19 Поймай меня, если сможешь Я оборачиваюсь и вижу лицо Тайера. Его рука лежит у меня на плече, но он не выглядит счастливым. Он сильно сдавливает мое плечо, его пальцы впиваются в мягкую кожу над моей ключицей. – Ты делаешь мне больно! – кричу я, но другой рукой он зажимает мне рот, прежде чем я успеваю позвать на помощь. Он сдергивает меня с края обрыва, грубо притягивая к своей груди. Я царапаю его руки и судорожно сучу ногами. Локтями бью его по ребрам. Я сражаюсь, как дикий зверь, но не могу вырваться. Он слишком сильный. – Что ты… – Мой голос звучит приглушенно. Наконец мне удается освободиться от его хватки, и я бросаюсь вперед по каменистой тропинке. Но он снова надвигается на меня, раскинув руки. В голове у меня полный сумбур. Я лихорадочно придумываю, что бы такое сказать, чтобы его успокоить. Чем я так разозлила его? Неужели все из-за того, что я говорила о Гаррете? Или потому что давила на него, требуя рассказать, где он скрывался все эти месяцы? – Тайер, пожалуйста, – начинаю я. – Давай просто поговорим об этом! В глазах Тайера ярость. – Молчи, Саттон! И тут он снова кидается на меня. Я пытаюсь кричать, но у меня вырывается лишь сдавленный писк, и его рука опять зажимает мне рот. Подошвы его кроссовок скребут о сухие листья у нас под ногами, и я чувствую, как напрягаются его мышцы, когда он тянет меня к себе. Его горячее дыхание обжигает мне ухо. Кровь приливает к моим ступням, и ощущение ужаса расползается по телу. Вдруг вдалеке раздается громкий и отчетливый крик. Трудно сказать, кто это кричит – человек или животное. Тайер поворачивается на звук, отвлекается. Хватка слабеет, и, пользуясь моментом, я впиваюсь зубами в его ладонь. Я чувствую солоноватый вкус пота, глубже вгрызаясь в его кожу. – Черт! – вскрикивает Тайер. Пошатнувшись, он отдергивает руку. Я бросаюсь бежать, адреналин подстегивает меня. Под ногами сухая земля, трещат листья. Размахивая руками, я почти взлетаю над тропой, мои волосы развеваются. Ветка рассекает мне щеку, оставляя тонкий порез, как от бумаги. Я чувствую влагу на коже. Не могу сказать, слезы это… или кровь. Между нами и раньше случались стычки, но никогда еще я не видела Тайера таким. Холодный воздух обжигает мое тело. Я слышу шаги Тайера и понимаю, что он настигает меня. Впрочем, я знаю эту тропу как свои пять пальцев, да и темнота мне на руку. Я ускоряюсь, пробираясь сквозь заросли мескитовых деревьев и кустарников. Сзади доносится шум падения – Тайер натыкается на дерево или камень. Я слышу, как он ругается вполголоса, проклиная меня. Я резко сворачиваю вправо, огибая валун, у которого мы с отцом обычно останавливались попить воды. – Саттон! – Это мужской голос, но, должно быть, искаженный горами, потому что он не похож на голос Тайера. Я мчусь вперед, мои легкие горят, слезы текут по лицу, сердце колотится от страха. Я перепрыгиваю через большую ветку, которая преграждает путь, и спускаюсь по крутому склону, направляясь к ручейку, который иногда принимают за речку, это единственный источник воды в ущелье. Я упираюсь пятками в грязь, пытаясь держать равновесие, и продолжаю скользить вниз. Мои руки ищут любую опору и наконец хватаются за узловатый корень в русле ручья. Я достигаю дна ущелья, вскакиваю на ноги, бегу в сторону автостоянки. Я почти у цели. Осталось только добраться до машины. Я бегу по тропе к парковке. Спотыкаюсь о камни. Наверное, никогда еще я так не радовалась при виде своей любимой машины. Уже на парковке я шарю в сумочке в поисках ключей. Мои пальцы смыкаются вокруг тяжелого круглого брелока Volvo, но меня так трясет, что я роняю ключи, и они со звоном падают на землю возле переднего колеса. – Черт! – шепчу я. – Саттон! – разносится в горах. Я поворачиваюсь и вижу, как на поляну выскакивает Тайер. Он бежит ко мне, его руки сжаты в кулаки, плечи напряжены. У меня вырывается вопль. Время останавливается. Я почти не могу пошевелиться. Я наклоняюсь за ключами, но уже поздно. Когда я выпрямляюсь, он хватает меня. Его пальцы впиваются в мое тело. – Нет, нет! – кричу я. Его кожа пылает. – Тайер, прошу тебя! – Поверь, – шепчет мне на ухо Тайер. – Мне сейчас больнее, чем тебе. Я чувствую, как он тянет меня в сторону густых зарослей возле парковки. Но, прежде чем я успеваю увидеть, что происходит дальше – поймать последний миг собственной жизни, – память взрывается как бомба, возвращая меня в небытие. 20 С кровью не поспоришь Спустя полчаса Эмма вышла из такси у дома Итана. Начинался ливень – необычное для Тусона явление. В воздухе пахло озоном и мокрым асфальтом. Гравий во дворе блестел под луной. Эмма побежала по траве, стараясь спастись от дождя. Оказавшись на крыльце, она забарабанила в белую дверь и прижалась к ней ухом. Наконец она расслышала шаги в коридоре. Дверь распахнулась. Бледно-голубые глаза Итана расширились, когда он увидел ее на пороге. Его темные волосы торчали во все стороны, как будто он вскочил с постели. – Эмма? – спросил он и, осторожно шагнув к ней, взял ее за плечи. – Что случилось? – Мне нужно было увидеть тебя. – Эмма быстро обернулась. – Можно войти? Итан отступил в сторону. – Конечно. Эмма закрыла за собой дверь и рухнула в объятья Итана. Сломленная последними событиями, она закрыла лицо руками и разрыдалась. Несколько минут она заливалась слезами, пока у нее не опухли глаза и не покраснел нос. Все это время Итан нежно гладил ее по спине. Я радовалась, что у моей сестры есть кто-то, кто может ее успокоить. Если бы только у меня был такой человек. Только что я увидела страшную картинку из своего прошлого – и это меня зверски убил тот, кого я любила. Меня как будто выпотрошили. От этих воспоминаний я чувствовала себя опустошенной. Тайер, которого я встретила на автобусной станции, ничем не напоминал того безумца, что гонялся за мной по горам. Как я могла оказаться настолько глупой, чтобы связаться с ним? Когда рыдания Эммы сменились тихими всхлипами, Итан провел ее через кухню, мимо барной стойки. На гранитной столешнице песочного цвета валялись меню доставки готовых блюд. Две банки колы стояли на длинном деревянном столе рядом с пустой коробкой из-под пиццы. Из гостиной доносились реплики участников криминального реалити-шоу. Он распахнул дверь своей комнаты и включил свет. – Садись, – сказал он, указывая Эмме на кровать. – И расскажи, что случилось. У Эммы подкосились ноги, и она опустилась на темно-синее покрывало. Она схватила стеганую подушку и прижала ее к груди. – Я виделась с Тайером, – начала она, нервно взглянув на Итана. Как и следовало ожидать, Итан помрачнел. – В тюрьме? Я же просил тебя не ходить туда! – Знаю, но я… – Почему ты не послушалась? Слезы снова навернулись на глаза. Меньше всего ей сейчас хотелось слушать нотации. – Я не знала, что еще сделать, – сказала она в свое оправдание. – Мне нужны были ответы. И он мне их дал. Сказал, что он один знает, кто я на самом деле. – Он это сказал? – Итан округлил глаза. – Ага. – Эмма кивнула. – И еще он говорил о письмах, которые посылал мне. Должно быть, имел в виду ту записку на машине Лорел и сообщение, оставленное на доске во время репетиции. Это он сделал, Итан. Я знаю. Итан обхватил голову руками. – Мне так жаль. Эмма достала из кармана записку Тайера к Саттон и развернула ее. – Я нашла это сегодня, – сказала она, протягивая ему листок. Итан морщился, пока читал письмо. Закончив, он аккуратно сложил листок и вернул его Эмме. – Вау. По сути, это признание в том, что он за себя не ручается, если у них и дальше так пойдет. – Я знаю. А потом… он действительно сорвался. Я поежилась от слов Эммы, в голове снова закружились воспоминания. Но где именно Тайер расправился со мной? Это ведь как-то связано с моим автомобилем, верно? В конце концов, на капоте обнаружили кровь – разумеется, мою… Если бы я только могла досмотреть до конца! Я чувствовала, что пазл вот-вот сложится, не хватает лишь одного фрагмента. – Каждый раз, когда мы встречаемся, он смотрит на меня так, будто знает, что я не Саттон, – прошептала Эмма. – Наверняка это Тайер убил мою сестру и заманил меня сюда, – тихо произнесла она. – И сам подумай: со времени своего исчезновения он ловко заметал все следы, его никто нигде не видел. Он мог запросто перемещаться по Тусону, шпионить за мной, подбрасывать мне записки с угрозами. – Ты права, – согласился Итан. – Для него это не составило бы труда. – Он заставил меня появиться там, где ему нужно. Если я скажу хоть слово против него, он выдаст меня копам. И тогда меня обвинят в смерти Саттон. Все именно так, как ты и предсказывал. – Она закрыла глаза и снова всхлипнула. – Он сказал, что адвокат добивается его освобождения на следующей неделе. Осталось всего несколько дней! Что мне делать? – Ш-ш-ш, – прошептал Итан и взял Эмму за руку. – Все хорошо, – успокаивал он. – Тайер пока в тюрьме. Ты в безопасности. Еще есть время доказать, что это сделал он. Я с тобой, помнишь? Я не позволю тебе бороться в одиночку. Я буду защищать тебя. Эмма положила голову ему на плечо. – Даже не знаю, что бы я без тебя делала. – И я не знаю, что бы делал без тебя. Если бы с тобой что-нибудь случилось… – Итан осекся, и его голос треснул. – Я бы этого не пережил. Его слова принесли ей невероятное облегчение. Эмма проглотила слезы и благодарно улыбнулась Итану. Она приблизилась губами к его губам, когда вдруг заметила дневник в кожаной обложке на тумбочке рядом с кроватью. Он был открыт на последних страницах, и она распознала аккуратные буквы, сложенные в короткие четверостишия, как в поэме. Чувство вины накрыло ее с головой. Розыгрыш. Лорел велела украсть его работы. Она поморщилась и отстранилась от него.