– Мне нужно сказать тебе кое-что еще, – решилась она. – И это тебе не понравится. Итан наклонил голову набок. – Конечно. Ты можешь сказать мне все, что хочешь. Эмма уставилась на их сплетенные руки, презирая себя за то, что собиралась сделать. Но она не могла не предупредить его. Она глубоко вздохнула. – Подруги Саттон хотят устроить тебе розыгрыш. Это связано с поэтическим вечером. Итан отпрянул. – Что?! – Я пыталась их остановить. Но они… Итан взмахнул руками, не давая ей договорить. Он растерянно захлопал ресницами, глядя на нее, словно она ударила его лопатой по голове. – Как давно ты об этом знаешь? Эмма опустила глаза. – Ну-у, несколько дней, – виновато произнесла она. – Несколько дней? – Прости! – воскликнула Эмма. – Я пыталась их остановить! Это была не моя идея! Обида на лице Итана медленно сменилась разочарованием и, наконец, отвращением. – Я думаю, тебе лучше уйти, – холодно произнес он. – Итан, я… – Эмма попыталась коснуться его руки, но он уже направился к двери. – Итан! – окликнула она его, выбегая в коридор. В прихожей она все-таки поймала его за руку и развернула лицом к себе. – Пожалуйста! Ты же сам говорил, что мы не должны ничего скрывать друг от друга! И я подумала… – Ты неправильно подумала, – перебил ее Итан, отдергивая руку. – Ты могла бы прекратить это сразу. Они ведь считают тебя всемогущей Саттон Мерсер. Одно твое слово – и никакого розыгрыша. Почему ты этого не сделала? Потому что не хочешь, чтобы они узнали обо мне? Ты… – его голос дрогнул, и он хрипло закашлялся, – стыдишься меня? – Конечно, нет! – крикнула Эмма, но, возможно, Итан в чем-то был прав. Почему она не попыталась прекратить эту затею сразу? Как она позволила ситуации выйти из-под контроля? Итан повернул дверную ручку. – Просто уходи, ладно? И больше не заговаривай со мной, пока не вспомнишь, кто ты на самом деле – Эмма Пакстон, замечательная сестра-близнец. – Итан! – взмолилась Эмма, но он уже вытолкал ее за порог и захлопнул дверь. Дождь усилился, и его капли вперемешку со слезами заливали лицо Эммы. Ее не отпускало ощущение огромной потери. Она сложила руки домиком и, заглянув в боковое окно, смотрела, как Итан вихрем проносится обратно по коридору, сбив по пути стопку книг со стола в гостиной. Я с болью наблюдала эту сцену. В очередной раз я проклинала «Игру в ложь». Если бы мы с подругами не создали этот дурацкий клуб, Эмма не осталась бы сейчас с разбитым сердцем. А единственный и верный союзник не возненавидел бы ее. Эмма несколько раз звонила в дверь, но Итан не открывал. Она посылала ему смски, умоляла выслушать ее, но он не отвечал. Торчать под окнами больше не имело смысла – Итан ясно дал понять, что чувствует. Эмма зашагала по лужайке, моментально промокнув до нитки и гадая, как будет добираться до дома. Она полезла в сумочку за телефоном Саттон, чтобы снова вызвать такси, но экран засветился раньше, чем она успела набрать номер. Эмма нахмурилась. Звонили из полицейского участка Тусона. В голову закралась ужасная мысль: что, если копы звонят по поводу Тайера? Что, если его уже освободили? – Э-э, алло? – прокричала Эмма сквозь ливень, пытаясь справиться с дрожью в голосе. – Добрый вечер, мисс Мерсер. Мы получили результаты экспертизы крови с вашего автомобиля, – прогремел в трубке голос детектива Квинлана. Эмма напряглась. – И ч-чья же она? – Она взяла себя в руки, готовясь услышать, что это кровь Саттон. – Анализ показал, что образец крови полностью совпадает с кровью Тайера Веги, – заявил Квинлан. Эмма резко остановилась посреди улицы, уверенная, что ослышалась. – Тайера? – Совершенно верно, – сказал Квинлан. – Есть какие-нибудь идеи, как она могла там оказаться? Мистер Вега, как вы понимаете, отказывается давать показания. – Я… – Эмма осеклась, не зная, что сказать. Она встала под корявым мескитом, пытаясь отдышаться. Новость ее ошеломила. – Саттон? – нетерпеливо произнес Квинлан. – Тебе есть что мне сказать? Эмма спряталась под деревом, хотя оно служило ненадежной защитой от бури. Ей нужно было так много рассказать Квинлану. Но хватит ли ей смелости? Сможет ли она теперь убедить его в том, что она близнец Саттон, но вовсе не хотела украсть ее жизнь? Поверит ли детектив, что Тайер посылал ей записки с угрозами и убил Саттон? Она в этом сомневалась. Конечно, у нее есть записка Тайера из шкафчика Саттон, в которой он предупреждал, что может сорваться, но это признание имело значение для нее, а полиция вряд ли сочтет его убедительным доказательством. – Я с-сожалею. Понятия не имею, как она туда попала, – ответила наконец Эмма. Она закрыла глаза и задумалась. – А в машине были еще чьи-нибудь отпечатки пальцев? Квинлан вздохнул. – Только твои и твоего отца. Он же совладелец автомобиля, верно? – Э-э, да, – отстраненно произнесла Эмма. Она вспомнила рассказ мистера Мерсера о том, как они с Саттон вместе восстанавливали «вольво». В трубке откашлялись. – Что ж, поскольку у нас больше нет никаких причин держать у себя твой автомобиль, можешь приехать и забрать его, – прохрипел Квинлан. – Спасибо, – сказала Эмма, но Квинлан уже отключился. Она держала телефон в вытянутой руке и смотрела на него как на инопланетную форму жизни. Холодный мокрый лист прибило ветром к ее ноге. Где-то вдалеке послышался звук автомобиля. Мир жил своей обычной жизнью, но Эмма чувствовала, что для нее все изменилось. Кровь Тайера. Но… как? Я была потрясена не меньше. В памяти еще сохранился недавно увиденный эпизод. Это казалось бессмыслицей – ведь Тайер как сумасшедший гнался за мной, а не наоборот. Напрашивался только один ответ: наверное, мне как-то удалось забраться в машину и сбить Тайера, прежде чем он прикончил меня. Меня порадовал такой исход – Тайер, возможно, забрал мою жизнь, но я хоть как-то за себя отомстила. 21 Матери виднее В ту ночь Эмма ворочалась в постели, глядя на светящийся зеленый циферблат будильника Саттон. Часы показывали 02:12. Она плакала всю дорогу, пока возвращалась домой на такси, и в горле так пересохло, что она едва могла глотать. За всю свою жизнь она никогда не чувствовала себя такой потерянной и одинокой. Ни когда уезжала из Хендерсона и прощалась с Алекс. Ни когда пришлось целый месяц провести в детском доме, пока социальные службы подыскивали ей приемную семью. Ни даже когда Бекки оставила ее у соседки и так и не вернулась за ней. Да, ей приходилось несладко, но, покидая Хендерсон, она знала, что может в любой момент позвонить Алекс. В детском доме она играла с девочкой, своей соседкой по двухъярусной кровати. А когда ушла Бекки, могла поплакаться маме своей подружки и рассказать, как скучает по своей матери. Но в последнее время она жила с такой страшной тайной, что под ее грузом могла просто сломаться. И теперь, когда от нее отвернулся Итан – разозлившись настолько, что примирение казалось невозможным, – ей больше не к кому было обратиться. Она никому не могла рассказать, кто она на самом деле. Не могла составить список «ЧТО МНЕ НЕ НРАВИТСЯ В РОЛИ САТТОН» или «ПОЧЕМУ Я СКУЧАЮ ПО ЭММЕ» и даже вести дневник, опасаясь, что кто-то его найдет и раскроет ее тайну. Новость о том, что кровь принадлежала Тайеру, ужаснула ее. Значит ли это, что его сбила Саттон? Может, именно поэтому он и хромает? Голос Мадлен эхом прозвучал в голове: Он больше никогда не сможет играть в футбол. А ведь это он любил больше всего. В этом он был лучшим. Но теперь его будущее загублено. Может, это и есть мотив? Что, если Тайер так разозлился на Саттон, что решил отомстить ей… и убил? Эмма упала обратно на пуховую подушку, которая идеально повторила форму ее головы. Происходящее казалось абсурдом. Зачем она занимается этим расследованием? В чем смысл? Может, ей пора снова уехать отсюда и оставить все это позади. Если бежать, то сейчас самое время. Пока Тайер за решеткой, он не сможет отслеживать ее передвижения. И она, наконец, станет свободной. Ведь ей уже восемнадцать. Она может получить диплом о среднем образовании, поселиться в любом другом штате и поступить в недорогой государственный университет… Но, даже всерьез размышляя об этом, Эмма знала, что никуда не уедет. Она жила жизнью той, кого отчаянно хотела узнать поближе, и пыталась добиться справедливости для своей сестры. Она никогда не простит себе, если сдастся, ведь это означает, что тому, кто убил Саттон и лишил Эмму счастья встречи с сестрой, удастся избежать наказания. Я и представить себе не могла, что убийце все сойдет с рук. Я не могла этого допустить и надеялась, что Эмме хватит сил, чтобы остаться – хотя я понимала, что для нее находиться здесь все опаснее. Эмма откинула одеяло и босиком прошлепала по комнате. Она открыла дверь и на цыпочках прокралась по темному коридору, спустилась по лестнице, чудом не споткнувшись о стопку журналов, оставленных Лорел на нижней ступеньке. Тощее алоэ отбрасывало длинные тени на кафельный пол. Звук капающей воды доносился из-за окна гостиной – это ручейки дождя медленно стекали по водосточной трубе. Семейные фотографии в холле зловеще поблескивали в лунном свете. Эмма поймала свое отражение в зеркале в золоченой раме. Длинные темные волосы свисали унылыми прядями, а лицо проступало из темноты мертвенно-бледной маской. Она обогнула угол и вошла на кухню, ступая босыми ногами по холодному кафелю. Она потянулась к шкафчику, но тут из полумрака выплыла темная фигура. Эмма отпрыгнула в сторону, ударившись бедром о хромированную ручку духовки. – Саттон? Эмма опешила, увидев перед собой миссис Мерсер, которая, слегка пригнувшись, удерживала Дрейка за ошейник. Пес глухо залаял. – Что ты тут делаешь так поздно? – Миссис Мерсер выпрямилась и отпустила Дрейка. Он подошел и обнюхал руку Эммы, а потом улегся возле холодильника. Эмма собрала растрепанные волосы в хвост. – Не спится, я спустилась выпить стакан воды. Миссис Мерсер приложила руку ко лбу Эммы. – Хм. Ты хорошо себя чувствуешь? Лорел говорит, что ты пришла домой насквозь промокшая. Эмма выдавила слабый смешок. – Забыла зонт. До последнего времени я думала, что мы живем в Аризоне. – Она посмотрела на взъерошенные волосы миссис Мерсер и ее халат. – А ты что здесь делаешь?