Сент-Клер, может, и классный, но с ним точно будут проблемы. – Вообще-то… – Я выпрямилась, чувствуя необычное желание встать на защиту Уэста. – Он вовсе не проблема. Он действительно классный. Уэст обратил внимание, что Марла ушла домой, а я еще не была в душе, и несколько минут приглядывал за бабушкой. – Вот именно поэтому я снова озвучиваю приглашение пойти в пятницу на его бой. – Карли перевернула очередную страницу учебника. – Потому что он добр ко мне? – недоуменно посмотрела на нее я. – Нет, потому что он создает такую видимость. Уэст такой внимательный в фургоне, потому что попал в другую среду, но он все равно животное. Я не удостоила ее ответом, и Карли закатила глаза. – Слушай, неужели тебе не любопытно узнать, дружите ли вы только на работе или за ее пределами тоже? Любопытно? Да я дико желала это узнать. В колледже мы с Уэстом даже не общались. Он чересчур всерьез воспринял просьбу не привлекать ко мне внимание и даже не смотрел в мою сторону, когда мы проходили мимо друг друга. Он словно даже не подозревал о моем существовании. И мне отчасти не хотелось узнавать, как мы будем вести себя вне нашего уютного кокона. Однако я все чаще стала понимать, что нужно узнать, была ли я ему удобным другом, которого он скрывал и стыдился, либо человеком, которого он считал себе равным. – Ладно, – выпалила я. – Пойду я на бой. – Да! – Карли победно вскинула кулак вверх. – Молодчина! А теперь пошли надевать вызывающие шмотки, чтобы его отвлекать. – Погоди, разве ты не говорила, что встречаться с ним – дурная затея? – Встречаться? Да. Подразнить? Нет. Самое время понять, что ты крутая штучка, Шоу. И если осознать это ты можешь только с Уэстом Сент-Клером, то я только за. Я схватила одну из подушек, прижала ее к лицу и проорала от ужаса и радости. – Быстро. Если бы ты могла вернуть что-то из девяностых, то что бы это было: блокбастеры или сексуальный Киану Ривз? – постучала по моему колену Карли. Я скинула подушку на пол, широко вытаращив глаза. – Извините, пожалуйста! Киану Ривз до сих пор красавчик! Карли запрокинула голову и расхохоталась. – У нас есть победитель! Это была проверка. И ты прошла ее на «отлично».